Ирина Акимова: “Как сохранить экономическую независимость?”

Это интервью — всего лишь часть редакционного замысла одновременно познакомить читателей со взглядами двух министров экономики — реального и “теневого” или, вернее, оппозиционного. Им обоим были посланы одинаковые вопросы. Но, как говорится, не сложилось. Министр оппозиционного правительства, созданного Партией регионов, Ирина Акимова, естественно, довольно быстро нашла время для встречи с “Днем” (наверное, в этом нам помогло блокирование парламента), а вот у реального руководителя экономики страны Богдана Данилишина свободного времени для прессы не оказалось: то совещания, то поездки, то снова заседания. И тем не менее мы не отступаем и продолжаем настойчиво просить Богдана Михайловича об интервью. Похоже, оно состоится, как только дела в стране пойдут на поправку. Мы уверены, что это произойдет очень скоро.

Залпы современной “Авроры”

— Верите ли вы в возможность сделать прорыв в экономике Украины в 2008 году и какое, по вашему мнению, главное условие для этого?

— Нужен абсолютно реалистичный, разумный, рациональный подход к экономической политике. Это означает, что должна сохраниться макроэкономическая стабильность, иначе говоря, низкая инфляция. Должен быть хороший инвестиционный климат, а социальные программы — соответствовать возможностям экономики. Если бы эти условия были сохранены или улучшены, то можно было бы ожидать действительно большого шага вперед в области экономических реформ. Но сегодня тенденции имеют противоположный характер — растет инфляция. А усилия правительства пока что идут совершенно в противоположную сторону: они, скорее, усиливают, чем угнетают инфляционные тенденции. Растущие социальные расходы, к сожалению, не соответствует потенциальным возможностям бюджета. А главное — темпы роста социальных расходов существенно превышают рост производительности труда. И пока все идет именно так, я считаю, о прорыве в экономике не может быть и речи. Сохраняющаяся политическая нестабильность тоже имеет свое значение... Поэтому в 2008 году вряд ли можно ожидать существенного прорыва как в области экономических реформ, так и в экономике страны.

— Работает ли антиинфляционная программа правительства? Говорят, что она уже даже дает результаты. Удастся ли правительству, по вашему мнению, удержать инфляцию в рамках однозначной цифры?

— О том, что антиинфляционная программа разработана, по крайней мере, какой-то ее вариант, который обсуждается сейчас в Кабинете Министров, заявлено во всех СМИ. Какая она, можно судить только по вторичным источникам, поэтому, наверное, вряд ли сейчас ее можно комментировать, не видя самого текста. А вот о том, работает она или нет, ответ можем получить, глядя на текущие цифры инфляции. В январе они были рекордно высокими — около 3%. В январе резко, более чем на 4%, подорожали продукты питания, которые, как вы знаете, составляют 52% в потребительской корзине, используемой для расчета индекса инфляции. Что еще подтолкнуло январскую инфляцию? В декабре были массовые залповые социальные выплаты. Часть из них носила “плановый” характер: вы знаете, что в декабре обычно выплачиваются премиальные. И сезонные выплаты премий в декабре были в среднем на 13% выше, чем в ноябре. Кроме того, были произведены залповые выплаты на текущие расходы в размере 7,7 миллиарда гривен из государственного бюджета. Эти деньги были сняты с казначейских счетов, поскольку правительство Тимошенко как раз начинало свои массовые социальные выплаты. И что произошло? Предложение на рынке продовольственных товаров со стороны как отечественных производителей, так и импортных резко не увеличилось, оно и не могло вырасти так быстро. С другой стороны, из-за больших выплат увеличился потребительский спрос. Поскольку цены на конкурентных рынках регулируются спросом и предложением, естественно, цены поползли вверх.

