Новая китайская революция

…остановлена, а рабочие ворвались в заводское управление. Здесь они набросились на Чэнь Гоцзюня и задали ему не просто трепку, а нанесли тяжелые увечья, плохо совместимые с жизнью.

Господин Чэнь в роли “рационализатора”

По сообщениям гонконгской газеты “South China Morning Post”, в городе Тунхуа в северо-восточной китайской провинции Цзилинь 24 июля 30 тысяч рабочих местного сталелитейного предприятия Tonghua Iron, узнав о сделке по поглощению государственного завода частной компанией Jianlong Steel, устроили беспорядки.

Не так давно Jianlong приобрела крупный пакет акций государственной Tonghua, и

соответственно, послала в компанию своего человека — Чэнь Гоцзюня. Чэнь, как истый технократ, далекий от партийной пропаганды, решил провести “рационализацию” производства — за счет сокращения численности рабочих. Благо, примеры такого рода у него были. Например, компания Baosteel при 100 тыс. рабочих, производит продукции почти в 6 раз больше, Nippon Steel имеет 17 тыс. рабочих, но производит 35 млн. т стали, и т.д. Правда, там и зарплаты другие платят.

У Tonghua действительно были серьезные проблемы, как с производством, так и с рабочими. При годовом объеме производства до 6 млн. т стали (сейчас меньше), в компании постоянно работали до 50 тыс. человек. Разумеется, господин Чэнь решил навести порядок и объявил о том, что численность рабочих будет сокращена на 25-30 тыс. человек.

Надо сказать, что металлурги Tonghua ничего хорошего от заезжего господина и не ждали. Дело в том, что в прошлом году Jianlong Steel уже осуществляла временное руководство предприятием в Тунхуа. Новые правила менеджмента вызвали сильное раздражение рабочих. Прежде всего, из-за огромных “социальных ножниц”, которые возникли при оплате труда рабочих и начальства. Особенно рабочих возмутило то обстоятельство, что сам Чэнь Гоцзюнь получил в прошлом году около трех миллионов юаней (440 тысяч долларов), в то время как рабочие-пенсионеры в Тунхуа получают только до 200 юаней (около 30 долларов) в месяц.

Чэнь между тем приступил к сокращениям. И когда рабочий коллектив узнал, что теперь завод попадает под полный контроль компании Jianlong Steel, а 30 тыс. человек будут уволены, работа всех семи печей была остановлена, а рабочие ворвались в заводское управление. Здесь они набросились на Чэнь Гоцзюня и задали ему не просто трепку, а нанесли тяжелые увечья, плохо совместимые с жизнью.

Когда спустя несколько часов полиция сумела, наконец, пробиться на территорию завода, а вслед за ней прибыла скорая помощь, было уже поздно — вечером в тот же день Гоцзюнь скончался в местной больнице. Пострадали в потасовке с полицией и рабочие — более сотни металлургов получили ранения и травмы.

Социальное расслоение усиливается

События такого рода в Китае случаются часто. Известно, что в 1995 году произошло около 90 тыс. выступлений рабочих и крестьян с применением насилия. Однако позже китайские власти ввели табу на подобную статистику. И по этой причине факты такого рода, если о них становится известно, воспринимаются в мире, как нечто экстраординарное.

На самом деле в протестах рабочих ничего удивительного нет. Особенно, если учесть, что уровень безработицы в стране превысил 9-процентную отметку и продолжает расти. Кроме того, в стране, где правящая компартия вроде бы руководствуется марксизмом вкупе с идеями Мао Цзэдуна и Дэн Сяопина, чудовищного уровня достигло социальное расслоение. Оно не то, что совершенно несовместимо с разговорами о построении “гармоничного общества”, но даже для капитализма “средней руки” жутко выглядит.

“По имеющейся оценке, менее 0,5 % китайских семей сейчас владеют более 60 % личных богатств страны. При этом свыше 150 млн. рабочих-мигрантов, занятых в строительстве сияющих китайских городов, плюс миллионы тружеников обветшавших сельских фабрик влачат нищенское существование, достойное пера Чарльза Диккенса”, — замечает в этой связи Найан Чанда, директор издательских программ Центра изучения глобализации Йельского университета. Можно лишь добавить, что из этих 150 млн. рабочих-мигрантов с началом кризиса более 100 млн. человек остались без всякой работы, но официальная статистика в качестве безработных их не учитывает.

То есть социальная напряженность в Поднебесной растет. Причем этот рост происходил и ранее. Поскольку в погоне за мировым экономическим лидерством, а оно действительно уже близко, китайское руководство нередко, мягко говоря, жертвовало социальными стандартами населения, количество недовольных множилось.

В конце 2002 — начале 2003 гг. на северо-востоке Китая уже отмечались протестные акции рабочих, недовольных уровнем компенсации при увольнении. Однако раньше дело не доходило до прямой расправы с руководством предприятий. Обычно со “смутьянами” в Китае поступают очень жестко. Не исключено, что мы еще услышим об “образцово-показательной” казни рабочих-зачинщиков бунта в Tonghua Iron. Однако сам факт, что в стране, где профсоюзы являются “приводным ремнем” правящей компартии, а полиции позволено буквально все, произошел рабочий бунт, говорит о многом.

