Лондон: постсоветского пространства больше нет

Какие шаги может предпринять Евросоюз в отношении России?

Мне кажется целесообразным взглянуть на то, каким может быть международное присутствие в регионе. С 1994 года [в зонах конфликтов в Грузии], в соответствии с достигнутыми соглашениями, действуют российские, грузинские и абхазские миротворцы.

Я думаю, здесь нужно внести ясность по двум очень важным пунктам. Во-первых, нужно помнить о продолжавшемся конфликте между Южной Осетией, которая является частью Грузии, и самой Грузией: осетины были недовольны грузинскими властями и требовали независимости.

Во-вторых, последние несколько дней мы видим вопиющую агрессию России, российские войска действуют за пределами Южной Осетии: в другой конфликтной грузинской провинции, Абхазии, но еще и внутри собственно Грузии.

Вопиющая агрессия?

Да, вопиющая агрессия. От одного вида российских танков, проезжающих по дорогам суверенной страны-соседа, у многих по спине пробежал холодок, потому что это не просто возврат к политике холодной войны, это возврат к политическим методам XIX века. Я считаю очень важным на европейском уровне, а также на уровне ООН, чья роль в ближайшие дни будет усиливаться, после достижения соглашения о прекращении огня, объяснить, что подобные действия неприемлемы для международных отношений в XXI веке.

Какими могут быть последствия для России? Что нужно делать?

Здесь речь идет о четырех сферах. Во-первых, несмотря на разговоры о возвращении к статус-кво, должны быть полностью восстановлены суверенитет и территориальная целостность Грузии. Во-вторых, требует срочного решения огромный гуманитарный вопрос: десятки тысяч людей были вынуждены покинуть свои дома, страна была охвачена паникой перед лицом наступления российских войск.

В-третьих, другие страны, соседствующие с Россией, такие как Украина, балтийские страны, хотят знать, как международное сообщество собирается защищать их права. И наконец, четвертый, очень важный вопрос: как будут складываться наши отношения с Россией? Наши — в смысле Европы, G-7 (группы семи развитых стран), которая в 1990-х годах стала Большой восьмеркой, включив Россию. Нужно удостовериться, что Россия соответствует этим отношениям.

Россия должна понимать, что у нее есть права в международной системе, но вместе с правами существуют и обязанности, и если эти обязанности не выполняются, то за этим следуют политические последствия.

Военная победа России над Грузией никогда не подвергалась сомнению: у Грузии всего 18 тысяч солдат, у России — сотни тысяч. Вопрос, однако, в том, каковы политические последствия в среднесрочной перспективе, и здесь мы должны провести четкую линию, которую переступать нельзя.

Вы сказали, что необходимо вернуться к положению, существовавшему до начала боевых действий несколько дней назад, поскольку тем самым станет ясно, что Россия добивалась фактической аннексии.

Я не думаю, что аннексия правильное слово, поскольку это предполагало бы, что эти регионы присоединяются к России. Мне кажется важным обратить внимание на российские заявления, в частности, на слова о том, что Россия хочет смены руководства Грузии, а это не менее опасно. Я не думаю, что здесь речь идет об аннексии, но мне кажется, нужно говорить об отводе российских войск. Да, российские войска находились в Южной Осетии и Абхазии по достигнутым в девяностые годы соглашениям, но их выход за пределы этих регионов неприемлем.

Как вы собираетесь им помешать?

Насколько я понимаю, соглашение, достигнутое прошедшей ночью при посредничестве президента Саркози, представляющего ЕС, и одобренное Грузией и Россией, четко предусматривает отвод войск на позиции, где они находились до 7 августа, а также введение международного контроля над безопасностью и стабильностью в районе конфликта. Как мне сообщили сегодня утром, сделано это должно быть в рамках территориальной целостности Грузии. Это уточнение президента Саркози я считаю очень важным, потому что страны должны быть уверены в том, что их территориальная целостность будет соблюдена.

Давайте взглянем на более широкую картину происходящего в России. Во время председательства в Восьмерке тогдашний премьер Тони Блэр сказал, что люди на Западе следят за событиями в России со все более усиливающимся беспокойством и страхом. Тогда президентом был Путин, затем президентом стал его выдвиженец Дмитрий Медведев. Судя по поездке на Кавказ, Путин находится в центре событий. Вы тоже следите за намерениями России со страхом и беспокойством?