Требуется координация

Теперь несколько слов об антиинфляционной программе. Первая ее составляющая — это адекватная деятельность Национального банка. В январе НБУ ужесточил монетарную политику. Соответственно, уровень базовой инфляции, за которую и отвечает Национальный банк, относительно невысок и существенно ниже, чем небазовой, за которую в принципе должно нести ответственность правительство. При прочих равных условиях успех антиинфляционных мер зависит от нескольких важных факторов. Первый — это четкая координация фискальной и монетарной политики. Иначе говоря: если Национальный банк начинает эффективно бороться с инфляцией, то его деятельность должна быть подкреплена очень сдержанным расходованием бюджетных средств, т.е. жесткой фискальной политикой. Это условие сегодня не соблюдается. Поэтому говорить о действительной координации действий Национального банка и правительства, наверное, преждевременно. Вот характерный свежий пример. Национальный банк борется за то, чтобы риски, которые несут коммерческие банки при предоставлении частных кредитов, были уменьшены. Этого добиваются в том числе через увеличение ставки резервирования, что снижает риски для банковской системы. Это — абсолютно нормальная, цивилизованная форма регулирования. А что делает в это время правительство? Оно стремится запустить программу так называемых дешевых ипотечных кредитов, которые как раз повышают риски для коммерческих банков. Кстати, реализация этой программы повысит спрос на жилье и может привести к росту цен на него. Это именно то, что я называю нескоординированностью. Правительство фактически мешает Нацбанку проводить разумную монетарную политику, бороться с инфляцией.

Еще один момент, который очень важен для успешной антиинфляционной политики, это реальная независимость Нацбанка. Об этом в последние три года уже говорилось достаточно много, и есть возможности этого достичь. Это, прежде всего, деполитизация управления центробанком, запрет представителям различных политических партий работать в его основных управляющих органах. А с другой стороны — это четкое определение цели Нацбанка как поддержания стабильности цен, а не обменного курса. Это условие пока не выполнено, и трудно сказать, насколько представители коалиции готовы его реализовывать. В любом случае, было бы интересно посмотреть антиинфляционную программу, когда она появится: какую точку зрения имеют на это наши оппоненты. Ну и, наконец, третий момент. Пока производительность труда не будет опережать рост социальных расходов, я думаю, верить в снижение инфляции нам будет очень трудно. Кроме того, будут продолжать действовать внешние факторы, такие, например, как рост спроса и цен на сельскохозяйственную продукцию на мировых рынках... Но это вторично по сравнению с нашими внутренними факторами. Я не думаю, что в течение 2008 года можно будет удержать инфляцию ниже 10%, и это совпадает с точкой зрения ведущих международных организаций. Вы знаете, что Мировой банк повысил свой прогноз инфляции для Украины до 13,6%, Нацбанк прогнозировал инфляцию на уровне 14%. Эти цифры куда более реальны, да и то только в том случае, если не будет дополнительного раскручивания социальных расходов.

Нас не спрашивали

— Правительство и Министерство экономики, работая над антиинфляционной программой, в какой-то мере консультировались с оппозиционным правительством, учитывали его точку зрения?

— Прямых консультаций не было. Но оппозиционное правительство, обсуждавшее на позапрошлом своем заседании проблему роста инфляции, указывало на те риски, которые содержатся в программе коалиционного правительства и в тех первых действиях, которые оно предпринимает. Так что если мнение оппозиционного правительства интересно правительству реальному, то оно вполне могло ознакомиться с теми материалами, которые выносились на наши заседания, и учесть их при разработке антиинфляционной программы. Кроме того, в парламентском комитете по финансам были специальные слушания, которые прошли вначале на заседании комитета, а потом были проведены в расширенном составе с привлечением экспертов, общественности и даже студенческой молодежи. Речь шла о рисках, с которыми сейчас сталкивается Украина, и о том, как их можно преодолеть. Голос оппозиционного правительства, конечно, мог быть услышан, но прямых консультаций на сегодняшний день не было.

— Недавно были проведены исследования, которые показали, что страна и даже восточные области абсолютно ничего не знают о деятельности оппозиционного правительства. Как вы это можете прокомментировать? Это ваши недоработки или же оппозиционное правительство не пользуется вниманием прессы?

