Валерий Хорошковский: “Все люди для Тимошенко являются ресурсом для потребления”

Сейчас в их отношениях, похоже, произошел окончательный разрыв. Они оказались заложниками неправильных представлений друг о друге. Тимошенко не получила лояльности Интера, Хорошковский — плацдарма для возвращения в большую политику.

Контрабанда никуда не исчезла, как, впрочем, и не произошло “Украинского прорыва”. Гривна упала, экономика в стагнации, поступления от таможни сократились. И больше не слышно оптимистичных заявлений премьер—министра о том, что “благодаря детенизации мы получили дополнительно 30 миллиардов в бюджет”.

Развязка может произойти в среду — по информации “Украинской правды”, Тимошенко уже созрела, чтобы внести на заседание правительства постановление об увольнении Хорошковского.

В секретариате президента, где нашли в лице Хорошковского союзника, готовятся ломать это решение традиционным способом — остановив действие нормативного акта через подачу представления в Конституционный суд. Однако сам Хорошковский не видит смысла работать, находясь в подвешенном состоянии.

Причин для нынешнего конфликта премьера и руководителя таможни две.

Во—первых, Хорошковский отказывается оформлять газ из подземных хранилищ, который закачал туда РосУкрЭнерго. Данный ресурс, который Нефтегаз перекупил у Газпрома, является стержнем газопоставок в 2009-ом году. За счет этих 11 миллиардов по льготной цене 153,9 долларов можно компенсировать затраты Украины, созданные высокой базовой стоимостью российского газа. И без этого объема рушится вся схема среднегодовой цены 228,8 долларов.

Вторая причина — это война на уничтожение, которую каждые пятницу и воскресенье Интер объявляет Тимошенко. Если две недели назад оппонировать Фирташу пытался Александр Турчинов, то последний эфир “Свободы” был чем-то средним между съездом Партии регионов и собранием РосУкрЭнерго. В итоге из телевизора доносится запах 2004 года.

Хорошковский является совладельцем Интера, однако его или устраивает эта ситуация, или он в реальности не контролирует канал. Впервые в этом интервью “Украинской правде” он признал, что право на покупку половины всей медиа—группы имеет Дмитрий Фирташ. Это в принципе объясняет, на чем основано влияние акционера “РосУкрЭнерго” на телекомпанию и заангажированность Интера в газовом конфликте.

Однако в минувшую пятницу Хорошковский сделал сенсационное признание — Тимошенко сама вела с ним переговоры о продаже Интера. В субботу премьер подтвердила его слова — она сказала, что искала для Интера “иностранного инвестора”.

Как оказалось, заполучить первую кнопку страны хотела сама Тимошенко. В разговоре с “Украинской правдой” Хорошковский раскрыл подробности их переговоров о покупке Интера и разногласий из-за газа РосУкрЭнерго.

— Вы заявили, что Юлия Тимошенко вела с вами переговоры о продаже канала “Интер”. О чем именно шла речь?

— Эти переговоры были неоднократными. Они начались буквально с первых дней, как мы начали работать: она — как премьер—министр, и я — как руководитель таможенной службы.

— Эти переговоры были, когда Юлия Владимировна стала премьер—министром?

— Безусловно. Это происходило, когда она была премьером.

— Как Тимошенко аргументировала вам необходимость продажи Интера?

— Знаете, у Юлии Владимировны специфическое восприятие свободы слова. Она считает, что свобода слова должна быть развита ровно настолько и до тех пор, пока она поддерживает ее лично. Сперва между нами было просто огромное количество трений о том, что показывает канал Интер, как он это показывает…

— Будучи премьер—министром, Тимошенко давала вам указания о программном наполнении Интера?

— Более того, давала рекомендации, кого уволить из журналистов.

— Тимошенко сказала, какие именно иностранные инвесторы хотели купить Интер?

— Послушайте, да какие иностранные инвесторы? О чем мы говорим? Сам процесс переговоров был достаточно любопытен. Безусловно, у Юлии Владимировны было желание купить канал себе лично. Но не лично на имя Тимошенко, а так, чтобы контролировать канал Интер.

Я ответил Юлии Владимировне: “У меня как бизнесмена нет препятствий для продажи. Единственное — вопрос цены. И одно условия — все деньги должны быть легальны. Это не должны быть деньги непонятного происхождения, из оффшорных зон”. Это внесло определенный дискомфорт в разговор.

