Что происходит с нашей журналистикой, или “Фас-магории” пресс-службы Минуглепрома

Законы природы незыблемы (с поправкой на объект эволюции) и для прыщавого подростка, и для общественных институтов, и для института государства, собственно. С маленькой поправкой: мнение прыщавого, страдающего комплексами и неудовлетворенной подростковой гиперсексуальностью “вьюноши” интересно лишь для его сверстников, а также их родителей (исключительно с воспитательной целью). А буде нормальный гражданин обратит внимание на воплощение этого мнения на заборе, — он, в лучшем случае, с горькой улыбкой вспомнит свое детство золотое, а в случае, если той дорогой его дети ходят в сад, то может попытаться и замалевать.

Я помню, как наша журналистская братия обрадовалась — исключительно в прикладном смысле — общественно-политическим трансформациям начала 90-х. В работе стало возможным использовать ранее табуированные лингвистические пласты: уголовной лексики (и сегодня слово “беспредел” считается нормальным как для передовицы влиятельной газеты, так и для депутатского запроса с парламентской трибуны); обсценной лексики (и сегодня слово “...”, равно как и другие слова этой группы мы регулярно читаем в Интернете); не говоря уже о жаргонах, арго, сленге и прочая и прочая.

Подчеркиваю, речь не идет о таких макропонятиях как “свобода слова”, “роль СМИ в демократизации общества” и т.д. Мы говорим исключительно о прикладной микропонятийной субстанции — слове. Исключительно о лексике, посредством которой журналист общается с обществом. Мое личное мнение — все без исключения вышеперечисленные пласты имеют право на жизнь. В конце концов, с их помощью наша журналистика обрела новые краски не только пастельных, но и флюоресцентных тонов, без которых то, что происходит последние десятилетия с нашим обществом иногда ну просто же невозможно описать.

Но. “Журналіст повинен уникати у своїх публікаціях та передачах образ...”, “Журналіст дорожить власним авторитетом та репутацією, несе не лише юридичну, а й моральну відповідальність перед суспільством...”, — гласят пункты 4 и 6 Кодекса профессиональной этики украинского журналиста, принятого на Х съезде Национального союза журналистов Украины в апреле 2002 года.

“Журналист уважает честь и достоинство людей, которые становятся объектами его профессионального внимания...”, — постановляет Кодекс профессиональной этики российского журналиста, одобренный конгрессом журналистов России в июне 1994 года. “Журналист должен уважать принципы демократии и нормы морали...”, — говорит Кодекс этики журналистов Латвии, утвержденный конференцией их цехового объединения в апреле 1992 года. Список можно продолжить — во всех странах одно и то же.

И куда бедному журналисту податься?.. Нет, не так сформулирован вопрос. “Крыть” неугодный объект (субъект) или не “крыть”, коль он того заслуживает? Ни в каком кодексе ответа я не получил. Наверное, у каждого из коллег существует свой вариант выхода из ситуации. Но, думается, — поскольку общественно-политическая формация ставит свои “опыты” и на нас, журналистах, — ответом большинства будет: “Крыть! Крыть их пером ненормативного “ситца”! И, мы уверены (и слух этот Коробовой неоднократно проверен), все это будет читаться и чтиться.

Вот только тут возникает вопрос этики уже не корпоративного клана, но личностного. Каждой гиены пера персонально. Одна, под псевдонимом, гавкнула из подворотни, сделала лужу от собственной смелости — и в конуру. За гонораром. Но можно ведь сказать, как Беня Крик, — “мало, но смачно”. А главное, не забыть подписаться. К примеру, многие не согласны с манерой семантического программирования слов вышеупомянутой Татьяны Коробовой, но все знают, что это (пусть частное — но честное!) мнение журналиста. И, вы знаете, многие уже не против...