— Наверное, это — обоюдный процесс, и мне трудно кого-то винить. Я думаю, что правильнее было бы сказать, что потенциал работы с гражданским обществом у оппозиционного правительства далеко не исчерпан, его нужно наращивать. Что сейчас конкретно делается? Если вы обратили внимание, на веб- странице Партии регионов появилась отдельная рубрика “Оппозиционное правительство”, и до тех пор, пока у оппозиционного правительства не будет своего отдельного сайта, эта рубрика будет работать. Там вы можете увидеть протоколы заседаний и решения оппозиционного правительства. Недавно появились также комментарии отдельных представителей оппозиционного правительства. Оппозиционное министерство экономики ведет еженедельный мониторинг деятельности коалиционного правительства в области экономики. Что будет в этом мониторинге? Все значимые, с нашей точки зрения, события. Но их важность мы будем определять не по намерениям, а по действиям и постараемся детально их комментировать. Я ожидаю также запросов со стороны СМИ. Причем не одна я, а и все мои коллеги по оппозиционному правительству. В ближайшее время мы планируем провести круглый стол по наиболее значимым вопросам, куда, естественно, пригласим прессу и общественные организации. Речь будет идти, прежде всего, о программе коалиционного правительства и о том, как она реализуется. Кроме того, в ближайшее время правительством должен быть представлен новый проект бюджета, и я надеюсь увидеть все-таки антиинфляционную программу. Это тоже будет среди вопросов, обсуждаемых на этом круглом столе. Вы правильно отметили, что во многих регионах деятельность оппозиционного правительства широко не представлена, и мы планируем сделать серию региональных круглых столов, презентовать там цели и задачи деятельности оппозиционного правительства, поделиться нашими взглядами на ситуацию в Украине и на перспективы ее развития.

Камо грядеши?

— В январе была очень высокая инфляция, но правительство говорит, что в феврале она будет гораздо ниже. Какие факторы сегодня влияют на этот процесс?

— Я согласна с тем, что в феврале уровень инфляции может быть несколько понижен. Во-первых, есть сезонные колебания, во-вторых, есть то, что называется “эффект базы”.

— Только база тут влияет или вы как-то замечаете еще и результаты работы правительства?

— Я уже говорила о роли Нацбанка. Своей более жесткой монетарной политикой он очень многое может сделать, но в феврале это еще не проявится, потому что действуют временные лаги. Эффект от монетарных мер проявляется, как правило, не раньше, чем через три—четыре, а иногда и шесть кварталов. Иначе говоря, последствия того, что сейчас делает Нацбанк, мы увидим, в лучшем случае, только в середине 2009 года. И это еще одна причина для того, чтобы утверждать, что инфляция в этом году не будет ниже 10%. Что бы ни делал сейчас НБУ, он влияет уже на инфляцию 2009 года, но никак не 2008-го. Со стороны правительства Тимошенко каких-то антиинфляционных мер, по сути, предпринято не было, кроме озвученных намерений. Это намерение усилить административное регулирование цен как по продуктам продовольственной группы, так и по горюче-смазочным материалам. В то же время начались достаточно массовые выплаты вкладчикам Сбербанка. То есть, денежный спрос постоянно растет. В то же время пока не пересмотрены, что абсолютно неизбежно, тарифы на коммунальные услуги, и, конечно, в статистическом плане это будет влиять на сдерживание темпов инфляции. Но как только начнется пересмотр этих тарифов (а я подчеркиваю, он абсолютно неизбежен и кое-где уже начался в связи с ростом цен на газ), то, скорее всего, мы с вами увидим большой всплеск цен.

— Повышение индекса цен положительно сказывается на росте ВВП, это так?

— Здесь нужно быть очень аккуратным в формулировке. Повышение индекса цен сказывается на росте номинального ВВП, но совершенно не означает рост реального ВВП. То есть номинально, естественно, цифры, которые отражают ВВП, будут расти.

— За счет того же инфляционного фактора...

— За счет инфляционного фактора, конечно.

— И именно это позволяет правительству говорить о намерении увеличить прогноз номинального ВВП в 2008 году на 3,6%?

— Да.

Вербальная оборона

— Но почему же в таком случае не пересматривается прогноз инфляции?

— Это хороший вопрос, который нужно, наверное, адресовать коалиционному правительству. Прогноз инфляции в 9,6% сегодня выглядит нереалистичным ни для украинских экспертов, ни для экспертов международных. Они по этому поводу уже высказались, но правительство оставляет прогнозный уровень инфляции неизменным. Можно желать, чтобы эта цифра осталась ниже 10%, но нужно быть реалистами и соответственно корректировать макроэкономические показатели. Ведь у этого дела есть еще социальный аспект. В случае, если номинальный показатель инфляции не пересматривается в сторону повышения, то нет необходимости пересматривать и, например, прожиточный минимум, который, естественно, должен в реальном исчислении расти, а в условиях растущей инфляции он за ней не будет успевать. Если не пересматривать этот прогноз, то не нужно увеличивать и привязанные к нему выплаты. А это, в частности, минимальная пенсия. Экспертами были сделаны расчеты, показывающие, что в том случае, если инфляция в 2008 году вместо 9,6%, как запланировано, составит хотя бы 12,5%, что тоже является достаточно заниженной цифрой, то за год пенсионер, получающий минимальную пенсию, в среднем потеряет около 170 гривен. Вот к чему приведет игнорирование реального показателя инфляции.