Я пояснил: “Мы на Интере провели достаточно большую подготовительную работу к IPO, у нас чистая компания. И я не хочу получить деньги непонятно откуда”. Собственно, после этого появились разговоры о каких—то инвесторах.

— Если быть совсем точным, Юлия Тимошенко высказалась о том, что “нужно найти нормального иностранного инвестора” для Интера…

— Это точно не ее компетенция. U.A. Inter Media Group Limited, владеющая контрольным пакетом Интера — это частная компания, зарегистрированная на Кипре, поэтому имеет лондонскую судебную юрисдикцию.

И если в дальнейшем будут попытки незаконно дискриминировать нашу собственность любым способом, то это будет предметом разбирательства в лондонском суде. А слова, сказанные Юлией Владимировной, могут быть интерпретированы как угроза частной собственности и преследование по политическим мотивам.

— Тимошенко объясняла, зачем ей Интер?

— Думаю, это и объяснять не надо.

— Какая стоимость Интера обсуждалась в ваших переговорах с Тимошенко?

— Это некорректный вопрос.

— На основании чего Тимошенко сделала заявление, что Интер принадлежит Дмитрию Фирташу?

— Мне кажется, это применение фашистских техник. Ты создаешь образ врага, а потом как на шампур нанизываешь все, что тебе мешает. Фирташ был удобен в этой роли. Благо, враг был все время виртуальным, Дмитрий не выходил на публику, не общался с журналистами. Соответственно, была хорошая почва для подготовки общества к образу врага как таковому.

Хотя, когда мне говорят, что все должно быть без посредников, я смущаюсь. Неужели Юлия Владимировна хочет и почту сама отвозить непосредственно тем, кому она адресована. Я сейчас не агитирую за посредников в газе, эта тема мне неинтересна.

Итак, из Фирташа был создан образ врага. А потом было заявление Юлии Владимировны, которая сказала: “Как оказалось, Фирташ и Хорошковский — одна команда…” (Хорошковский смеется) Это была такая хорошая театральная фраза.

На самом деле Юлия Владимировна прекрасно знает историю наших отношений с Дмитрием Фирташем. Ее все устраивало, пока я приносил деньги в бюджет и выдерживал какую—то позицию — жесткую, законную, но в вопросе приоритетов доходная часть бюджета была на первом месте.

Теперь, когда мы вошли в экономическую стагнацию, в кризис, в неблагоприятную для импорта ситуацию, то для Юлии Владимировны сместились приоритеты. На первое место вышли вопросы газа. Отсюда сразу изменилось отношение Юлии Владимировны ко мне. И тут она сказала: “Как оказалось, Хорошковский и Фирташ одна команда…”

Обратите внимание, такую же дискредитационную политику проводят в отношении Арсения Яценюка.

— Хотя еще два месяца назад ради Яценюка БЮТ блокировал трибуну парламента…

— Да, это было не так давно. Всем людям с трезвой головой не нужно забывать этих фактов.

Если кто—то думает, что можно договориться, то пусть внимательно изучит, что происходит. На самом деле, все люди для нее являются ресурсом для потребления. Пока ты нужен — тебя будут обцеловывать. В ту же секунду, когда ты стал мешать — тебя готовы затоптать.
Например, мне уже известно, что дано задание искать на меня компромат или сочинить его. Так что в ближайшее время мы станем свидетелями реализации этого сценария.

Людям с трезвой головой, которые находятся рядом с ней, я бы советовал ознакомиться с историей. И пусть не тешат себя иллюзией. Потому что иногда людям кажется: “Все вокруг дураки, а я один умный, и я смогу выстроить с ней отношения”.

Существуют риски для всей страны. Украина должна делать выбор трезво. Я в данном случае не являюсь ни ее оппонентом, ни защитником. Я пытаюсь найти из ситуации рациональный выход.

Украина имеет право быть нормальной страной. Если мы стремимся к европейском модели развития, то ни бизнес, ни простые люди не должны зависеть от того, кто президент, и кто — премьер—министр.

— Но если мы хотим быть европейской страной, то и телевидение должно быть объективным. Интер же сегодня — это яркий образец необъективного телевидения!

— Этот спорный вопрос. Причина простая: очень долгое время все стремились, в том числе и вы, журналисты, чтобы собственники не вмешивались в редакционную политику. Я действительно не регулирую эти вопросы.

— Постойте, но ведь эта заангажированность убивает стоимость Интера как вашего бизнеса!

