Неолиберализм — дорога на обочину

Даже если большая часть этих денег не будет растащена на откатные проекты “високопосадовців”, а также на всевозможные сомнительные, но “дружественные” финансовые учреждения, требующие немедленного “спасения”, сия капля в море вскоре все так же незаметно растворится в горниле кризиса, как это было с предыдущим траншем МВФ — осенью.

Первый транш, кстати, почти вдвое превышал нынешний. Если бегло взглянуть на динамику большинства базовых социально-экономических показателей страны за последние лет 15 — 20, станет очевидным следующее: системная деградация, начавшаяся в 90-е годы и смягчившаяся временным трендом мировой конъюнктуры последних лет, с возникновением глобального кризиса у нас в стране теперь лишь ускоряется и углубляется. По всем фундаментальным показателям колесо истории продолжает опрокидывать Украину в разряд отстающих стран третьего мира, в самую периферию мировой системы.

Если это колесо еще можно повернуть вспять, то лишь осуществив полномасштабный переворот. Для начала в собственных головах. Если вы, конечно, не собираетесь провести всю оставшуюся жизнь в качестве гражданина очередной банановой республики, пусть и расположившейся где-то посередине Европы.

Национал-либерализм

Многих в Украине почему-то по-прежнему удивляет вся эта невнятная пассивность и возня наших властей вокруг каких-то второстепенных (если не сказать мелочных) текущих вопросов (то же получение транша МВФ), в то время как экономика страны оказалась в тяжелейшем кризисе и по темпам краха большинства отраслей даже превзошла самые острые фазы кризиса 90-х. Ни одной оригинальной идеи, полная инертность и бездействие. Даже отсутствие более-менее внятного антикризисного плана, если не считать меморандума Украины с МВФ (да и он, впрочем, разрабатывался отнюдь не украинскими властями, а чиновниками фонда).

Отчего вся эта команда “героев майдана”, этих крикунов “демократии”, виртуозно гримасничавших перед телеэкранами столько лет, на поверку оказалась скопищем бездарных государственных менеджеров и профанов в реальной экономике?

Как известно, в основной массе своей правящие у нас ныне элиты (уж простите, что мы их таким словом) являются приверженцами одного до недавних пор модного экономического течения. В официальной науке сие течение называется замысловатым термином — неолиберализм. Эта, можно сказать, экономическая (и даже философская!) доктрина, возникшая еще в 70-е, какое-то время играла в мире важную роль. Неолиберализм оказался очередным “единственно верным” учением, когда старые (пусть и проверенные временем) “измы” многим интеллектуалам в науке почему-то немного поднадоели.Хоть теория и родилась в головах некоторых ученых Запада (США, Великобритания), она едва ли была воплощена в реальность в самих западных странах, хотя очень активно продвигалась среди государств “догоняющих” (“третьего мира”). Прежде всего — в стратегии реформ внутри этих стран и, что самое главное, в головах туземных элит.

Неолиберализм как теория экономической мысли рассматривает свободный рынок и неограниченную конкуренцию в качестве единственного условия прогресса и даже социальной справедливости. Общепризнанным считается, что именно сие течение легло (и по сей день лежит) в основу таких крупнейших наднациональных проектов, как МВФ, Всемирный банк, ВТО.

Экономическая политика неолиберализма, как истолковывают нам все учебники, заключается прежде всего в отрицании протекционизма, который мешает свободному движению товаров, капиталов, следовательно — росту экономики и всеобщего благополучия. Собственно, доктрина подразумевает максимальное отстранение государства от более-менее активной позиции в экономике. Как следствие — снятие прямой ответственности за происходящее. Все, что нужно экономике и простым гражданам, свершит та самая чудодейственная “невидимая рука рынка”. Государство же должно только отступать и отстраняться, понемногу отдавая процесс в руки “свободного”, “саморегулирующегося” рынка. То бишь частного бизнеса.

Еще в самом начале шествия этой доктрины по планете большинству настоящих интеллектуалов-экономистов стало понятно, что новый “изм” оказался еще более вульгарным плагиатом из прошлого, хуже других концепций, рожденных в ХХ веке. Странным было и то, что идея сама по себе подразумевала отказ от многих (прежде всего социальных) завоеваний, важнейших экономических законов, которые были открыты и стали понятны только в ХХ веке.

Вдруг оказалось, что не только медицина и образование, но и инфраструктура — даже это уже как бы вне компетенции государства. Доктрина оказалась вредной для внутреннего применения и практически так и не употреблялась внутри самих западных стран. Однако в то же время творение как ничто другое оказалось к месту в качестве экспортного продукта, превосходным идеологическим обоснованием экспансии и удержания господства западного капитала (корпораций и банков, а также управляемых ими правительств) на мировой арене.

Пустая внешняя риторика западных лидеров и экспортируемых для слаборазвитых стран советников оказалась элементарной демагогией для телеэкрана, в общем и целом ничем не содержательней лозунгов о марксизме-ленинизме с трибун позднего ЦК КПСС, когда-то очень далеко ушедшего от повседневной реальности.