— Мне кажется, тут есть и небольшой положительный аспект: правительство демонстрирует свою уверенность в том, что оно справится с инфляцией, и это психологически работает в его пользу, сказывается на ожиданиях.

— Я считаю, что явно заниженный прогноз инфляции будет играть, скорее, на увеличение инфляционных ожиданий, чем на их снижение. Эти ожидания, во-первых, формируются на основе информации о прошлом периоде, то есть, если на протяжении нескольких месяцев, в том числе последних двух, наблюдаются факторы, которые толкают инфляцию вверх, то никакого рационального потребителя нельзя убедить, что эти факторы просто перестанут действовать. Кроме того, если он видит, что действия правительства расходятся с намерениями, которые декларируются в его программе, то, я думаю, это может подталкивать его к еще большему недоверию. Кроме того, во многом инфляционные ожидания формируются не только заявлениями и не столько заявлениями исполнительной власти, то есть правительства, сколько мнением Нацбанка — того органа, который как раз и отвечает за монетарную политику. А с его стороны звучали абсолютно реалистичные прогнозы. Вот почему я не думаю, что фактический обман населения с помощью занижения прогнозов показателей инфляции может действительно снизить инфляционные ожидания.

— Тут у меня все-таки есть ремарка: ваше правительство тоже в свое время не пересматривало прогноз инфляции.

— Это замечание принимается. Я думаю, что тенденция сохранять по этому показателю консервативный прогноз присутствует у любого правительства. Но хочу подчеркнуть один момент. Внешние факторы, которые стали воздействовать на инфляцию — изменение цен на мировых рынках, а также данные об урожае сельхозпродуктов в Украине, — появились во второй половине года. Поэтому с начала года учесть их было невозможно.

Еще раз о правилах

— Секретарь СНБО Раиса Богатырева утверждает, что сегодня “самой угрожающей тенденцией является попытка дестабилизировать баланс политических интересов, и как следствие — изменение правил игры в экономике”. Согласны ли вы с такой оценкой? К чему, по вашему мнению, это может привести, ведь бизнес все время требует от власти именно стабильных правил? Как он может отреагировать на такие изменения?

— Если понимать под “дестабилизацией политического баланса” продолжающееся противостояние внутри парламента, тогда можно согласиться с тем, что продолжение перерыва в полноценной работе парламента, конечно, не способствует созданию законов, необходимых для улучшения инвестиционного климата и увеличивающих стимулы для бизнес-сектора инвестировать в экономику Украины и развивать ее. С другой стороны, давайте посмотрим на тенденции, которые проявились в предыдущие два года, начавшись фактически в конце 2004 года, когда начался перманентный период политической нестабильности. Тогда в экспертном сообществе и в бизнес-среде высказывалось мнение, что это обязательно будет сказываться на развитии бизнеса в Украине. Но что тогда произошло в условиях неработающего парламента, когда инициатором “смуты” стала как раз сегодняшняя коалиция? Случилось следующее: правила игры, даже несмотря на блокирование работы парламента, оставались неизменными, и это было воспринято бизнесом положительно. Стабилизация законодательной сферы позволила наращивать инвестиции, как внутренние, так и внешние. Вы знаете, что в 2007 году приток внешних иностранных инвестиций был рекордным. Какой основной месседж из всего этого? Относительная стабильность правил игры, даже когда они в принципе плохие и имеют множество недостатков, — это то, чего ожидает бизнес. Но вот когда политическая нестабильность затягивается, то это, естественно, будет иметь отрицательные последствия, поэтому в моих интересах, в интересах моих коллег, разумеется, разрешить этот нынешний политический конфликт и начать позитивную законотворческую работу.

— А, может, как раз стоит продолжить такой стабильный период, чтобы экономика опять пошла вверх?

