Бабло побеждает зло. Откровения участкового милиционера

Единственная страховка — деньги. Но они есть не у всех. Да и те, у кого они есть, именно из-за них, могут стать объектом внимания тех, кто захочет отнять, “развести”, даже убить… Лозунг “Бабло побеждает зло” стал уже не просто присказкой, а реальным принципом успешной жизни. И не надейся на тех, кто по идее, должен охранять твои права в обмен на зарплаты из твоих налогов. Они живут по этому же принципу…

О том, какую машину по выколачиванию “бабла” создали сотрудники правоохранительных органов в Донецке и области, рассказал один из представителей милиции, промышляющий, в прямом смысле, более 10 лет в правоохранительных органах. По понятным причинам он не пожелал разглашать свою личность, но ситуации описанные в интервью настолько повседневны для большинства из нас, что редакция сочла возможным поднять эту тему без указания источника информации.

— Алло, алло! Привет, Вадим!

— Привет, Андрей!

— Вадим, скажи адрес свой?

— Ул. Постышева, дом …

— Спасибо Вадим! Пока...

— Э..э..э.. подожди, а тебе зачем?

— Да, понятым будешь, я тебя пришью к делу… (ту..ту..ту.. гудки)

Так, сидя дома на диване, я стал понятым, неизвестного мне дела. При этом, я не выезжал на место происшествия, меня не просили приехать, подписать бумаги в качестве понятого…

— Так все же, может, расскажешь, где я числюсь как понятой?

— Да залезли в машину к парням, увидели травку. Искать понятых по такому делу нет смысла, больше возни с ними. Так что, оформляли протокол на месте, а тебя записали как понятого.

— А руководство ваше знает о подобной практике. Оно не пресекает подобные действия?

— Не знаю, в курсе оно, или не в курсе. Может, знают об этом, но закрывают глаза. Многим вообще все равно как ты будешь добиваться показателей, где ты будешь искать преступников и каким образом. Им нужен план, нужно дать хороший отчет вышестоящим генералам. Ну, хотят показатели — будут им показатели. Кстати, помните, приезжал Луценко (министр внутренних дел Украины — ред.) в Донецк, он тогда проводил совещание с работниками милиции. Что он говорил? — Он заявлял, что ему не нужна статистика по раскрываемости преступности, а ему нужна хорошая работа. У нас же — всё наоборот. Наши начальники требуют хорошие показатели раскрываемости преступлений. Хотите показатели? — Будут!

— Что собой представляет план милиционера? Какой может быть план у торгового представителя — я понимаю, а в вашем случае — не совсем понятно, ведь преступления совершаются не по заказу?

— Минимум в месяц у тебя должно быть раскрыто уголовное дело. Порой требуют и два раскрытия. Также выполняем административную норму, то есть два протокола надо составить в день — на проституцию и по торговле наркотиков. Кроме того, нужно реагировать на поступившие заявления граждан. Работы вообще-то завались. Но, учитывая, что нас гоняют за показателями, мы соответственно извращаемся, каждый выкручивается, как может. К примеру, не редкость услышать от начальника, о том, что “у нас по наркотикам хорошие показатели, а вот по грабежам нет. Идите ребята раскрывайте грабежи, нужны хорошие показатели”. Куда идти, кого искать, если не было грабежей в данное время, — никто не знает.

— Ты считаешь, что вам ставить план не нужно? Это не является для вас стимулом для лучшей работы?

— В принципе, может кому—то планы по раскрываемости ставить и нужно. Но не скажу, что планы, которые нам ставят, многих из нас стимулируют. Планы скорее нас загоняют. Почему нет раскрытия реальных преступлений? — потому что нет на это времени. Нас гонят, требуют показатели по раскрываемости, чтобы мы быстрее закрывали дела, быстрее и быстрее, и ты вместо того, чтобы как следует провести свою работу, лепишь в прямом смысле из г..на пулю… Извини, но по-другому не скажу.

— Что ты имел в виду, говоря, что для выполнения плана приходится “извращаться кто как может”?

— Ну, к примеру, на договорной основе предлагаем за 50, 100 гривен (смотря, как и с кем договоришься) взять на себя вину за хранение тротиловой шашки, охотничьего ружья и других предметов. То есть, мы говорим: давай мы запишем, что у тебя обнаружили оружие. За хранение ему дадут условно. Деньги, конечно, мы берем из собственных карманов, а где берутся предметы, которые я назвал, не скажу, чтобы не попалить других лиц.