Наши доморощенные “несуны” демократии и либерализма, в основной массе своей взращенные на грантах и стипендиях, скажем, фонда Сороса, всевозможные “привозные” советники правительств разных лет и пара-тройка особо прытких сограждан, сколотивших в 90-е многомиллиардные состояния, оказались очень ярыми адептами этого учения. Экономическая доктрина, оправдывающая отстранение государства от любой активной роли и позиции в экономике, — фактически оправдание ничегонеделания, снятие прямой ответственности для всего высшего политического класса. И заодно — самого крупного капитала.

Зато вчерашние провинциальные “литераторы”, а также бухгалтера колхозов смогли легко податься в политику, не имея за плечами не то что реального опыта хозяйственного управления, адекватного интеллекта и образования, но даже элементарного воспитания. Сегодня вся эта армия бюрократов-бездельников, заседателей парламента и высших постов страны на пару с нашими новоиспеченными буржуа (увы, проявивших способности лишь к дальнейшему проматыванию не ими созданных старых советских мощностей), на самом деле заняты одним и тем же делом — они все еще ждут “невидимой руки рынка”. До сих пор эта магическая “рука” (из Вашингтона, что ли?) худо-бедно, но кое-как справлялась с их заводами и пароходами.

В Украине сформировалась даже какая-то особая гремучая смесь этого учения с местным колоритом. Обозначить это можно не иначе как “национал-либерализм”. То же самоустранение государства от активной роли в экономике (как в учебниках), однако на фоне возрастающего контроля в идеологической и культурной сферах над собственными гражданами. Жесткое унитарное государство, подавляющее любые попытки либерализации политического строя, с каждым годом все более сурово подавляет культурные и гуманитарные свободы своих подданных, способствуя все большей интеллектуальной деградации общества, причем начиная со школьной скамьи, в сфере образования.

Все это, надо сказать, очень типично для многих традиционных “банановых” республик. Стран с внешним управлением, где над гражданами, которые никак не могут быть довольны своим тяжелым положением, необходим постоянный надежный контроль.

А что на Западе?

Что же на самом деле мы видим внутри экономик Запада? Глубокий микс всевозможных моделей и доктрин, многоуровневая матрица, вобравшая различные подходы и стратегии. Одни стратегии и правила для корпораций внутри, другие — на экспорт, третьи — для госаппарата, четвертые — в социальной сфере, пятые — для армий и, разумеется, для внешней политики. И т. д.

Давно известно, что в западных экономиках имеют место много элементов социализма. При ближайшем рассмотрении за не очень понятными на первый взгляд вывесками мы видим множество копий и давно известных нам моделей. Социализм просто глубоко запрятан внутри системы, в другом, так сказать, институциональном уровне. Вся же внешняя риторика, которую мы слышим вот уже много лет, и даже механизмы пресловутой демократии — не более чем расхождения в понятиях, ошибочные интерпретации реальности.

Не будем особо углубляться в то, что даже в экономике США на долю государства приходится более трети ВВП страны. Доля государственного сектора в структуре национального дохода — около 47%. А по ходу нынешнего кризиса мы наблюдаем увеличение доли госсектора в структуре ВВП этой страны уже до 50% и более!

Мы даже не будем говорить о самых передовых по качеству жизни странах (типа Швейцарии, Нидерландов или стран Скандинавии). Или что даже в крупнейшей экономике Европы — Германии — то же самое: государство — очень крупный акционер в большинстве ведущих корпораций. Оно даже в акционерном капитале крупнейшей автомобильной компании Европы — Volkswagen Group (контролирует также заводы Audi, Seat, Skoda и т. д.). В Австрии, которая, кстати, по ВВП на душу населения опережает Швецию, Великобританию, Италию, Францию, Германию, оказывается, более трети объема всего промышленного производства тоже приходится на государственный сектор экономики.

Пару лет назад в Украине вдруг заговорили о необходимости разделения власти и бизнеса. Но на Западе на самом деле власть и корпорации — это почти одно целое! Правящий класс. Подавляющее большинство ключевых фигур на Западе поочередно приходят из бизнеса в прямом смысле слова и в бизнес возвращаются. Это обеспечивает у них консенсус элит, дает и консенсусный расклад на выборах и, как признают многие западные интеллектуалы, прогнозируемый (то есть управляемый) их итог. Все американские президенты — из большого бизнеса, представители богатейших семей США, акционеры крупнейших транснациональных корпораций.

Джордж Буш-старший был выходцем из нефтяной компании Carlyle Group, младший — из Harkins Oil. Бывший вице-президент Дик Чейни, сильно заинтересованный в Украине, — из энергетической корпорации Halliburton, а экс-советник по нацбезопасности Кондолиза Райс имеет прямое отношение к нефтяной ExxonMobil. Семья Клинтонов — акционеры целой дюжины американских компаний, среди которых — крупнейшая в мире розничная сеть Wal-Mart. Барака Обаму связывают с инженерным и строительным лобби.

