Короткая рокировка

Обнародование российским президентом Владимиром Путиным имени своего преемника, который будет баллотироваться на должность главы государства, вызвало большой резонанс в мире. Поэтому редакция “Дня” решила полностью посвятить сегодняшние “Мировые дискуссии” российской теме и подать различные точки зрения на происходящие в России события.

Выдвижение Дмитрия Медведева кандидатом на пост президента России не только не сняло внутреннего напряжения в московских коридорах власти, но и добавило новые неизвестные в решение нелегкого уравнения будущей передачи власти. Несмотря на показное единодушие, демонстрируемое всеми более или менее значащими фигурами в российской власти, решение Путина относительно своего преемника далеко не однозначно воспринято заинтересованными лицами. Косвенно это подтверждается новым всплеском конфронтации между так называемыми либералами во главе с новым наследником и чекистами, не оставившими попыток перехватить инициативу.

Варианты

Расстановку Путин — премьер-министр, так же как и Медведев-преемник, обсуждали очень давно. Однако если со вторым все более или менее понятно, то к сценарию назначения Путина главой правительства было очень много вопросов. Мало кто из наблюдателей действительно верил в реалистичность данной рокировки. Не поверили Путину даже тогда, когда он сам 1 октября на съезде “Единой России” дал понять, что может возглавить кабинет министров. Напомним, что тогда Владимир Путин не только принял предложение стать во главе избирательного списка “Единой России”, но и не исключил, что может принять и другое предложение — возглавить правительство. Тем не менее, такой сценарий противоречит реальному состоянию распределения власти в России. Ведь полная власть переходит все-таки к президенту, а ее перераспределения в пользу премьера еще необходимо добиться, и никто не может гарантировать, что этот процесс пройдет безболезненно, без сучка и задоринки. И хотя Путин подобрал себе пару, но отношения в ней уже не соответствуют положению ученика и учителя, это отношения старшего и младшего партнера. При этом сами отношения оказываются крайне запутанными, ведь старший по должности партнер — Медведев будет младшим по своему реальному влиянию и весу. Путин, напротив, при формально меньшем влиянии будет обладать гораздо большим политическим весом.

Такое положение дел в действительности очень нестабильно и противоречит логике построения российской власти не только юридически и организационно, но и ментально. Реальный вес президента будет расти и постепенно приходить в соответствие как с прописанными, так и реальными президентскими полномочиями, а возможности премьера будут соответствовать месту главы исполнительной власти в системе принятия решений. Политическая система России устроена так, что центр принятия решений находится в Кремле, хотя конституция и создает предпосылки (скорее теоретические) для появления второго, менее влиятельного, но в некоторой степени автономного центра на уровне правительства.

Если Путин даст согласие на должность главы правительства, он сильно рискует, хотя у него есть три способа минимизации рисков, связанных с ростом конкуренции между правительством и администрацией президента. Первый — радикальный, но наименее вероятный. Он состоит в юридическом закреплении возросшего неформального влияния премьер-министра, то есть внесение изменений в конституцию, позволяющих усилить правительство, опирающееся на парламентское большинство. Другими словами, превращение страны в парламентско-президентскую республику. В этом случае и роль “Единой России” как партии власти значительно вырастет. Однако этот вариант маловероятен. Во-первых, Путин не раз признавал, что в России президентская власть должна быть сильной. В последний раз это четко прозвучало на встрече с представителями “Валдайского клуба”. “Россия не может быть сильной при слабой власти президента. В среднесрочной исторической перспективе Россия будет нуждаться в сильной президентской власти. Ну какая может быть парламентская республика при отсутствии нормальных политических партий? Это будет хаос”, — говорил Путин. Президент также не раз и совершенно четко выступал против внесения изменений в конституцию. Во-вторых, маловероятно, что Владимир Путин хотел бы оказаться в зависимости от “Единой России”. На сегодня стратегия Кремля такова: сохранить за партией власти роль инструмента легитимации политических решений в парламенте, но не более, так что никакого превращения ее в правящую партию не предвидится.

Отсюда возникает второй вариант — сохранение существующей формы правления при пересмотре распределения полномочий между президентом и премьером через федеральное законодательство. Изменения в этом случае будут не кардинальными, весьма умеренными, но могут позволить сделать правительство более весомым. Тем не менее, роль правительства так и останется неполитической. Однако этот вариант на самом деле мало что меняет. Постепенно президент будет набирать вес, а парламентское большинство медленно, но неизбежно начнет переориентироваться на Кремль.

Наконец, третий сценарий — промежуточный. Он означает, что существенных перемен в распределении формальных полномочий между правительством и Кремлем не будет, а сам Путин рассчитывает на посту премьер-министра обеспечить более гармоничное и политически безопасное вхождение Медведева во власть. Пока же кандидат — фигура политически слабая и в путинском окружении совсем не бесспорная. Возможно, Путин придет в правительство, обеспечивая баланс сил внутри элит. Хотя представить такое развитие событий в настоящее время крайне трудно. Как-то странно будет выглядеть национальный лидер на экранах телевизоров, делая доклад об итогах работы правительства перед президентом Дмитрием Медведевым или выступая перед депутатами Госдумы с отчетом о проделанной работе.