— Новостийное содержание — это лишь одна из составляющих стоимости канала Интер.

Когда я купил “Интер” и пытался применить свой предыдущий опыт руководства крупным бизнесом, то этот опыт привел к определенному упадку Интера. Если помните, был период, когда Влад Ряшин ушел, я взял людей из России, а канал стал терять позиции.

В свою очередь, Созановский и Безлюдная смогли восстановить позиции канала, укрепить их, и дать возможность развиваться.

Объективность и необъективность — это субъективные критерии для оценки, но мы должны понимать, какой же инструментарий есть у собственника.

— Но вспомните эфир “Свободы на Интере” между Турчиновым и Фирташем. Там Турчинову просто закрывали рот! Или эфир в предыдущую пятницу, где вообще не было представителей Тимошенко…

— Да, но вы ведь слышали, какое количество людей со стороны правительства были приглашены на канал? Если они не пришли, то что — отменять эфир?

Поверьте мне, многое из того, что зависит от меня — на уровне внушения менеджменту “Интера” — я пытаюсь это сделать. Мне не нужны дополнительные проблемы, чтобы канал связывали с поддержкой какой—то политической силы. Но я не редактирую информационную политику и не выстраиваю сюжеты.

У меня есть личные пожелания, но они связаны с тем, что мы не комментируем бизнес—конфликты. И когда я узнаю, что готовится сюжет на тему бизнес—конфликта, я звоню и напоминаю, что у нас есть пункт соглашения о редакционной политики — мы не влазим в бизнес—конфликты.

— Однако, все-таки, расставьте точки над “i” — какое влияние Фирташа на Интер? Он владеет опционом на приобретение канала?

— Я этого не скрывал. У Дмитрия есть опцион с достаточно сложными условиями на приобретение 50% группы U.A. Inter Media Group Limited. Он возник, когда мы покупали каналы К1, К2 и Мегаспорт.

Но на сегодняшний день Дмитрий Фирташ не входит в число акционеров. Это не значит, что в будущем он не будет входить. Я могу принять такое решение, и в условиях экономического кризиса было бы хорошо, чтобы у меня был сильный финансовый партнер. Но говорить, что Фирташ владеет “Интером”— это неправда.

— Юлия Тимошенко об этом знает?

— Знает. Об этом мы говорили во время переговоров о продаже Интера.

Я просто не завидую главному бухгалтеру нефтегаза

— Нынешнее обострение ваших отношений с Тимошенко связано с 11 миллиардами кубометров газа, закачанными в подземные газохранилища Украины. Правительство считает, что этот газ принадлежит Нефтегазу, а РосУкрЭнерго утверждает, что это их газ. По вашему мнению, какой статус этого газа?

— Этот газ принадлежит РосУкрЭнерго. Есть периодическая декларация в режиме заявленного транзита, где Нефтегаз берет на себя обязательства выступить транзитером этого газа и доставить его на западную границу Украины.

Поэтому изменить статус этого газа можно, если РосУкрЭнерго как собственник откажется от него либо продаст его. Сегодня, когда уже заявлен режим транзита, эти действия должны быть согласованы с таможенной службой.

— Что это за газ, как он вообще оказался в подземных газохранилищах Украины?

— Он появился там как газ, принадлежащий РосУкрЭнерго, и был предназначен для транзита в Европу.

— Проще говоря, газ был в подземном газохранилище как на перевалочной базе?

— Да. У нас реально происходит то же самое. Мы получаем русский газ на границе с Россией, снабжаем его в восточные регионы Украины, а Европе отдаем газ, который находится в хранилищах на Западной Украине.

В своем письме РосУкрЭнерго утверждает, что оно не избавилось от своей собственности. То есть документы первичного характера, которые были при вхождении газа в Украину, для меня являются основополагающими.

— Однако правительство утверждает другое — что этот газ уже принадлежит Нефтегазу. Потому что Нефтегаз востребовал этот газ с РосУкрЭнерго на основании договора уступки, заключенного в Москве.

— Пожалуйста, дайте мне договор уступки, подписанный правомочными лицами. Вы видите, что говорит собственник: нет договора уступки. Может, он есть, но подписан неправильно. Там необходимо два подписанта от РосУкрЭнерго

Мы получили извещение от РосУкрЭнерго еще шесть месяцев назад о том, что должно быть два подписанта от двух учредителей этой компании. Это касалось газа, потребленного в первом квартале 2008 года. Кроме того, необходимость подписи двух директоров — это правило швейцарского законодательства.

