Какой будет вторая каденция?

Вчера в Тегеране приведен к присяге Махмуд Ахмадинеджад, официально вступивший в должность президента страны на второй срок. Свой пост он занял после нескольких месяцев политического противостояния, вызванного недовольством оппозиции результатами выборов. Председательствовал на церемонии, где присутствовали также представители высшего духовенства, спикер парламента Али Лариджани. Он сказал, что инаугурация Ахмадинеджада “откроет новую главу” в истории Ирана. В своем выступлении Лариджани также подверг критике Запад за “поспешную” реакцию на результаты президентских выборов.

По сообщениям СМИ, на церемонии не присутствовали ни предшественники Ахмадинеджада на посту президента — Мохаммед Хатами и Хашеми Рафсаджани, ни два кандидата от оппозиции — Хусейн Мусави и Мехди Карруби. Одновременно с церемонией инаугурации, проходившей в здании парламента, у его стен сторонники оппозиции устроили акцию протеста. Накануне Ахмадинеджада официально утвердил в его должности верховный лидер Ирана аятолла Хаменеи, который поддерживал действующего президента в течение всего противостояния, вызванного недовольством многих избирателей тем, как был осуществлен подсчет голосов. В ходе беспорядков, начавшихся сразу после июньских президентских выборов, погибли по меньшей мере 30 человек.

Германия, Франция, Великобритания и Соединенные Штаты заявили, что не отправят в адрес Ахмадинеджада поздравлений в связи со вступлением его на второй срок президентства. “В связи с обстоятельствами переизбрания президента канцлер не станет, как это принято, отправлять письменное поздравление”, — заявил представитель правительства Германии. Аналогичные заявления прозвучали в Вашингтоне, Лондоне и Париже.

В течение двух недель после присяги Ахмадинеджад должен сформировать новое правительство, которое, в свою очередь, должно пройти утверждение в парламенте. По мнению обозревателей, эта задача может оказаться для президента нелегкой, поскольку он оказался втянут в противостояние даже со считающимися его союзниками консервативными политиками.

Комментарий

“Факт наличия протесТного электората будет играть все большую роль в мировой политике по отношению к Ирану”

Игорь СЕМИВОЛОС, исполнительный директор Центра Ближневосточных исследований, Киев

— Как будут развиваться события в этом регионе после инаугурации на второй срок президента Махмуда Ахмадинежада, учитывая то, что во многих странах мира общественность и должностные лица выразили недовольство относительно действий иранской власти против оппозиции?

— На мой взгляд, вряд ли возникнут какие-то осложнения, которые могут спровоцировать конфликт или что-то подобное в этом регионе. Со стороны таких больших стран, как США и образований, как Европейский Союз, и в дальнейшем будет такой режим, который существует сегодня. По сути, речь идет о фактическом непризнании власти Ахмадинежада. Тем более, что на сегодняшний момент есть больше оснований считать, что выборы, которые прошли в Иране, были недемократичными и нечестными. Соответственно, оснований не признавать этот режим больше нет. С другой стороны, и дальше будут происходить в закрытом режиме консультации относительно Ирана. Конечно, ключевым вопросом здесь является сотрудничество между США, Россией и ЕС. Тем не менее единства позиций по отношению к Ирану пока что не наблюдается. В любом случае, последствия беспорядков, которые имели место после выборов, обязательно проявятся, но позже. Мы видим, что в Иране растет количество людей, недовольных режимом. Протестный потенциал будет постепенно расти. Но насколько он будет способен к каким-то серьезным переменам, тяжело сказать. Я думаю, что, скорее всего, следует ожидать следующих выборов, когда оппозиция и протестный электорат попробуют взять реванш за поражение на этих выборах. Подытоживая можно сказать, что каких-то кардинальных изменений ожидать не стоит. Мне кажется, что вокруг Ирана будет происходить какой-то вялотекущий процесс. Но следует ожидать, что сам факт наличия протестного электората и людей, недовольных режимом, конечно, будет играть все большую и большую роль в мировой политике по отношению к Ирану. В действительности, ситуация изменилась в отношении того, что было до ситуации в преддверии выборов.

— А как тогда стоит рассматривать факт признания Белым домом победителем июньских президентских выборов в Иране Махмуда Ахмадинежада? Значит ли это то, что США надеются договориться именно с ним о приостановлении иранской ядерной программы?