Кризис высветил проблемы

А здесь еще и кризис добавился. Сокращение потребления на внешних рынках и запоздалые меры по развитию внутреннего рынка существенно сказались на положении дел в металлургической отрасли. Средние по объемам производства — до 5 млн. тонн — останавливаются на неопределенное время. Только по данным государственных китайских источников, за первые 4 месяца текущего года было остановлено до 40-45% неэффективных мощностей в металлургии. В конце мая правительство запретило выдавать таким предприятиям кредиты. Рабочие, понятно, оказались в буквальном смысле на улице.

Кто-то скажет: и что здесь особенного? В Украине металлургия тоже пострадала. Но рабочие поехали в село, выращивают картошку и поросят, да так и живут в ожидании, когда, наконец, подтвердятся бодрые заявления Юлии Тимошенко о том, что кризис уже позади, и экономика начинает восстанавливаться. Вот и китайские рабочие могут поступить так же и, сидя в деревне, спокойно лицезреть на голубом экране светлый лик председателя Ху Цзинтао.

Однако в отличие от Украины китайская деревня чудовищно перенаселена. В Китае более 1,3 млрд. населения, а плодородной земли мало — общее количество пахоты не превышает 120 млн. гектаров, то есть менее десяти соток на каждого китайца. В Украине, к примеру, 33 млн. гектаров пахотных земель, но всего лишь на 46 млн. человек. Поэтому в Китае от кризиса в деревне не спасешься. Отсюда и соответствующие настроения в рабочей среде.

Китай сейчас задает тон в мировой экономике. Несмотря на кризис, экономика растет. За первое полугодие ВВП страны увеличился на 7,1% и, как предполагается, увеличится по итогам года не менее чем на 8%. Неплохо выглядят и среднесрочные перспективы, особенно, если посмотреть на сокращение разрыва между Китаем и США.

На конец 2007 года США поставляли на мировой рынок порядка 20% промышленных товаров. Доля Китая была 12%. Однако разрыв стремительно сокращается, и к 2015 году Поднебесная вырвется в лидеры, сообщила на днях газета The Wall Street Journal. Исследователи компании IHS/Global Insight прогнозируют, что к 2015 году Китай будет производить больше промышленных товаров в пересчете на реальную добавленную стоимость, чем США. Еще два года назад аналитическая фирма ожидала, что это случится не ранее 2020 года. По словам главного экономиста IHS/Global Insight Наримана Беравеша, “нынешняя глубокая рецессия в американской промышленности означает, что Китай догонит США на несколько лет раньше, чем это произошло бы без рецессии”.

Западные учебники ввели китайцев в заблуждение

Перспективы вроде бы замечательные. Однако ахиллесовой пятой Китая стала зависимость от внешней торговли. В 2006 году соотношение торговли к ВВП достигло 69%, что говорит о нездоровом состоянии экономики.

В соответствии с так называемой восточноазиатской моделью развития международные экономические отношения основаны на теории “относительного преимущества”. Согласно этой теории, развивающееся государство должно экспортировать товары, которые оно может производить дешевле, чем другие, и импортировать те, производство которых ему невыгодно. Только так можно, мол, максимально эффективно воспользоваться международным разделением труда и применить его на благо собственного развития.

Благодаря огромным масштабам экономики и численности населения Китая темпы его экономического роста и воздействие на мировой рынок беспрецедентны в мировой истории. Масштаб экономик Гонконга, Сингапура, Тайваня и Южной Кореи невелик, поэтому им относительно легко догнать самые развитые страны по уровню жизни. Некоторые крупные экономики, например, американская, также эволюционировали от положения второстепенной развитой страны до ведущей торговой державы. Но в США есть относительно стабильный внутренний рынок с относительно постоянным потребительским спросом. А в Китае заработная плата и покупательная способность низки и потребительский спрос не может соответствовать предложению промышленных товаров.

Похоже, что западные учебники по макроэкономике ввели в заблуждение разработчиков китайской экономической политики. Модель относительного преимущества не может успешно применяться в Китае. Если Пекин не хочет уже в ближайшее время столкнуться с массовыми возмущениями трудящихся, необходимо серьезно заняться социальными проблемами. Возможно, и за счет отказа от прежних высоких темпов экономического роста.

Совершенно необходимо создать систему социального обеспечения и здравоохранения, а также перестроить систему образования. Если сбережения, которые сейчас простые китайцы откладывают на социальное обеспечение, платное лечение и образование, будут высвобождены в большинстве семей и направлены на жилье и другие потребительские расходы, это послужит стимулом для развития внутреннего рынка и роста потребления, полагает Сян Ланьсинь, профессор Института по изучению международных проблем и развития в Женеве. А в этом случае роль внешних факторов на положении дел в стране будет сведена к минимуму.

А, с другой стороны, людям вроде безвременно ушедшего из жизни Чэнь Гоцзюня, стоило бы задуматься над тем, надо ли получать 440 тыс. долларов в год, когда рядом с тобой живут пенсионеры на жалкие 30 долларов в месяц. Вероятно, в этом случае в Китае происходило бы меньше историй, подобных той, что случилась в Tonghua Iron.

Виталий ДЗЮБА