В силу профессии приходится мониторить многие источники информации. Наиболее скучные, как известно, официальные. О, эти сообщения пресс-служб — молчи, грусть, молчи! Создается впечатление, что блестящий, с юмором, со словарным запасом, коему впору позавидовать Ивану Баркову и Михаилу Хераскову вместе взятым, журналист, лишь вошед в пресс-службу

какого-нибудь министерства путей просвещения, превращается в скучнейшего, страдающего хроническим канцеляритом поденщика со словарным запасом a la “министр всемилостивейшее повелевать соизволил”. Скучно читать пресс-релизы пресс-служб, господа!

Но нет темного царства без светлого луча в темном царстве. Таковым для меня оказался официальный сайт Министерства угольной промышленности, на коем, аки светлы пятна от птичек Божьих на черном глянце министерского Мерседеса, переливались всеми цветами радуги журналистского интеллекта статьи, подписанные “Пресс-служба Минуглепрома”. “Эге, — сказал я себе, — ребята резвятся! Надо читать!” И вот что из этого получилось.

Что должна делать пресс-служба? Освещать деятельность органа, пресс-службой коего является. А еще? Защищать, не щадя живота бухгалтера, свой орган и лицо, являющееся, так сказать, лицом этого органа. И это правильно. Но в пресс-службе Мингулепрома подошли к этому не канцеляристки-шаблонно, а с огоньком.

Вот, к примеру, дал в начале декабря прошлого года глава Донецкой облгосадминистрации Владимир Логвиненко пресс-конференцию, на которой заявил: Украина теряет свою угольную промышленность. Вы думаете, Минуглепром ответил в духе нашего традиционного официоза? Как бы не так!

“Складається враження, що готуючись до кожної чергової прес-конференції голова Донецької обласної державної адміністрації В. І. Логвиненко в ніч перед виходом до журналістів проглядає не один серіал жахів. Для того, мабуть, щоб ввести себе в стан страхів. Бо те, що говорить далі вельми поважний пан представникам засобів масової інформації, далеко не завжди відповідає дійсності. Здебільшого це якісь дивні фантазії чи навіть хворобливі фасмагорії (так в первоисточнике — В.С.)... Коли Володимир Іванович розпалюється, розповідають представники преси, складається враження, що вже треба кудись тікати...”, — это только начало ответа Логвиненко пресс-службы Минуглепрома, появившегося на сайте МУП 05.12.08.

Еще подумалось: и добрый же человек губернатор! Его больным на голову называют (фантазии, как известно, возникают именно там), а человеку хоть бы хны. Особенно умилили безымянные “представители прессы”, которые рассказывают, что воспринимают слова госчиновника как призыв куда-то бежать. Может они что-то перепутали, и их просто попросили пойти по более определенному адресу?

Черт дернул вскоре после этого (да и то: “криза” в стране, шахтерам зарплаты заморозили) лидера Независимого профсоюза горняков Михаила Волынца заявить прессе же, что возглавляемый им профсоюз будет инициировать митинги протеста под стенами Кабмина.

“...За нашими даними цей зухвалий і неполохливий лідер не один день після того свого хуліганського вигуку із підворітні благочестиво терся по приймальнях, віддано заглядаючи в очі, виказуючи тим аж надприродну вірнопідданість і повагу. Безсило розводив руками. Що, мовляв, поробиш. Треба іноді бути й на тій стороні, і гавкати з іншого боку...”, — так, по-доброму, по-горняцки, ответила 16.12.08 пресс-служба министерства народному депутату. Я долго искал ответ тоже шахтера Михаила Яковлевича — и не нашел. Видать, аналогично добрый человек.

Экс-министр угольной промышленности Сергей Тулуб под занавес года, возымел, как я понимаю, хамство дать интервью интернет-ресурсу “Форум”, в котором, в том числе, дерзнул высказать свой взгляд и на развитие отечественного углепрома.

“На протяжении последнего года с его уст, то и дело льется откровенная ложь и желчь...”. “Так вот эта острая чесотка — “чертовски хочется порулить” — нынче буквально одолела пана Тулуба. Буквально весь извелся от зуда, бедный, лица на нем нет от приступов критического хотения...”, — эти и иные перлы содержаться в ответе, размещенном на сайте Минуглепрома 26.12.08.

Становится просто-таки интересным, что еще должна написать эта, с позволения сказать, пресс-служба, чтобы получить в морду?

