Леонид Невзлин : Теперь у меня появилась возможность расширить свой бизнес и в объемах, и географически.

В России его подозревают в организации заказных убийств. В Израиле он примерный гражданин и филантроп. Теперь Невзлин осваивает новую территорию — собирается развивать бизнес в Америке. А после того, как на прошлой неделе швейцарский суд разблокировал его счета, бизнесмен принял решение поделиться освободившимися средствами с российской оппозицией.

— За счет чего вы сейчас живете? Получаете дивиденды от GML?

— Живу во многом с предыдущих доходов от ЮКОСа, за что испытываю благодарность к менеджерам компании и партнерам по бизнесу. Но поскольку в России у нас все отобрали, пришлось заново зарабатывать и выстраивать новый бизнес.

— Каким бизнесом вы сейчас занимаетесь?

— У меня достаточно широкий спектр интересов. У нас, у GML, есть нефтехимия и переработка в Израиле. Мы по-прежнему занимаемся телекоммуникациями в Восточной Европе — у нас там несколько компаний. Мы работаем с недвижимостью и собираемся развивать это направление, причем не только в Израиле. Ищем сейчас местных партнеров в разных странах мира. Когда я говорю “мы”, то имею в виду группу, когда говорю “я” — речь идет о моих личных инвестиционных интересах. В частности, я хочу вкладывать деньги в производство и реализацию средств для здоровья, здорового образа жизни, прежде всего в Израиле. Это то, что лично мне интересно. Но основные средства я по-прежнему получаю от финансовых инструментов — это более 50%. И, как всегда, занимаюсь благотворительностью, поддерживаю проекты, направленные на развитие гражданского общества, национальной идентификации, проекты, связанные с образованием.

— Недвижимостью вы давно начали заниматься?

— Несколько лет назад. Дело в том, что у нас теперь есть бизнес группы и есть частный. Я могу сказать, что мы в сумме (с учетом GML) стоим несколько миллиардов долларов. Но зона личных интересов все время увеличивается. Поскольку то, что нас объединяло в группу по бизнесу, — это был все-таки в большей мере ЮКОС. У нас есть традиционная дань прошлому, которое нас кормит, и свои интересы. [Мой партнер по GML Михаил] Брудно занимается инвестициями в те сферы, которые ему больше нравятся, [другой партнер, Владимир] Дубов — в те, которые привлекают его. У нас сейчас есть такая возможность. Недвижимость — вполне подходящее направление. Хотя не могу сказать, что я стал профессионалом или мне это особо интересно. Это выгодно.

— Недавно швейцарский суд принял решение разблокировать ваши счета и счета ваших коллег. У вас уже есть доступ к этим счетам?

— Есть. Я получил на следующий день после того, как они это анонсировали, письмо за подписью федерального прокурора Швейцарии о том, что ко мне нет претензий, счета разблокированы.

— Как планируете распорядиться высвободившимися средствами?

— Теперь у меня появилась возможность расширить свой бизнес и в объемах, и географически. Поскольку у меня есть традиция взаимодействия со Швейцарией, с 1997 г. у меня там счет, я сейчас буду возвращаться к инвестициям через швейцарские инвестбанки. И уже могу посмотреть на Швейцарию как на субъект вложений, там есть симпатичные мне бизнесы. В основном это финансовые компании, а также хороший рынок недвижимости. Я планирую расширить свое присутствие в США.

— Вы заявили, что хотите финансировать оппозицию в России…

— Не хочу, но буду. Я теперь могу себе позволить вложить часть средств в гражданское общество в России. Во-первых, это будут гранты для правозащитников, чтобы они продолжали информировать международную общественность о происходящем в России правовом беспределе. Во-вторых, средства на поддержку оппозиции перед выборами. Кому и как, не скажу — никого подставлять не хочу. Но поскольку меня продолжают считать в России российским гражданином, я являюсь вполне легитимным источником средств для политики.

— Раньше вы говорили неоднократно, что не собираетесь вкладывать деньги в Россию, в том числе в политику. Почему вы изменили свое мнение?

— В частности, из чувства благодарности. Во многом действия правозащитников и оппозиции повлияли на решение швейцарского суда о разблокировании счетов и прекращении сотрудничества с российской прокуратурой. Это достаточное основание, чтобы я принял решение их поддерживать. Если им нужна будет помощь, люди ко мне обратятся и я помогу. И помогу так, что все будет законно с одной стороны и конфиденциально с другой. В совокупности речь идет о цифре с шестью нулями в год. Миллионы долларов, но не десятки.

— Как вы считаете, почему было принято решение об аресте бывшего главы “Русснефти” Михаила Гуцериева, несмотря на то что он согласился продать компанию?

— Я думаю, получилось так, что он продал компанию, но продал из-под палки и высказался об этом — за что и наказан. Он очень недолго побыл в шкуре Ходорковского, вот и получил. Ноги разъехались. В любом случае то, что с ним сделали, — история грязная.