Вы правы в том, что предлагаете взглянуть на происходящее в широком контексте. Мы предостерегали уже достаточно давно, во многом исходя из собственного опыта, в частности, дела Литвиненко, о поведении России по ключевым аспектам международной политики. Не по всем, конечно. С торговлей, например, все в порядке, торговые отношения у нас развиваются очень хорошо. Но в международных отношениях Россия не выполняет свои обязательства соответствующим образом, и мы достаточно давно обращаем внимание на это.

Очевидно, что факт агрессии России в Грузии выводит этот вопрос на новый уровень. И мне кажется правильным ясно это демонстрировать, например, действуя в рамках G-7 без России, как мы это делали в последние дни по некоторым вопросам.

То есть это и есть одно из последствий?

Я так понимаю, что Группа семи индустриальных стран показала готовность работать без России. Это беспрецедентный случай для Большой восьмерки собираться без восьмой страны. Я думаю, это показало России, каковы политические последствия ее действий. Для Евросоюза тоже не обошлось без последствий. Многие, особенно в прессе, говорят о необходимости помнить такую составляющую как энергетическая безопасность. Через Грузию проходит важный нефтепровод, Россия также является одним из главных поставщиков [энергоресурсов] в Европу. Я считаю, что европейские страны должны выступать не в виде 27 разных стран, разделенных по симпатиям в отношении к России, но иметь общие подходы к вопросам. Ведь, в конце концов, лишь наша общая позиция заставит Россию понять, что она должна следовать правилам.

Вы видите возможность отправки миротворцев ЕС в Грузию?

Я так полагаю, в этом вопросе больше говорят об Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе. Однако исключить возможность отправки миротворцев ЕС было бы неверно. Как я уже отметил, важную роль здесь должны сыграть ООН и ОБСЕ, поскольку они объединяют больше стран, чем ЕС. Надо развить достигнутое соглашение о перемирии, вывести процесс урегулирования на новый международный уровень. Затем можно говорить о практических мерах с тем, чтобы права Грузии и других сторон были соблюдены.

Русские говорили о военных преступлениях, это очень серьезный вопрос. Да, между грузинами и осетинами было много убийств в качестве актов возмездия, но если у русских есть доказательства военных преступлений, они должны быть представлены, поскольку мы воспринимаем все это очень серьезно.

Вы отметили дело Литвиненко, говорили об энергопоставках, о политических методах XIX века, применяемых Москвой. В свете этого длинного списка — как дальше будут складываться отношения с Россией?

В отношениях между Британией и Россией существует парадокс. Я был вовлечен в них последние год-полтора в качестве министра иностранных дел. С одной стороны наши экономические отношения крепки как никогда. С другой стороны, политические отношения по ряду вопросов нельзя назвать хорошими. Но в некоторых вопросах, скажем, по Ирану, мы довольно успешно работаем вместе в рамках многосторонних международных усилий.

По другим ключевым вопросам, а теперь вот с Грузией, есть сложности. По-моему, русские хотят использовать концепцию, так называемого “постсоветского пространства”, не понимая, что граничащие с Россией бывшие республики СССР — это независимые страны с суверенными границами.

Вы считаете это неприемлемым.

Я считаю это неприемлемым. Украина, Грузия и другие — это не “постсоветское пространство”. Это — независимые суверенные страны, обладающие собственным правом территориальной целостности. Я думаю, это очень важно.

России пора перестать думать о себе как о пережитке Советского Союза. Советский Союз больше не существует, постсоветского пространства больше нет. Существует новая карта Восточной Европы, с новыми границами, и эту карту нужно защищать в интересах общей стабильности и безопасности. Я уверен, что в российских интересах примириться с существованием новых границ, а не оплакивать ушедшее советское прошлое. Оно в прошлом, и, честно говоря, туда ему и дорога.

Кто будет защищать эти новые границы, НАТО?

Они должны быть защищены политически, но также и с военной составляющей. Я всегда говорил, что победа России в войне с Грузией ни у кого не вызывала сомнений. Но, по-моему, политическая составляющая имеет значение, ибо Россия знает, что в XXI веке ее мощь определяется экономикой, а не только армией.

В этом смысле нужно абсолютно ясно дать понять, что существуют главные принципы и ценности, которые нужно защищать, даже в случае мелкого конфликта на границах России.