Экс-премьер Великобритании Тони Блэр назначен членом совета крупнейшего транснационального банка JPMorgan. Бывший глава корейской корпорации Hyundai Ли Мен Бак сейчас работает президентом Южной Кореи. Гуру американской экономики и экс-глава ФРС США Алан Гринспен ныне трудится на Deutsche Bank. А экс-канцлер Германии Герхард Шредер каким-то чудом стал... главой совета директоров компании-оператора Северо-Европейского газопровода при “Газпроме”, который просто-напросто имеет стратегическое значение для крупного германского бизнеса.

Речь идет, конечно же, не только о вопиющих примерах протекционизма (признаках социализма) во многих секторах внутри западных экономик. Чего только стоят колоссальные сельхозсубсидии в США или Евросоюзе — ведь почти половина стоимости сельхозтоваров там обеспечивается за счет обыкновенных госдотаций. Их экономики де-факто продолжают оставаться полузакрытыми там, где это выгодно, — даже несмотря на всевозможные ВТО и декларируемые на внешней арене принципы свободной торговли. Даже для украинского сырьевого экспорта работает надежная заградительная система стандартизации, квотирования, прочих “прелестей” тамошнего антидемпингового законодательства так, что о пресловутой свободной торговле остается читать лишь в учебниках.

Но в западных экономиках мы также продолжаем наблюдать тенденции и процессы, от которых сами посчитали необходимым отказаться, ликвидировав собственный проект глобализации в локальном масштабе — Советский Союз. А тем временем в этом самом “цивилизованном” мире проходит невообразимое — концентрация рынков, создание того же единого рынка ЕС. Дальнейшие слияния и укрупнения глобальных производств и корпораций.

Само это, кстати, очень типично для каких-то начальных стадий социализма, если придерживаться старой теории. А пока страны бывшего СССР продолжали приватизацию и расконцентрацию своих производств (в ожидании “невидимой руки рынка” или цунами западных инвестиций, якобы безвозмездно способных осчастливить всех и каждого), западные компании продолжали экспансию, поглощая и встраивая в свои системы все новые и новые промышленные центры. Монополизируя в рамках своих компаний рынки уже в масштабах мировой экономики.

Глобальное неравенство

Кстати, о какой такой “свободной” экономике и честной конкуренции можно говорить, если инвестиционные ресурсы, глобальный капитал (то есть реальная власть) в современном мире чем дальше, тем больше продолжают концентрироваться во все меньшем количестве рук! В прошлом году американский инвестбанк Merrill Lynch совместно с консалтинговой компанией Сaрgemini Consulting опубликовал результаты одного очень занимательного исследования. На 8 млн. человек во всем мире, считающихся сегодня миллионерами, приходится почти 25% доходов и финансовых ресурсов населения Земли (6,6 млрд. человек).

Несмотря на финансовый кризис, который подкосил мировые рынки, состояние богатых людей мира в прошлом году выросло на 5% и достигло $109,5 трлн. Такие данные приводит одна из американских конаслтинговых компаний — Boston Consulting Group (BCG). Всего 1% семей на Земле обладает 35% всех богатств мира, а 0,001% семей — самые богатые среди богатых (долларовые миллиардеры) — владеют пятой частью этих богатств, что оценивается в $21 трлн. Состояние 1% самых богатых людей на Земле ($109,5 трлн.) почти в полтора раза превышает весь годовой общемировой ВВП, который в прошлом году, по данным МВФ, составил более $65 трлн.

Более трети всех долларовых миллионеров в мире проживают, понятное дело, в США (3,1 млн. человек). На США также приходится большинство миллиардеров на Земле — 460 человек. Второе место в мире по вкладу в общую численность миллионеров занимает Япония (765 тыс. человек) за которой следует Великобритания (557 тыс.). С учетом таких данных, всякие рассуждения о демократии и либеральной экономике кажутся еще более странными.

Быстрорастущее расслоение по доходам констатирует и Всемирный банк, который подсчитал, что сегодня около 1,4 млрд. человек (почти каждый четвертый житель планеты) живут за чертой бедности. По данным ВБ, разрыв между богатыми и остальным населением в мире растет, причем с ускорением. С середины XIX века до конца 70-х годов прошлого столетия во всем мире разница между доходом среднего жителя планеты и среднемировым доходом на душу населения увеличилась примерно с 40% до 80%. Глобальное неравенство достигло самых высоких показателей к началу 80-х, хотя с началом экономического подъема в Индии и Китае этот показатель постепенно сокращается — в основном за счет именно этих стран.

Так, капитал приумножает сам себя. Богатый всегда становится еще богаче, потому что много денег (капиталы, инвестиции), как правило, побеждают в конкуренции того, у кого денег мало. Этих простых законов математики пока никто и ничто не отменил.

Александр БЕЛИКОВ