Напомню, речь идет об офииальном сайте государственного органа, сотрудники коего являются государственными служащими. И после этого госчиновники будут пытаться запретить неофициальной прессе “ковыряться в носу”, т.е. писать то, что вздумается с применением всех видов табуированной лексики?

Вы бывали на сайте Минуглепрома? Нет? О, вы зайдите в любую поисковую систему и спросите сайт этой организации (уж пардон за бесплатную рекламу). “Совок” отдыхает. “Спортивні перемоги шахтарів”, “Високий трудовий рекорд шахти “Червоний партизан”, “Вдалі старти шахтарів”, “У Ровеньках цінують трудове завзяття”, “Високий рівень шахтарського футболу”... Это — лишь заголовки. Ничего не напоминает тем коллегам, которые в начале 90-х радовались общественно-политическим трансформациям? И на фоне вот этого “совка” — неприкрытое хамство со жлобским рылом, о котором в том же “совке” в 70-х годах прошлого века писал Михаил Жванецкий.

Не помните? “Мы овладеваем более высоким стилем спора. Спор без фактов. Спор на темпераменте. Спор, переходящий от голословного утверждения на личность партнера. Что может говорить хромой об искусстве Герберта фон Караяна?.. О чем может спорить человек, который не поменял паспорт? Поведение в споре должно быть простым: не слушать собеседника, а разглядывать его или напевать, глядя в глаза. В самый острый момент попросить документ, сверить прописку, попросить характеристику с места работы, легко перейти на “ты”, сказать: “А вот это не твоего собачьего ума дело”, и ваш партнер смягчится, как ошпаренный...”.

Не правда ли, как похоже: “Так ось, щоб було відомо пану Волинцю, і тим, хто йому підспівує, що в Мінвуглепромі...”?

Автору этих опусов, должно быть, неизвестно, что все, что доказывается грубо, ничего не доказывает. Даже если попытаться представить, что все лица, которых “поливает” пресс-служба Минуглепрома, в корне неправы, то высказанные в подобном тоне контраргументы не убеждают, а лишь раздражают. Не говоря уже о том, как должно себя чувствовать лицо министерства — Виктор Полтавец, — слова коего приводит в своих экзерсисах якобы защищающая его служба, у которой приставка “пресс”, скорее, происходит от слова “прессовать”. По моему глубокому убеждению, защищаемое таким образом лицо, если оно культурно, интеллигентно и развито, должно себя чувствовать, как оплеванное.

И, кстати. “Разве это по-мужски?” — вопрошает поток сознания, адресованный Тулубу, имея в виду критику последним Минуглепрома. Алаверды. А по-мужски прятаться за подписью “Пресс-служба”? Тем более, что все материалы под этим брендом имеют яркое личностное выражение. Автора, да?

“Спалил” автора сайт “Экономика”, на котором 24.04.08 был размещен (надо понимать — перепечатан) материал с известной подписью (под текстом) “Пресс-служба Минуглепрома”. Посвященный разборкам с газетой ”Зеркало недели”, где в № 14 (693) от 12-18.04.08 была напечатана статья президента Агентства инвестиционного менеджмента Александра Притыки “Угольная промышленность — черная дыра государственного бюджета или основа энергетической безопасности Украины?” Автор сходу, во “врезе”, был обозван “неким экспертом”. Да и в тексте с ним не церемонились по принципу “А вот это не твоего собачьего ума дело!” Но заголовок... А он гласил: “Руководитель пресс-службы Минуглепрома Олександр Горобець: “Угольная промышленность — основа безопасности Украины, а не черная дыра государственного бюджета”...

Насколько известно, с 03.03.08 помощник министра угольной промышленности — пресс-секретарь отдела обеспечения работы министра Департамента аналитически-информационного и организационного обеспечения Минуглепрома Александр Александрович Горобець имеет журналистское и политологическое образование. Он — заслуженный журналист Украины. Следовательно, не мог не слышать о Кодексе профессиональной этики украинского журналиста, принятого на Х съезде НСЖУ.