— Повторяю: положительный эффект стабильности правил игры в условиях политической нестабильности можно наблюдать лишь в краткосрочном периоде. Но в случае, когда долгое время ничего не происходит, улучшений нет, а уровень политической нестабильности все растет, отмеченная тенденция работать не будет. Могу объяснить это на конкретном примере. В понятие бизнес-климата входит много факторов: это налоговое давление на бизнес, это регуляторное давление, это общая макроэкономическая стабильность, на которую тоже реагирует бизнес, это уровень защиты прав собственности. Пока право собственности не ставится под вопрос, даже при плохом налоговом законодательстве и неизменных правилах игры бизнес будет развиваться, потому что он адаптируется, находит для этого механизмы. Хорошие или плохие — это другой вопрос, но находит. Когда появляется новый политический фактор нестабильности, который ставит под вопрос права собственности, то тут бизнес откликается резким снижением деловой активности. Именно к этому приводили в прошлом, например, попытки пересмотреть приватизационные контракты. Политическая нестабильность добавляет неопределенности и в области налоговой политики. И тут у нас есть свежий пример запрета на использование векселей для оплаты НДС при импорте. То есть в этом случае, естественно, адекватные механизмы, уже сложившиеся у бизнеса для адаптации, не срабатывают, нужно вырабатывать новые. И, естественно, первой реакцией будет снижение бизнес-ожиданий, что уже, согласно опросу Нацбанка, и произошло. Ожидания в январе ушли в негативную область. Следующим шагом будет снижение инвестиций.

— Но в результате не выйдет ли так, что правительство получит дополнительные бюджетные поступления от запрета тех же вексельных расчетов, но при этом затормозит рост промышленного производства?

— В результате этих нарушений правил игры эффект торможения вполне возможен. Потому что вымываются операционные средства, вымывается оборотный капитал. В этих условиях трудно принимать решения, особенно если они касаются будущих инвестиций, когда нужно финансировать текущую оперативную деятельность. Плохо, что этот фактор может действовать достаточно долго, потому что подорванное доверие в отношении правительства сложнее восстановить, чем просто продолжать плохие, но стабильные правила игры.

Субъективные миллиарды

— Бюджет-2008 выделяет деньги под государственные целевые программы. Считаете ли вы правильным механизм распределения соответствующих средств?

— Распределение средств между отдельными целевыми программами может быть оптимальным только в том случае, если у страны есть четкая перспектива и ее руководители знают, что нужно делать. Это то, что называется среднесрочным планированием и программированием. Приоритеты, по крайней мере на среднесрочный период, должны быть поддержаны среднесрочным бюджетным планированием, тогда ежегодно государственный бюджет на ту или иную целевую программу, которая соответствует нашим среднесрочным приоритетам, может выделять соответствующее количество средств. И в этом случае, по идее, даже при смене политической элиты страна должна двигаться в общем-то по тем же самым приоритетам. Поскольку на сегодня среднесрочное бюджетное планирование по-прежнему находится на уровне идей, а не на уровне практической реализации, то ожидать оптимального распределения средств между целевыми программами сложно. Тут всегда будет элемент субъективизма или лоббирования со стороны тех или иных групп. Даже в том случае, если основная часть программ действительно будет отражать интересы развития страны. А давайте посмотрим с другой стороны на этот процесс. Есть приоритеты, которые, пусть и в неявном виде, но все-таки содержатся в программе сегодняшнего правительства. Одним из них является повышение энергоэффективности, снижение энергоемкости экономики. Это очень важно, с учетом постоянно растущих цен на топливо, нефть и газ, это должно быть приоритетом №1. И он в программе правительства заявлен. И должен быть отражен в госбюджете. Но по сравнению с тем проектом, который был подан правительством Януковича, средства на энергосберегающие программы в бюджете правительства Тимошенко существенно урезаны. Как и средства на реформирование жилищно-коммунального сектора, который тоже имеет принципиальное значение для благосостояния народа и в целом для государства. Можно ли назвать это оптимальным распределением государственных средств? Я дала бы отрицательный ответ. Речь идет о том, что те программные приоритеты, которые широко рекламируются и на которых строится избирательная компания, на самом деле не поддерживаются конкретными бюджетными мерами...

Планирование и рефинансирование

— Ваше правительство пыталось внедрить среднесрочное планирование в свое время, но не успело или не сумело этого сделать?

— Если быть объективным, то процесс развития среднесрочного планирования был начат не правительством Януковича. Соответствующие попытки предпринимались и предыдущими Кабминами. Но дело это достаточно сложное, особенно в условиях, когда в стране происходит постоянная смена политических элит. В этом случае даже при наличии какого-то общего видения перспектив и инструментов борьбы за их достижение добиться согласованности в выработке среднесрочной программы, которая будет уже в какой-то степени обязательной для реализации всеми, очень сложно. До тех пор, пока политическая ситуация в Украине не станет стабильной, реально внедрить систему среднесрочного бюджетного планирования очень сложно.

