Давид Жвания: “Не нужно придумывать миф, и тогда не будет проблем”

Я всегда был сторонником версии, что отравления не было. Ни одно из медицинских учреждений не заявляло официально об отравлении. Нет ни одного официального заявления о том, что был найден диоксин. Заявление об отравлении первым сделал Зинченко. Ющенко должен развернуть этот маховик, и тогда и Господь Бог его простит, и мы его простим. Чтобы оберегать такую ложь, нужно объявить террор.

— Давид Важаевич, вы знаете об этом отравлении столько времени, сколько существуют эти процессы. Почему Вы заговорили об этом только сейчас?

— Я не делал громких заявлений, потому что я был членом команды. Ну, сделал кто-то такое заявление (об отравлении кандидата в Президенты Виктора Ющенко), — я его особо не опровергал. Хотя я заявлял, что не верю в это. Я всегда был сторонником версии, что отравления не было, и убеждал всю команду и Виктора Андреевича в том, что этот вопрос надо закрыть и извиниться.

Он (Ющенко) же на самом деле в этом не виноват. Было очень много слухов, разговоров, запугивающих факторов, поэтому он мог и ошибаться, это могло быть эмоциональным заявлением. Но, к сожалению, самая большая трагедия состоит в том, что это переросло в репрессивные формы. У первого лица государства есть рычаги управления той же следственной группой, которая занимается делом об отравлении. Я всегда был сторонником версии, что отравления не было

— На какой эффект от вашей пресс-конференции вы рассчитываете?

— Первое — то, что меня услышат все главы фракций и будет создана следственная комиссия по вопросам отравления. Она и была, между прочим, в парламенте, и пришла к выводу, что отравления не было. Сейчас у нас новый парламент, и он имеет возможность точно так же провести расследование вместе со следственными органами. Для этого мы и являемся депутатами, для этого и существует парламент.

На этом этапе я хочу, чтобы он (Ющенко — ред.) остановился, разобрался, позвал в первую очередь тех людей, которые не желают зла ему и, для того, чтобы вывести всю эту историю в нормальное русло. К сожалению, это всего лишь удар ему в спину.

Также я хочу заявить, что у меня абсолютно нормальное психическое состояние, и никто меня не вынудит ни покончить жизнь самоубийством, ни уехать с Украины и даже не испугаться.

— Что вам дает такую уверенность?

— Я спокоен перед своей совестью и Богом.

“Тимошенко никогда не упоминала Жванию”

— Вы заявляете о том, что будете бороться за парламентско-президентскую форму правления, так как, по-вашему, она будет более эффективной. При нынешней процедуре выборов, когда места в списках продаются и покупаются, как она может быть более демократичной?

— На самом деле, покупка мест в списках — не такая уж большая проблема, поверьте.

— Вы говорите, что к осени будет сделана попытка развалить коалицию. С какой целью это будет делаться?

— Если бы мы сами понимали, с какой целью!

— Первый кризис в “оранжевой команде” начался с того, что Юлия Тимошенко заявила, что Порошенко, Жвания и Третьяков — “нехорошие люди”…

— Никогда Тимошенко не заявляла о Жвании! Никогда!

— Никогда?

— Никогда! Можете поднять все стенограммы, никогда имя Жвании не звучало. А вот то, что потом, что называется, нашли меня: “И ты туда!” К “любым друзям”. Меня туда приписали.

— Поддержит ли народная Самооборона Юлию Тимошенко как кандидата на пост Президента?

— Она еще не заявляла о своих намерениях. Как можно поддерживать того, кто еще не заявил, что он туда хочет? (смеется).

“Репрессивная машина уже запущена”

— Как вы считаете, будут ли репрессии по отношению к Юрию Луценко?

— Они сейчас временно приостановлены. Но я думаю, что они будут ужесточаться. Ближе к сентябрю будут все жестче и жестче. Я думаю, что эта репрессивная машина уже, по сути, запущена. Мы в последний раз призываем к благоразумию, если нас услышат.

— Каковы ваши дальнейшие действия?

— В суд! Судиться, доказывать свою правоту, бороться. В отличие от Президента, за рамки Закона мы никогда не выйдем. Мы будем судиться с Президентом, потому что он вышел из правового поля. По сути, вчерашнее его заявление (о возможной причастности Давида Жвании к отравлению — ред.) — это было прямое давление на следственный орган, и такого еще не было.

— Зачем им давить на вас, если вы непричастны к отравлению?

— Здесь идут в ход методы психологического давления. Наверное, они рассчитаны на то, что от меня отвернутся побратимы по фракции “Наша Украина — Народная Самооборона”. Но я думаю, что Виктор Андреевич очень сильно в этом заблуждается. Он должен развернуть этот маховик, и тогда и Господь Бог его простит, и мы его простим.

—  Но есть дело, следователи работают…

— А кто мешает следователям работать? Но есть нормы, которые нельзя нарушать. Сегодня группа Климович — это отдельно существующая от прокуратуры группа. Секретариат выделил им отдельные бронированные машины. Ведется финансирование следственной группы от Секретариата Президента. Но Генпрокуратура — это не есть орган Секретариата Президента. Да, Секретариат выдвигает Генпрокурора, но назначает и снимает его парламент.

“Ни одно из медицинских учреждений не заявляло официально об отравлении”

— Вы давали расписку о неразглашении тайны следствия. Не боитесь ли вы, что вас привлекут к уголовной ответственности за разглашение информации по этому делу?

— А что я разглашаю? Все, что я говорю, давно было написано. Никто ничего не разглашает. Не нужно придумывать миф, и тогда не будет проблем.

На самом деле ни одно из медицинских учреждений официально не заявляло об отравлении. На пресс-конференции присутствовали врачи, которые уходили от ответов и помогали политическим заявлениям тем, что не отрицали их. На сегодня нет ни одного медицинского учреждения или кого-либо, кто бы утверждал, что существует факт отравления так называемым диоксином.

— В прессе были сообщения о том, что нашли диоксин в организме. Так был диоксин или не было?

— Нет ни одного официального заявления о том, что (в организме Ющенко — ред.) был найден диоксин.

“Чтобы оберегать такую ложь, нужно объявить террор”

— А вы чувствуете моральную ответственность перед тысячами людей за то, что их столько времени обманывали?

— Мне не то, что больно, мне очень больно. Я потому и предлагал Президенту выйти из этого состояния, потому что украинские люди достаточно добрые. В свое время надо было снять этот вопрос. Мы его умоляли, чтобы он не говорил с трибуны “отравление”. Но мы не смогли его убедить.

— Кто первый сказал о диоксине?

— Диоксин придумали, исходя из фотографии, которую нашли в Интернете и решили, что “чуть-чуть похоже”.

— Кто первый произнес слово “отравление”?

— Меня не было в Австрии на тот момент, я не знаю, кто первый подсказал. Но заявление первым сделал Зинченко. А потом делали заявления все, кому не лень.

— То есть четыре года людей обманывали?

— Да. И нужно выйти из этого состояния, иначе придется создать систему террора, чтобы удерживать власть любой ценой. Мы этого не хотим. Чтобы оберегать такую ложь, нужно объявить террор.

Нина КУРЬЯТА-СТАСИВ