— Вам мешает тот факт, что вы объявлены в международный розыск?

— Мешает, конечно. Цели осложнить мне жизнь они достигли. Если бы не эти трудности, я бы выступил на слушаниях не только в Америке, но и в Брюсселе, и в Страсбурге. Сейчас проблемы с Францией и Бельгией присутствуют. Естественно, я могу решить это получением частных приглашений от политиков, как поступают некоторые другие люди. Но у меня иная стратегия, я предпочитаю бороться за отмену решений российской прокуратуры в других странах и в международном правовом поле. Это чуть сложнее. Я не совершаю частных поездок под прикрытием премьеров, президентов или парламентов. Однако я с решениями российских органов борюсь, и достаточно успешно. Ездить — езжу.

— Вы сказали, что собираетесь расширить свое присутствие в Америке. Сейчас у вас там уже есть бизнес?

— Мы инвестировали уже приличную сумму в недвижимость в Штатах. Есть желание ее увеличивать. И не только вложения в недвижимость. Я собираюсь с определенного момента расширить свое инвестиционное присутствие в США. Сделать его зримым, заметным. Я уже, наверное, не смогу войти в список богатейших людей Америки после того, как меня ограбили в России, но тем не менее можно что-то делать заметное для экономики.

— Планируете получить американское гражданство?

— Пока нет. А зачем? Достаточно израильского. К сожалению, я до сих пор остаюсь и российским гражданином. Дело в том, что решение о лишении гражданства принимает президент России. А он почему-то не сделал этого ни разу в отношении “беглых олигархов”. С одной стороны, он юрист по образованию и, наверное, не может не понимать, что все обвинения против меня шиты белыми нитками. А может, он просто считает, что такой гражданин, как Невзлин, на самом деле — гордость для России.

— А вы правда никого не убивали?

— Вы, наверное, имели в виду, не давал ли я таких команд?

— Да.

— Я никогда не давал никаких команд на нанесение ущерба людям. Это не соответствует моим принципам, морали и воспитанию. Тем не менее я чувствую себя ответственным за судьбу [бывшего главы службы безопасности ЮКОСа Алексея] Пичугина. И буду добиваться, чтобы виновные в том, что с ним происходит, ответили по закону.

Вы ведете дневник в LiveJournal.com (“Живой журнал”, ЖЖ). Зачем он вам?

Для удовольствия. Мне нравится общаться с людьми через ЖЖ. В России не так много умных людей, а в ЖЖ они сконцентрированы. Вопросы умные задают. Интересуются жизнью. Не надо даже искать этих людей. Они сами к тебе приходят.

— Под ником (псевдонимом) nevzlin в ЖЖ только вы сами пишете?

— В моем ЖЖ — только я.

— Какие у вас отношения с Борисом Березовским? Вы часто общаетесь? Какие у вас темы для общения?

— Отношения давние. Очень давние. Но общаемся нечасто. Мы в разных странах живем. Иногда он звонит, иногда я звоню, иногда он приезжает в Израиль. Иногда мы даже видимся. Я знаю его много лет. Нам есть о чем поговорить. В основном беседуем на философские темы. Как принято у русскоязычной интеллигенции, садимся на кухне и перетираем. С ним интересно, он человек креативный.

— Говорят, к вам когда-то приезжали люди из “Газпрома” и предлагали отдать ЮКОС в обмен на прекращение наезда на компанию…

— Про “Газпром” не знаю. Таким шантажом славятся [Роман] Абрамович и его партнеры. —— Только они и приезжали. Они предлагали передать им управление компанией. И они тогда останавливают наезд. А потом, по их словам, можно разговаривать уже об освобождении Ходорковского и других. С моей точки зрения, говорить было не о чем. Нас такой расклад не устраивал.

— Что для вас значит слово “олигарх”? Вы и Ходорковский были олигархами?

— В классическом смысле слова олигарх — тот, кто использует власть для наживы, а наживу для власти. Человек, который играет на двух площадках. В этом смысле в России были и даже преумножились олигархи. Но вот Ходорковского, а тем более меня к данному классу не отнесешь. Хотя бы потому, что скорее власть пользовалась нами, чем мы ею. Я уже выражал свое раскаяние по поводу 1996 г., поддержки Ельцина и способствования ему в переламывании естественного хода истории. Если было суждено сдвинуться влево, надо было двигаться влево. Зюганов так Зюганов. Лучше трезвый Зюганов, чем нетрезвый Ельцин. Потому что Ельцин в итоге дошел до Путина. А куда бы дошел Зюганов — мы не знаем. Во всяком случае, осталась возможность думать, что было бы лучше. Это для меня стыдное время. Пошел в потоке желающих сохранить власть, служить власти, получать от власти. Есть такой грех. Но от этого события мы ничего не приобрели, в отличие от многих других. Что мне дали? Орден Дружбы? Есть мнение, что за это мы получили ЮКОС, но это не так. А как было на самом деле… об этом пока рано.

Оксана ШЕВЕЛЬКОВА