Тыловое обеспечение

Несмотря на усиленно пропагандируемую стабильность, борьба в Кремле и вокруг него обостряется с каждым днем. Планы меняются так быстро, что не все успевают понять, в каком направлении дует ветер. Сначала предполагалось чинно и благородно в обстановке единства мнений выдвинуть кандидата на пост президента на съезде партии “Единая Россия”. И объявить об этом собравшимся партийцам должен был “сам”, а собравшиеся, пропев необходимое количество дифирамбов, согласиться с высочайшим мнением. После чего партия и весь государственный аппарат в центре и на местах приступили бы к реализации планов национального лидера. Однако, как говорит итальянская пословица, домашние расчеты не сошлись с ценами на базаре. Пришлось спешить, фамилию и имя кандидата вынуждены были объявить досрочно. И вообще наблюдается полная пропагандистская перегруппировка. Из лексикона ведущих новостей главных российских телеканалов исчез термин “национальный лидер”. В передаче “Реальная политика”, которую ведет на канале НТВ кремлевский соловей Глеб Павловский, вообще ничего не говорилось о лидерстве, тем более национальном, а больше о необходимости дружной работы и о том, что тандем Медведев — Путин, и только он, может ее обеспечить. Почти то же самое говорил и ведущий программы “Постскриптум” на канале “ТВ- Центр” Алексей Пушков.

Одновременно последовал новый залп войны группировок. С приходом в российский Белый дом премьера Зубкова прекратились телевизионные отчеты о заседаниях кабинета министров. Об этом распорядился сам премьер, ссылаясь на просьбы министров. Хотя есть мнение, что сделано это было администрацией российского президента, которому не понравился жесткий тон новоиспеченного главы правительства, слишком резво набиравшего рейтинг популярности. Тем не менее, сразу после объявления Медведевым предложения Путину занять после мартовских выборов, а реально в мае 2008 г. пост премьер-министра на заседании правительства, определенная часть которого на этот раз транслировалось в эфире, хотя и в весьма корректных выражениях, но вице-премьеру и министру финансов Алексею Кудрину была устроена форменная выволочка. Речь шла о якобы потерянном миллиарде рублей, выделенном на восстановление пострадавшего летом от землетрясения города Невельска на Сахалине. Премьер уже один раз в сентябре выражал недовольство медлительностью министерства финансов, затянувшего передачу средств на восстановительные работы. Тогда он отчитал директора департамента экономики и финансов правительства России Антона Дроздова за то, что Невельск до сих пор не получил денег на восстановление, и “сослал” чиновника на Сахалин, велев ему оставаться там, пока деньги не придут. Это произвело сильное впечатление: публичные порки раньше не были приняты.

Естественно, что ответ финансистов последовал незамедлительно. По мнению министерства, “потерявшийся” миллиард — это не сумма, которая существовала и “пропала”, а средства, заявленные администрацией области и Министерством регионального развития. Источники выплат еще предстоит найти после утверждения правительством новой сметы расходов на восстановление.

Новый всплеск противостояния наводит на мысль, что выбор президентом своего преемника вывел внутреннюю борьбу кланов на новый виток. Потерпевшие на данном этапе поражение чекисты готовили новый тяжелый удар, и для его парирования либералы из группировки Медведева — Кудрина вынуждены были пустить в ход большой козырь в виде предложения Путину занять пост премьера. Характерно, что действующий президент никак не отреагировал на предложение. С одной стороны, он действует по своей старой и испытанной методике держать паузу и с ней — все группировки в напряжении до самого конца, а с другой, возможно, предложение, даже если оно и было оговорено, высказано несколько поспешно. То есть Путин, выдерживая паузу, еще не принял окончательного решения о своем преемнике. Как сказал один источник в Кремле, сейчас прорабатывается сценарий выдвижения еще одного “технического” кандидата. Вроде бы с целью “большей демократичности” в президентской кампании. Чекисты очень настаивают именно на таком варианте. Им есть чего опасаться. Генеральная прокуратура затеяла тотальную проверку Следственного комитета. О направлении ее четко говорит приказ заместителя генпрокурора Виктора Гриня, в котором он обязал подчиненных “привести характерные примеры допускаемых нарушений” в регистрации и рассмотрении сообщений о преступлениях, “привести примеры характерных способов укрытия преступлений от учета”, “привести примеры выявления фактов нарушения установленных сроков задержания подозреваемых, неуведомления родственников задержанных, консульств или посольств при задержании иностранных граждан”. Учитывая, что тот же Виктор Гринь закрыл второе дело против заместителя Кудрина Сторчака, понятно, что наступление ведется широким фронтом. Несомненно, что выбор президентом своего преемника в определенной степени воодушевил противников чекистов. Кудрин немедленно получил разрешение навестить своего заместителя в Лефортово, которого он добивался больше месяца.

Очевидно, что с целью перехвата инициативы чекистов и девальвации возможного выдвижения их кандидата и было сделано предложение Путину стать в будущем премьером. Во всяком случае, чтобы такое предложение не сделала противоположная сторона.

Уже долгое время российский президент всячески дистанцировался от борьбы группировок в своем окружении. В результате чекисты на каком-то этапе получили преимущество. Для выравнивания ситуации сделан шаг в сторону так называемых либералов в лице Дмитрия Медведева. Но чекисты оружия не сложили и с таким положением не смирятся. Путину предстоит сделать очередной нелегкий выбор. И должность премьера ему в этом мало чем поможет.

  Юрий РАЙХЕЛЬ