— А что есть люди, которые соглашаются просто так за 50-100 гривен взять на себя вину?

— Дадут условно. Поэтому многие соглашаются на такие предложения и за 50 и за 100 гривен. Идут на такое конечно бомжи, ранее судимые, у которых погашена судимость и они соглашаются на условную судимость. Ну, будет условная висеть на нем, да и будет, ему не холодно не жарко от этого.

После того как мы договорились с бомжем, начинается писанина сценария. А именно, где был задержан, где и у кого купил и так далее. Ну, тот, кого мы попросили выдать себя за “рецидивиста”, не будет придумывать, где он взял, к примеру, шашку, у кого приобрел на какой основе и так далее. За него мы все придумываем от начала до конца.

Или история с трупом. Вроде анекдот, а ведь это всё правда. Обнаружили в одном из районов Донецка труп, а при нем ни документов, ничего, а это вешалка для милиционера. Надо установить личность, а если он бомж, то это геморройное дело. Так вот, ребята просто перетащили его в соседний район города и оставили там, чтобы им занимались другие коллеги. Что вы думаете? — Спустя несколько часов, ребята снова в своем районе нашли этот же труп. Тогда им пришлось его в машине перевезти в глубь другого района и положить так сказать на виду. Причем, это не легенда, такое происходит из года в год.

Кстати, обнаружив труп, если при нем нашли что-то более менее ценное, то все это растаскивается по карманам.

— То есть, что значит: “растаскивается по карманам”?

— Ну, нашли труп, а на нем часы или может цепочка золотая, кольцо. Если до нас с него не сняли всё это шпана, то, как правило, это делают те, кто патрулировал, или выехал на место обнаружения по звонку на 101.

— Давай вернемся к бомжам, которые за деньги соглашаются повесить на себя судимость. Так на какие протоколы они соглашаются за 50-100 гривен?

— Да. Бомжи часто берут на себя оружие, винт, травку… Какая разница, что идти по статье 309 (незаконное производство, изготовление, приобретение, хранение, перевозка или пересылка наркотических средств, психотропных веществ либо их аналогов без цели сбыта — “ОстроВ”) или 263 (незаконное обращение с оружием, боевыми припасами или взрывчатыми веществами). Если посмотреть на эти статьи, наказание за них — или штраф или общественные работы, или тюрьма от трех лет. Они только боятся, чтобы их не закрыли, то есть не посадили. Кстати многих сначала не закрывают, а потом по суду таки закрывают. Ну, здесь что ты уже скажешь? Миллиард бумажек уже подписано. Суд дает им, к примеру, 1,5 года с отсрочкой на год. Они должны ежемесячно приходитьв УИН (учетно-исправительное управление исполнения наказания)и показывать, что они в поле зрения, никуда не делись. А они не являются, и в итоге УИНнаправляет свои бумаги в суд, указывая о неявках, а по суду их закрывают. Тут к нам претензий нет. Являлись бы, — не закрыли бы. Ну, бомжей иногда и не находят, они часто загуливают и все. Бывает, ловим бомжа на протокол, пробиваем по базе данных милиции, а они в розыске по суду.

— Судя по сказанному, у вас циничное и халатное отношение к своей работе?

— Нет. Не скажу что впрямь халатное. Знаете, несмотря на нашу систему, зачастую, все-таки, сотрудники если видят, что реально можно что-то сделать, то делают. Стараются поговорить с гражданами, чтобы они не писали заявления, а попытались мирно решить проблемы. Ну, а что касается цинизма, то чем врачи лучше нас, которые сдирают с пациентов и все себе в карман. А они не циничны? Я зарабатываю, чтобы опять таки отстегнуть врачам скажем. Я иду к врачу или веду мать, и знаю, что с меня там так сдерут и, по-моему, о цинизме врачи даже и не думают. Они привыкли, и у них в их структуре создалась своя система, машина, которая работает. У нас же своя система, и у нас точно также работает каждый, кто как может.

— Кстати, Юрий Луценко в Донецке заявил, что участковые крышуют наркоторговцев? Вы кого-то крышуете, кому-то покровительствуете?

