“Газпром” сформировал политику-2010: давление на Киев и Брюссель вернется

Российский “Газпром” и китайская CNPC 12 октября заключили второй за последние пять лет меморандум о сотрудничестве в сфере поставок природного газа. Документ призван расширить инструментарий ценового давления правительства РФ на потребителей газа в ЕС и Украине — даже номинальный выход на обширный китайский рынок даст россиянам вполне логичный повод требовать от европейцев высоких цен на газ и в периоды низких мировых цен нефти и “голубого топлива”.

Доля газа в общем энергобалансе КНР сегодня составляет всего около 2% при среднемировом уровне в 23—25%. К 2015 году за счет постепенного отказа китайцев от доминирующей роли угля объемы потребления должны повыситься до 5%. В 2010 году потребление и производство газа плановой экономикой КНР соответственно должно составить 107 и 91,9 млрд. м3. Импорт, который ныне вообще отсутствует, составит 15,6 млрд. м3. Для сравнения: Украина, которая имеет чуть ли не на порядок меньший, чем у Китая, размер ВВП, в год потребляет более 65 млрд. м3 газа, из которых 52 млрд. импортирует.

Блеф как предтеча новой агрессивности

Первоначально Москва готовила к нынешним переговорам не меморандум, а проект соглашения о стратегическом сотрудничестве в сфере поставок газа. Удалось подписать лишь очередной протокол намерений. Стороны договорились к концу первого квартала 2010 года разработать ценовой договор, который обозначит объемы газа и пути его поставок. “Мы видим поставки по двум маршрутам — западному, из Сибири, это около 30 млрд. м3, и восточному, с Сахалина, это около 38 млрд. м3. Предлагаем выйти на общий объем в 68 млрд. м3”, — заявил глава “Газпрома” Алексей Миллер, добавив, что это примерно половина от того, что “Газпром” планирует поставить в ЕС в текущем году. По его словам, строительство начнется, после того как стороны договорятся о цене, и займет не менее трех лет.

Заместитель Миллера по производству Александр Аннаненков отметил, что состоявшиеся переговоры “это не прорыв, но уже движение вперед”. Ранее все двигалось назад. Первый акцент на китайском рынке как на инструменте запугивания традиционных потребителей в Украине и ЕС власти РФ попытались сделать еще в 2006 году. Тогда был заключен во многом аналогичный российско-китайский газовый меморандум. Он оказался полностью сорванным. По нему предполагалось, что с 2011 года стороны должны начать поставку до 15 млрд. м3 газа в год из Западной Сибири в западную провинцию КНР Сицзян после расширения уже существующей российско-казахстанской газопроводной системы “Алтай”. По этому сорванному договору в том же году Москва и Пекин намеревались начать строительство газопровода Восточная Сибирь — Тихий океан, чтобы уже к 2015 году вывести поставки газа в КНР на твердую цифру в 64 млрд. м3.
Этим планам не суждено было осуществиться, поскольку в ходе проекта РФ и КНР не удалось договориться о цене газа. Свято веря в вечно высокую опорную мировую цену нефти, “Газпром” уверенно взялся навязать Пекину цену газа не ниже, чем тогдашние средние цены ЕС, то есть разбег в $320—370/1 тыс. м3. КНР как абсолютно новый и к тому же быстро растущий импортер газа всерьез обиделся за сравнение себя с Европой, которой “Газпром” навязал зависимость еще во времена СССР. Ответ Пекина был суровым. В 2005—2007 годах он сумел в достаточно сжатые сроки договориться о ценах конкурентного и гораздо более крупного проекта (им стал газопровод Туркменистан — КНР мощностью 30 млрд. м3 в год) сразу с тремя государствами Средней Азии — поставщиком Туркменистаном, а также компаниями-транзиторами из Узбекистана и Казахстана.

Первый Туркменский провал

Этот новый альтернативный “Газпрому” трубопровод заработает с 1 января 2010 года. Фактическая средняя цена поставок по нему не превысит $200/1 тыс. м3. Номинально из 30 млрд. кубометров газа 17 млрд. будет поставлено из Туркменистана по установленной им общей для Ирана, РФ и КНР цене — свыше $300/1 тыс. м3, однако за вычетом погашения кредита КНР на строительство трубопроводов. Еще 13 млрд. м3 будут поставляться в Китай по еще более низким ценам, ориентировочно до $180/1 тыс. м3. Эту часть поставок составил газ, добытый КНР на туркменской территории, — в рамках уже заработавших туркмено-китайских соглашений о разделе продукции (СРП) с туркменских месторождений, расположенных на ранее неосвоенном восточном берегу реки Амударья.

