“Украинское явление”

Накануне визита канцлера Германии Ангелы Меркель в Украину, который состоится 21 июля, Восточноевропейский центр в Берлине организовал дискуссию об историческом фундаменте демократического развития Украины, а также ее интеграции в европейское сообщество. Со времен оранжевой революции произошли большие изменения в обеих странах. Сегодня не только инновационные или экономические преимущества, а, в первую очередь, природные ресурсы вынуждают политиков менять свою стратегию. Доктор Катрин Бэк из Института восточноевропейских исследований, город Регенсбург, рассказала BBC  о новом видении Украины в Германии.

— В дискуссиях вы говорили о механизме торможения развития украинского общества. О чем именно идет речь?

— Я имею в виду сугубо украинское явление, которое возникло сразу после коммунизма, которое укоренилось и существует до сих пор. Например, благодаря украинской групповщине — речь идет о группах лиц в экономике — олигархах, которые попадают в системы политических партий и вместе с ними руководят государством. Это механизм торможения, который возник именно в Украине, и который сдерживает демократическое развитие.

— Можете назвать такие группы олигархов, которые плавно переходят в политику, влияя на нее?

— Речь идет о ряде олигархов, которых вы, наверное, лучше знаете, чем я.

— Какие именно демократические процессы тормозит украинская групповщина?

— Сложность заключается в том, что их действий не видно. Демократическое государство, да и демократия как таковая, отмечается тем, что действия ее участников прозрачны, обнародованы, могут контролироваться, что обеспечивает ее гарантированность. А групповщина этому препятствует. Впрочем, тяжело заметить, как она вмешивается в политику, в законотворчество и другие демократические процессы. Оранжевая революция отмечалась тем, что она не фаворизировала какую-то отдельную партию, а демократическим путем признала все существующие. Примером тому — нынешние непрерывные споры. Я не уверена, что их нужно рассматривать негативно. Ведь они являются важной составляющей демократии. Если взять Беларусь или даже Россию, то там такого нет. Поэтому я считаю, что сложности процесса демократизации не обязательно рассматривать только негативно.

— Бытует мнение, что Украина движется по старой улице с новым названием? Что это значит для ее будущего?

— Старой улицей с новым названием я считаю развитие страны от 1991 года до оранжевой революции. Она показала, что с помощью давления общества, которое возникло в Украине, возможно построение свободных справедливых условий жизни. Конечно, в Украине должны произойти большие изменения. Например, в отношении коррупции, которая пронзает все сферы от политики, экономики — до образования и общественной жизни. Бесспорно, это является помехой. Здесь Украина сильно хромает. В то же время, рассматривая критерии наличия коррупции, она находится на таком же уровне, как и Румыния. А Румыния является членом ЕС.

— Сейчас Украина находится на распутье между Востоком — по направлении к России и Западом — к Европейскому союзу. Какой путь прогнозируете вы?

— Вы сейчас вспомнили о двух внешних путях Украины, а именно — на Восток и на Запад. Но есть еще и третий, который, на мой взгляд, является украинским. То есть тропинка, которую ищет Украина — посредине. И я убеждена: она ее найдет. Этот путь заключается в сближении связей стран-членов ГУАМ, в укреплении собственной дороги, чтобы стать важной региональной силой. Второй пример — это присоединение к союзу в Черноморском регионе. Украине еще придется преодолеть этот внешний путь. Она действует очень уверенно, что является чем- то новым для Украины. Это не путь в одном направлении, и он не должен быть таким, поскольку это подразумевало бы расставание с Россией. Что политически страна себе не может позволить.

— Это ли именно является причиной сдержанной политики Германии в отношении Украины?

— Что касается позиции Германии, то она тесно связана с политикой Европейского Союза. Поэтому сугубо немецкого подхода нет. С другой стороны, ЕС признает существующие упущения в отношениях с Украиной. Недавно была принята концепция политики соседства с Украиной, как первой страной. Это должно содействовать созданию общих европейских стандартов.

— А признание Германией Голодомора — актом массового убийства людей — не стало бы поддержкой самоутверждения демократического правительства Украины?

— Это не исторический вопрос. Действительно, ряд стран признал Голодомор геноцидом. Но то, что произошло в 1930 егоды, можно назвать также социоцидом либо как-то еще. Необходимо вернуться к историческим фактам, из которых видно, что Голодомор — человеческая катастрофа, которая произошла не только в Украине, но и на других территориях. Голодомор как геноцид значил бы, что Сталин преследовал цель уничтожения Украины как государства. Именно этого, с исторической точки зрения, утверждать нельзя. Поэтому не нужно ожидать от Германии признания Голодомора геноцидом.