— Правительство будет стараться ограничить внешние кредиты компаниям госсектора, но, похоже, не очень озабочено ростом заимствований корпоративного сектора, и, в частности, банков, которые, кажется, не собираются свертывать потребительское кредитование и выступают, в связи с кризисом ликвидности на международных рынках, за восстановление системы долгосрочного рефинансирования коммерческих банков. Поддерживаете ли вы такие требования?

— Понятия долгосрочного рефинансирования в международной практике нет. Рефинансирование коммерческих банков всегда носит достаточно краткосрочный характер. И в этом есть рациональное зерно. Коммерческий банк — это организация, которая должна нести риски по кредитованию как сектора домохозяйств, так и индустриального сектора. Ему нужно учитывать эти риски, а если он этого не сделал, то будет отвечать и, в первую очередь, через ухудшение финансовых результатов своей работы и возможное банкротство. Это то, с чем сталкиваются многие коммерческие банки во всем мире. Возникает вопрос: что мы хотим, когда подталкиваем банки к повышению рисковости кредитования, я имею в виду программы дешевого жилья, эти виртуальные дешевые кредиты с процентными ставками 4—6%? И это при том, что реальная процентная ставка на сегодняшний день в среднем составляет не менее 16%. К чему мы ведем страну? К тому, чтобы обеспечить рефинансирование за счет средств Национального банка? Это означает просто аккомодацию бюджетного дефицита, и это будет дополнительным толчком к инфляционному давлению. Вот почему я думаю, что схемы длительного рефинансирования в данном случае неуместны, тем более в условиях, когда инфляционное давление уже является довольно высоким. Нацбанк это отлично понимает, о чем свидетельствуют его последние меры как раз по увеличению ставки резервирования.

— А как, по вашему мнению, перенесет банковская система Украины финансовый кризис на мировых рынках?

— Больших опасений по поводу негативного воздействия на банковскую систему Украины вследствие мирового кризиса, пожалуй, нет. Достаточно большой объем банковского сектора Украины уже работает вместе с иностранным капиталом. Вот почему в этом случае риски в какой-то степени ложатся на плечи иностранных партнеров, а негативный эффект для Украины смягчается. Поэтому я пока что не вижу предпосылок большого внешнего шока для банковской системы.

— Как вы смотрите на перспективы создания в Украине государственного банка развития и земельного банка?

— Подобные идеи внешне красивы: мол, необходимо увеличить объем инвестиционной деятельности, в частности, путем создания подобного рода учреждений. Я всегда достаточно скептически к этому относилась. Здесь нужно начинать с того, чего мы хотим достичь и насколько правилен инструмент достижения цели. С моей точки зрения, для увеличения инвестиционной деятельности мы сейчас имеем хорошие предпосылки со стороны частного капитала. Развивается банковский сектор. Но зачем создавать новых государственных монстров, которые всегда будут связаны с непрозрачным распределением средств, с неэффективным их использованием, вместо того, чтобы развивать частный бизнес? Я думаю, что развитие частного капитала — это главное направление. Так что идея о банках развития, наверное, не самая лучшая.

Не стоять на месте

— Надеетесь ли вы на то, что мораторий на продажу земли в Украине будет преодолен до 1 января следующего года?

— Да, надеюсь и активно за это выступаю. Нужно как можно быстрее завершить работу над земельным кадастром и всеми законопроектами, с этим связанными. В течение одного года страна должна прийти к отмене этого моратория, чтобы земельный рынок начал функционировать полностью. Да, наверное, останется много отдельных процедурных вопросов, которые будут периодически возникать, но если мы не отменим мораторий, то будем просто тянуть время и стоять на месте.

— Можете ли вы сегодня спрогнозировать валютно-курсовую политику Нацбанка, который дает обществу всего лишь такой сигнал: она будет более волатильной, гибкой. Эксперты трактуют это по-разному. А ваш личный анализ подсказывает аргументы для девальвации или же для усиления национальной валюты?