Исходя из этих достижений Пекин вряд ли согласится мирно говорить с РФ о цене, которая будет хоть на доллар выше туркменской, имея на руках эффективную “двойную” (импорт и СРП) туркменскую цену уже реальных поставок 2010 года. В его интересах склонить Кремль отдать китайским компаниям часть месторождений Сибири для разработки в режиме СРП. Так же, как это сделали Туркменистан и Казахстан, в котором КНР контролирует крупную добывающую компанию “Актобемунайгаз”.

Казалось бы, Кремль должен был отреагировать на такие новые реалии и сформулировать Китаю новые предложения. Однако даже намеков на возможное совместное с Китаем освоение Сибири на нынешних переговорах не было. Более того, невзирая на достижение Китаем в Туркмении принципа “двойных цен”, Кремль не решился сделать для Китая исключение в своей политике единой экспортной цены. “Ценообразование будет построено на “газпромовской” практике поставок газа на экспорт. Мы договорились, что объемы поставок будут определены в контракте, который будет содержать формулу, привязанную к ценам экспорта газа в ЕС”, — заявил после нынешних переговоров Миллер.

Второй туркменский провал

Теоретически Кремль вполне мог сорвать сроки строительства газопровода Туркменистан — Китай, чтобы до старта проекта вывести газовые переговоры с КНР на уровень предметного ценового диалога — помешать строительству, например, могли провокации исламских фундаменталистов в беспокойных регионах Западного Китая или Восточного Узбекистана. И они произошли. 13 июля в Синьцзян-Уйгурском автономном районе КНР (через который идет газопровод) начались массовые протесты мусульман-уйгуров. Однако они не приняли политического характера и скатились до уровня массовой уличной поножовщины. На гонконгские банки, кредитовавшие строительство, волнения не произвели должного впечатления. Как бы кому не хотелось, это пока все же не гражданская война.

Кроме такого колоритного форс-мажора сроки ввода в строй газопровода Туркменистан — КНР могли бы передвинуться по куда более солидной причине. Ею являлась объявленная в марте блокада “Газпромом” импорта газа из Туркменистана. Не вдаваясь в ее ценовые детали, необходимо отметить, что среднеазиатская пресса называла одну главную и сугубо техническую конечную цель блокады — вывод из строя оборудования большинства туркменских месторождений (минимум) или их вынужденную аварийную консервацию (максимум) из-за перепада давления в перекрытых “Газпромом” трубопроводах. Случись это, сроки завершения туркмено-китайского проекта уж точно были бы перенесены. Однако Туркменистан сумел справиться с ситуацией. И получился совсем другой результат. 9 октября, накануне начала газовых переговоров с КНР, “Газпром” неожиданно для многих полностью сложил оружие, заявив о прекращении блокады Туркменистана. И ни слова не проронил о достижении компромисса в ценовом споре, который якобы эту блокаду породил. Вышел странный парадокс — Ашхабад сейчас, как и ранее, не отрицает, что выставил “Газпрому” цену поставок газа в 2009 году “на входе в РФ” в сумме $375/1 тыс. м3, и это притом что цена поставки газа “на выходе из РФ”, в Украине, к концу года упала ниже $200/1 тыс. м3. Выходит, блокада завершилась тем же, с чего и началась. Так чем же тогда она реально была — ценовым спором или все же провальной попыткой разрушить ресурсную базу туркмено-китайского проекта?

“Китайская карта” хоть в рукаве, хоть в прикупе

Невзирая на такое разнообразие методов, к которым власти РФ решились прибегнуть, дабы “предельно оптимизировать” ныне завершенные российско-китайские переговоры, напомним главное — они также не завершились тем, что планировалось. Подписание документа под славным названием “соглашение о стратегическом сотрудничестве” не состоялось. На первый взгляд, если оценивать подобное фиаско в отрыве от указанных выше событий, оно обещает ощутимый оптимизм потребителям газа в Украине и ЕС. Реального документа с Пекином нет, а значит, нет и почвы под рассуждениями о том, что “российский газ по старой цене кончился, его скупили китайцы”. Однако если воспринимать провалившуюся зимой блокаду Украины и ныне лопнувшую блокаду Туркмении как единую скоординированную политику, напрашивается другой вывод. Тяжело отделаться от впечатления, что “Газпром”, показав в течение всего лишь одного 2009 года максимум агрессивного натиска на двух серьезнейших своих партнеров — крупнейшего покупателя, Украину, и ведущего поставщика, Туркменистан, — в будущем 2010 году как-то преобразится. Скорее всего рынкам стоит ожидать продолжения нынешней эклектики. Ведь если Кремль взялся использовать китайский фактор для давления на кого-то и многое вытерпел на этом пути, какая разница, будет этот фактор дутым или реальным. При таком подходе ничто не помешает в начале ценовых переговоров с КНР в январе 2010 года заявить о некоем грандиозном российско-китайском проекте добычи, напугав Украину и ЕС, а затем взять свои слова обратно.

Иван ПЕТРОВ