Более того — у всех в памяти грязная история, когда главреда “Правды Украины” Горобця упекли в 1998-м на 8 месяцев в следственный изолятор Лукьяновской тюрьмы по ложному (это потом было доказано в суде) обвинению в попытке изнасилования сотрудницы. Следовательно, человек не мог не составить стойкого отношения к сомнительным в этическом плане вариантам сведения счетов с оппонентами.

Правда, как писала 25.05.2000 газета ”День” (№ 91) в материале “Суд поновив Олександра Горобця на посаді головного редактора “Правды Украины”, “саме “Правда Украины” в період прем’єрства Павла Лазаренка, а потім і в період його т. зв. “опозиційності” стала в Україні чи не першим виданням на кшталт “зливного бачка”. Саме “Правда Украины” під керівництвом О.Горобця публікувала політично замовні матеріали, необтяжені не те що якимись принципами журналістської етики, але й поняттями про достовірність фактів, що публікуються, про правдивість інформації. Саме “Правда Украины” надовго і до основ спотворила саме поняття функцій опозиційної преси — як чесної, об’єктивної критики влади задля суспільного блага і змагальності, конкуренції ідей у суспільстві. Однак біда в тому, що приблизно такими ж — неправедними, незаконними — методами спробували із “Правдою Украины” розправитися під час парламентської кампанії 1998 року”. М-да, не “діждемось ми Вашингтона”, коль власть, оппозиция и пресса будут действовать одними и теми же методами, а пострадавший от власти журналист, до нее, власти, дорвавшийся, станет “прессовать” всех такой “пресс-службой”...

И еще один такой маленький штришок. “Пресс-служба Минуглепрома” — будем называть автора так, как он подписывается, — говоря по-украински, дуже хизується своїм державномовництвом. Аж заходиться.

“...Про це коментар фахівців Мінвуглепрому. Аби суть їх аргументів була зрозумілішою для російськомовного голови облдержадміністрації, подаємо наші зауваження російською”, — такой “предвариловкой” снабжен текст хамства “пресс-службы” в адрес губернатора Логвиненко. “...Ответ умышленно написан на русском языке, дабы постоянно изъясняющийся в этой транскрипции господин С. Б. Тулуб все лучше понял, и сделал надлежащие выводы”, — такова концовка жлобства “пресс-службы” в адрес народного депутата.

Во-первых, русский язык, как, впрочем, и любой другой, — это система, соотносящая понятийное содержание и типовое звучание (написание). А транскрипция (если говорить о лингвистике, потому что она бывает еще и в биологии и музыке) — это запись иноязычных имен и названий с использованием исторически сложившейся орфографической системы языка-приемника (практическая транскрипция) или формализованная запись звукового состава слов некоторого языка (научная транскрипция).

Во-вторых, коль уж “хизуватись”, то, для начала, нужно хотя бы владеть предметом “хизування”. “Фасмагория” (см. цитату от “Пресс-службы Минуглепрома”) — такого слова в украинском языке нет. Равно, как и в греческом, откуда оно, собственно, к выпускникам Высшей партийной школы при ЦК Компартии Украины и пришло. “Фантасмагория” произошло от греческих слов призрак и публично выступаю и означает фантастическое представление, наваждение.

“Фасмагория” или, вернее, “фас-магория” — это, скорее всего, изобретение “Пресс-службы Минуглепрома”, означающее: “дело Павла Ивановича живет и побеждает”. В смысле, сказал шеф “фас!” — и пошла писать “магория”!

И к украинскому языку эта “магория” не имеет никакого отношения. Более того — она его, как, впрочем, и любой другой, дискредитирует.

Новгородская летопись рассказывает, что в 1346 году литовский князь Ольгерд пришел с войском к Новгороду, заявляя: “Лаял ми посадник ваш Остафей Дворянинец, назвал мя псом!”. Тогда новгородцы, недолго думая, прямо на вече и убили Остафия Дворянинца. Замочили, говоря на нынешнем сленге. А с литовцами заключили мир. Ну не любят у нас хамов...

Виктор СЛЕЗКО