— Первый конфликт между вами и Тимошенко касался газа, потребленного в первом квартале. Премьер давила на вас с требованием растаможить этот газ?

— Да. По газу, потребленному в 1-ом квартале 2008 года, между нам велась огромная переписка. Газ, потребленный в первом квартале нынешнего года, находится в такой же неопределенной ситуации.

Вспомните, как все было. Этот газ сперва был предварительно растаможен, были получены платежи от УкрГазЭнерго за растаможку, а потом правительство запретило УкрГазЭнерго дальнейшую растаможку данного газа. НКРЭ ограничило квоту УкрГазЭнерго на реализацию газа в Украине в размере чуть больше 5 миллиардов кубометров.

В последствии газ, который был предварительно растаможен, не был закрыт актами приема—передачи и подвис. Потом Нефтегаз утверждал, что это их газ. РосУкрЭнерго отрицал эту возможность. У таможни возник объем газа, который непонятно кому принадлежит. Это газ на сумму 5,5 миллиардов гривен, по которому было возбуждено уголовное дело по факту контрабанды.

— Так какой же газ был потреблен в 1—ом квартале 2008 года?

— Физически мы, возможно, потребили газ УкрГазЭнерго, но документально эта сделка не была закрыта. Она не подтверждена актами приема—передачи газа. Я вообще удивляюсь, как Нефтегаз будет упорядочивать свою внутреннюю бухгалтерию.

Однако это еще не все! Нефтегаз не растаможил газ с сентября по декабрь 2008 года включительно! При этом мы рассчитались за газ с Россией. Но есть вопрос: если нет декларации за растамаживание, то за какой газ мы заплатили деньги? Нефтегаз не подавал декларацию, они не платили деньги за растаможку.

Это грубейшее нарушение! Мы оформили все документы, связанные с нарушением таможенных правил. Выписали все административные штрафы, при том по много раз. Все, что можно было сделать со стороны таможни, мы уже сделали. Я написал Нефтегазу множество писем о том, что проводятся незаконные операции с использованием нерастаможенного газа.

А теперь представьте: у Нефтегаза нет декларации, значит, они не могут поставить газ в приход. А деньги получают с рынка. Значит, они должны ставить его в доходную часть, платить налог на прибыль, НДС и все остальное. Я просто не завидую главному бухгалтеру НАК.

— Из—за газа первого квартала у вас начались трения с премьером Тимошенко?

— Я не хотел бы акцентировать внимание на каком—то конкретном случае. Я исполняю закон. У меня первое образование — юридическое, и это сложило скелет моего восприятия любой информации. И как только начинают звучать аргументы “хочу, чтобы было так” — то начинаются трения.

— Тимошенко уже требовала от вас оформить газ РосУкрЭнерго, который Украина должна получить по московским договоренностям?

— Мы еще не разговаривали на эту тему.

— Но без отказа РосУкрЭнерго от этого газа вы растамаживать его не будете?

— Когда в субботу Юлия Владимировна сказала, что я должен заботиться о том, чтобы национальные интересы Украины были превыше всего, то я мог бы ответить: “Вы знаете, Украине очень помогла бы кувейтская нефть”. Давайте ее быстро всю растаможим, потому что она реально очень поможет бюджету.

Но все должно иметь свои пределы. И хорошо, чтобы за словесной беллетристикой были законные основания. Таможня законы не устанавливает. Она их исполняет, но отвечать будет конкретный таможенник, который поставит на документе печать.

— Скажите, когда вас назначали, обговаривали ли вы с Тимошенко вопросы вашей лояльности — не только как руководителя таможни, но и как акционера телеканала?

— Мною сразу было оговорено, и Юлия Владимировна приняла такое условие, что я захожу на пост руководителя таможни, а не для того, чтобы “Интер” вещал в ее пользу.

Изначально я как руководитель таможни был крайне лоялен, исходя из того, что пытался максимум обеспечить доходы бюджета. Когда меня назначали на должность, мне поставили конкретную задачу: “Смогу ли я в два раза увеличить доходы?” Я взял на себя эти обязательства. Мы этого добились, доказательством чему была почетная грамота Кабинета министров.

Но известно: от любви до ненависти один шаг. Ты хороший до тех пор, пока следуешь логике премьер—министра. Но если твоя логика, даже подтвержденная законодательством, противоречит задачам премьер—министра, то любовь заканчивается.

Сергей ЛЕЩЕНКО