— Боже упаси, вы что!? (паясничает). Начнем с того, что крышуют все, начиная от и до. Больше всего конечно крышует кто? — Правильно именно верхушка… Если говорить об участковых, то Луценко наверное виднее, кто там кого крышует. Ну, все понимают, что, зачастую за участковым стоит другой человек, с погонами потяжелее. Что же касается участковых нашего города, области, то, — ну, что он может? Он может вовремя сообщить продавцам, которые торгуют в не установленном месте, о том, что едет проверка с обладминистрации, чтобы они сворачивали свои узелки…

Что касается наркопритонов. — Как правило, об их местонахождении знают многие милиционеры. Самые проворные с ними ничего не делают. Их не разгоняют из-за того, что туда идут наркоманы, а милиция таких там ловит и трусит с них деньги. А так что, ну закрыть место, где наркоманы собираются или ходят за наркотиками и что делать дальше, искать другой притон наркоманов? А так мы знаем, что, поймав наркоманов, мы от них получим деньги, ведь многие согласны заплатить, лишь бы мы не сообщили их родным, родителям. Главное знать, как запугать.

Да, еще одна причина того, что притоны зачастую не разгоняют — то, что их реально таки крышуют. Был даже конфликт конкретный. Парни хотели оформить притон, так им, как начали палки в колеса ставить. Были все доказательства, их было даже более чем предостаточно. Но закончилось тем, что ребятам сказало вышестоящее руководство: “все нет притона, отвалите”.

Думаю, со мной многие парни из отделов согласятся, если я скажу, что многие из нас день от то дня работают на себя, а все остальное делается, потому что требует руководство. У многих зарплата 1500 гривен. Конечно, они все будут искать лазейки, выкручиваться. С одной стороны начальник гонит, с другой зарплата мизерная, а на работе ты сидишь до 23 часов, а то и до часу ночи. Кому это все понравится?

Кстати, всем известно, что многие в МВД платят из своего кармана за проведение экспертизы, зачастую бензин покупают ребята за свой счет, чтобы выехать на место происшествия. Вы думаете, мы обеспечены бензином? А знаете, что бывает такое, когда не за что выехать на место происшествия, на вызов. Если это не убийство, то милиция еще подумает: ехать или нет. Часто вызывают ночью, и транспортом общественным уже не доехать, и бензина нет. Тогда, рыскаем по своим карманам, смотрим, хватит ли скинуться на бензин. Если нет, то не едем на вызов. Если есть деньги, сбрасываемся и едем.

— Вы по-прежнему измываетесь над подследственными? Ведь известно, что пытки в камерах, выбивание показаний продолжаются и сейчас.

— “Это тебе не США, где можно совершить один звонок”, — мы так часто говорим, когда задерживаем человека, если он кричит: “дайте позвонить маме”. Ну, иногда даем позвонить кому-то из родных, но если попадают особо наглые, то так и говорим.

Зачастую в райотделах следователи не хотят браться за дела. И это не секрет. Пусть коллеги не обижаются за сказанное, но не хотят они с мелочью возиться, тем более, что выгоды для них нет. Ну, привели ему бомжа с детонатором, и что с ним делать? — И взять следователю с него нечего и возиться с бумагами тоже не хочется. Писанины ж столько.… Нет ни у кого целеустремленности. Вот то, что показывают в кино, что следователь разбирается, сидит голову ломает — такого нет. Знаете, как чаще всего происходит? — Приводят к следователю человека, и тот у него спрашивает, его ли наркотики. Задержанный молчит. Тогда следователь говорит: уводите его, и пока он не признается, что это его наркотики, и где он их взял, ко мне не приводите. Следователи хотят, чтобы задержанный чистосердечно во всем признавался и рассказывал, как все было. Не сказал, — увели в кабинет, кулек на голову надели, пришел уже к следователю как шелковый.

Пытки электрошокером для дачи признательных показаний все также имеют место быть. Многие перестали бить дубинками, потому что тогда остаются следы на теле, а электрошокер как правило не оставляет следов.

— Ты так легко об этом говоришь, “надел кулек на голову”. Ночью кошмары не снятся?