— Эта проблема, ядерная программа, остается ключевым аспектом для Соединенных Штатов. Действительно, слова представителя Белого дома следует рассматривать как определенный сигнал. Впрочем, такой сигнал имеет два значения. С одной стороны: “Ахмадинежад избран, и мы считаем, что выборы состоялись. У нас есть определенные замечания, причем серьезные в отношении этих выборов. Но мы готовы с вами говорить дальше, причем непосредственно. Мы готовы говорить о вас с другими. И вы должны знать, что мы будем это делать”. А с другой стороны: “Если вы против того, чтобы вести этот диалог именно в контексте неразвертывания ядерных вооружений, реализации дальнейшего ядерного обогащения урана и создания полного ядерного цикла, то мы будем действовать в рамках правового поля. И вы знаете как”. Такой сигнал целиком понятен для руководства Ирана. Насколько иранское руководство будет готово воспринять этот сигнал и насколько оно будет готово пойти на контакты с целью именно недопущения создания атомного оружия и прекращения попыток овладения полного ядерного цикла. Исходя из того, что я вижу, то в принципе Иран пока что не готов к этому.

— Понятно, что позиция Ахмадинежада, как президента, ослаблена после этих выборов. И все знают, что в этой стране все решает Аятола Хаменеи. Значит ли это, что Вашингтону следует говорить с Хаменеи, и способен ли религиозный лидер Ирана пойти на компромисс с США?

— Дело в том, что все равно без Ахмадинежада также не будут решаться дела. Я не думаю, что можно будет вести сепаратные переговоры через голову Ахмадинежада. Я не очень верю в эту версию, что можно будет договориться с Хаменеи без Ахмадинежада.

— Кстати, как Украине вести себя в данной ситуации, как проводить взаимовыгодную политику с Ираном?

— Очевидно, что у Украины есть какие-то экономические интересы в Иране. Сотрудничество с Ираном не запрещено никакими конвенциями. Необходимо только придерживаться соответствующих режимов в отношении поставки вооружений, техники двойного назначения — всего того, что запрещено или не желательно ввозить на территорию Ирана.

Я думаю, что Украине следует развивать сотрудничество, в том числе с Ираном. Но, безусловно, при этом считаться с позицией наших союзников. То есть проводить консультации, и в любом случае не делать шагов, которые могут повлиять на отношения между Украиной и США. В любом случае, при сотрудничестве с такой страной следует организовывать такие постоянно действующие консультации.

— А что может сделать Европейский Союз, чтобы не дать Ирану иметь полный ядерый цикл? Тем более, что раньше Брюсселем такие попытки предпринимались.

— Действительно, ЕС заинтересован в том, чтобы этого не допустить. Но вряд ли ему самому удастся это сделать. Кажется, это можно сделать только благодаря общим усилиям ЕС и Соединенных Штатов. Все ключевые актеры в этом регионе заинтересованы в том, чтобы Иран прекратил свою ядерную программу. Но очевидно, что России абсолютно не выгоден выход Ирана из режима санкций, который будет значить реальный инвестиционный бум, открытие иранского газа для Европы и возможности проведения новых газопроводов. Поэтому, я думаю, Россия заинтересована в том, чтобы этот режим санкций продолжался и в дальнейшем. Здесь есть очевидная заинтересованность наших северных соседей в том, чтобы не допустить разблокирования Ирана. Поэтому Москву абсолютно устраивает ситуация, которая сложилась на данный момент.

— А понимают ли это США, которые надеялись, что благодаря “перезагрузке” отношений с Россией, Москва поможет решить иранскую проблему?

— Я думаю, что это понимают и видят в США. Это не сложно. В целом, этот вопрос часто задают в Израиле: “Почему Россия так поступила. Разве она не видит, что, в принципе, ядерная программа Ирана является угрозой? Почему Россия поддержит иранскую программу?” Для России вопрос не в том, чтобы Иран получил ядерное оружие, а в том, чтобы Иран оставался изгоем. Такова форма реализации внешнеполитических планов России. И в этом смысле на сегодняшний момент такая политика является удачной. Что будет дальше — неизвестно.

— Можно ли прогнозировать со стороны Израиля по отношению к Ирану повторение сценария, произошедшего в 1981 году, когда израильские ВВС нанесли бомбовый удар по иракскому реактору “Осирак” французского производства?

— В свое время такой сценарий разрабатывался. Но он был отброшен даже администрацией Буша. Если бы даже об этом шла речь, то без американцев израильтяне не будут этого делать. Очевидно, что администрация Обамы даже в кошмарном сне не согласится на реализацию такого сценария. Так что сейчас это невозможно. Я даже процента не могу дать, что такой сценарий будет реализован.

Мыкола СИРУК