— Спекулировать по поводу политики обменного курса я не берусь и считаю, что это политически некорректно. Вопросы монетарной политики должны быть абсолютно отделены от чистой политики, это функция Нацбанка. Функция очень деликатная, потому что связана с изменением инфляционных ожиданий, поэтому я могу судить только о тех намерениях, которые были озвучены со стороны Нацбанка: насколько они разумные, справедливые и правильные. Он в последние два— три года ведет активную подготовительную работу по внедрению инфляционного таргетирования. Совершенно понятно, что такие вещи не делаются в течение одного дня и даже в течение одного месяца. Но эта работа ведется, и я думаю, что это совершенно правильно. В качестве одного из шагов по внедрению инфляционного таргетирования Нацбанк заявил о том, что он поддержал исследования со стороны Международного валютного фонда о постепенном усилении волатильности обменного курса в рамках определенных границ. Они достаточно большие, и в случае, если банк постепенно будет разрешать гривне колебаться между 4,95 и 5,25, это будет уже прогрессивный шаг вперед. В этом смысле я абсолютно поддерживаю позицию центробанка и надеюсь, что никакие политические перипетии не смогут на это повлиять. И второй момент. Нацбанк с четвертого квартала минувшего года стал ужесточать монетарную политику. Его можно было в той или иной степени критиковать за мягкий подход к монетарной политике в 2006 году и в первой половине 2007 года, но во второй половине, особенно в четвертом квартале и в январе 2008 года он себя заявляет как очень ответственный агент. Это нужно приветствовать. Единственное, чего можно сейчас пожелать Нацбанку, это действительной координации монетарной политики с правительством, а не виртуальной, как это делается сегодня.

Инфляционная добавка

— Как скажутся на украинской экономике договоренности по газовым вопросам, достигнутые во время визита в Москву Президента Виктора Ющенко? И, кстати, не считаете ли вы, что уступки, на которые в ходе этих переговоров пошла Россия, сделаны не ради красивых глаз, ведь они могут свидетельствовать или о важных козырях, которые выложила украинская сторона, или о наших не менее важных и, возможно, даже политических уступках.

— Вопрос в том, какого рода это были уступки и получила ли Россия какие-то равноценные компенсации. Главное, что Украина все больше осознает такую простую истину, что по своим обязательствам нужно вовремя и полностью платить. Усиление платежной дисциплины, как бы это ни было тяжело, абсолютно неизбежно, и вот как раз результат этих переговоров и ведет к тому, что нас подталкивают к выполнению своих платежных обязательств. Как можно оценивать краткосрочные выгоды, связанные с фиксацией цены на газ, по крайней мере на первое полугодие, в общем-то в обмен на расширение доступа “Газпрома” к внутреннему рынку энергоносителей? Наверное, здесь отношение может быть двоякое. До сих пор все правительства, вся политическая элита Украины очень осторожно относилась к вопросу увеличения доступа российского капитала на наш внутренний рынок. Я думаю, с этой тенденцией придется в ближайшее время считаться, и она может иметь как положительные, так и отрицательные стороны, потому что, к сожалению, газовые вопросы всегда носили не только экономический характер, но и выступали инструментом политического давления. Поэтому в целом можно утверждать, что, наверное, результат этих переговоров — скорее, определенные уступки со стороны Украины, с последствиями которых придется долго и упорно работать. Украине нужно готовиться к тому, что цены на газ будут повышаться. И график этого повышения не всегда может складываться в пользу Украины. Единственным способом сохранения экономической независимости является адаптация внутренних потребителей к новым повышающимся ценам на газ, внедрение политики энергосбережения в бюджетном секторе и социальных стимулов со стороны бюджета и адаптационных механизмов к новым газовым ценам настолько быстро, насколько это возможно.

— Сколько процентов инфляции добавит нам новая цена на газ?

— По оценкам, которые были сделаны в прошлом году, это порядка 2—3% к концу года.

— А они уже заложены в наши прогнозы? С учетом этих процентов, какой ваш прогноз на инфляцию в этом году?

— От 13 до 14%.

— Довольно-таки оптимистично.

— Да, это оптимистичный прогноз.

— Даже Порошенко говорил о 16%.

— Я здесь больше склоняюсь к позиции Всемирного банка. Конечно, это будет зависеть еще и от того, насколько раскрутится спираль социальных выплат. Но, повторяю, мой прогноз достаточно оптимистичный. Я не верю, что инфляция может быть ниже 14%. Выше — да, ниже — вряд ли.

Виталий КНЯЖАНСКИЙ