— Не снятся. Уже привык. Были ребята, которые не выдерживали такой работы, — они уходили. Система такая была и будет. Спасает то, что есть опера, которые берутся за подобные методы, а есть, которые и не берутся. Это вам журналистам лапшу на уши вешают о проделанной работе и доблестной милиции, но поверьте, то, что не нужно, чтобы раскрывалось, и те притоны, которые не следует разоблачать, — они и не будут раскрываться и вам об этом никто не отрапортует. За редким исключением, чтобы показать какую работу проделали…А потом, они же договорятся с теми кого пристыдили на весь мир, поделят деньги откупные, и все собственно... хочу заметить, что это не во всех случаях такое происходит, но происходит.

—  Вы получаете премии за раскрываемость резонансных дел?

— Нет, никогда не платили и никак не поощряли. Ну, некоторых, может, и поощряют, но все равно скажу, что это очень большая редкость. Сколько раз работникам милиции говорили, “вот за раскрытие этого преступления будет денежная награда, диплом выдадим”. Ага! — Фиг вам! Дело раскрыли, и тишина. Хоть бы значок с Лениным повесили за заслуги (смеется), я может, хоть дома показал семье в оправдание того, что меня не бывает дома. Ну, зачем нам тогда обещать!?

Да, кстати, чуть не забыл. Могут дать на День милиции 50 гривен. Не на руки, конечно, дают, а вручают конверт, в котором написано: “явитесь в кабинет №… в городской администрации с паспортом, идентификационным номером”. При этом мне проехать туда и обратно надо, и вдобавок с этой сумы снимут налог. В итоге, на руки дали 46 гривен. Как говорится, мы ж не за медали работаем.

— В прессе вашим начальством не раз заявлялось, что из-за кризиса участилась преступность. В связи с этим начали осуществлять дополнительное патрулирование на улицах города. Вы патрулировали?

— Ага, сделали они патрулирование за счет личного времени. Как будто оно у нас есть! Я должен в свободное от работы время идти патрулировать. Тут начальник на шее сидит, ему показатели подавай, а тут…За патрулирование надо доплачивать, но никто нам не хочет платить, и они сделали такую хитрую формулировку “за счет смещения рабочего графика”. Поначалу ходили, а потом, ну кому оно понравится, и так не поощряют нас, а тут еще ходи и тебе спасибо не скажут. И многие начали просто писать рапорт: “Я патрулировал…там то и там то”. А на самом деле…

Понимаете, хоть ты отдыхаешь месяц, хоть ты на больничном, зарплата у тебя будет одинаковая. Да и в графике может быть указано определенное число выходных, но чтобы мы их все как полагается, использовали, — такого не бывает. Как правило, ты на работе шесть дней в неделю, а то и седьмой. Ребята порой имели только два выходных в месяц.

Выходной есть только такой, который ты себе сам устроишь. К примеру, я сломал ногу, я заболел, я ушел на сессию, у меня заболела жена.

Понимаешь, многое зависит от руководителя в отделе. Вообще на местах, как правило, самое настоящее самодержавие. Вот как захочет начальник, — так и будет. И никак по-другому… К примеру я пришел в один отдел, там начальник дружит с головой, он как актер Высоцкий в роли Глеба Жиглова в фильме “Место встречи изменить нельзя” говорил: “а сейчас всем спать!” И по раскрытию дел с нами занимался, спрашивал какие у кого проблемы, вопросы, интересовался, как продвигается работа, и мы старались показать себя лучше. А бывает, попадешь к начальнику-самодуру, и все: пиши пропало.

Так что в отделах будет так, как хочет начальник райотдела, и никто ничего не сделает. Рыба не зря говорят, гниет с головы, вот как начальник начинает вонять, так на весь отдел слышно.

Думаю, многие мои коллеги согласятся с тем, что нас руководство ставит в такие рамки, что каждый выкручивает, выживает, как может. Каждый мент, как нас называют, работает, как может. Да, в системе и условиях созданных для нас, в которых мы работаем, мы бываем ментами, мусорами. Я говорю не обо всех работниках МВД.

— Но вы же не в вакууме работаете. Если заявлять в прокуратуру о нарушениях милицией наших прав — это действенно?

— (смеется). Скорее не действенно. Как говорят: “рука руку моет”. Если надо, в милиции тебя и задним числом уволят, чтобы ты не чернил мундир, и скажут, что милиционер работал в соответствии со сложившейся ситуацией, или у него была наводка на данного человека. В общем, избежать ответственности не то чтобы легко, но если напрячься, то можно. И ребята, и начальники всегда помогут. С них же спросят, им надо как-то себя оправдать в лице общества…

Вадим ДЕМИДО