Горячие деньги

Один из известных западных экономистов заметил, что общее между этими двумя темами — в том, что о них одинаково легко говорить, но с ними почти одинаково трудно что- либо поделать. Тем не менее, рецепты антиинфляционной политики сделались одним из наиболее востребованных “блюд” политической “кухни”. Правительство в содружестве с Нацбанком разработало комплексную программу антиинфляционных мер, одно лишь многообразие которых свидетельствовало о том, что выполнять ее никто и не собирается. Де-факто правительство сосредоточило свой “пакет антиинфляционных законопроектов” на администрировании ценообразования и либерализации импорта, Нацбанку не осталось ничего, кроме попыток проведения ограничительной монетарной политики.

Временный тренд

Успехи пока не очень заметны, и правительство даже не обещает быстрых результатов, уповая преимущественно на хорошие виды на урожай. Но сработает ли этот фактор — большой вопрос. По крайней мере, до тех пор, пока экономическая политика, в том числе и попытки антиинфляционной борьбы, будут нести в себе инфляциогенную составляющую, а главные партнеры антиинфляционной “битвы” — правительство и Нацбанк — будут вести каждый свою, противоречащую одна другой, игру. Лучшее доказательство такой противоречивости — ревальвация гривни, на которую под перманентной угрозой фискальной экспансии вынужден был пойти Нацбанк, при этом практически открыто признавая временность тренда на повышение курса гривни и неизбежность наступления девальвационной “расплаты”.

Не откажет ли тормоз

Сегодня уже мало кто отказывается признать, что “спусковым механизмом” инфляции, создавшим благоприятные условия для раскрытия всех ее объективных предпосылок, включая влияние мировых цен, стал безудержный рост бюджетных социальных расходов, в результате которого рост потребительского спроса существенно превысил рост производительности труда и номинального ВВП. Об этом в своей апрельской статье в “Дне” писал и автор этих строк. Инфляция логично вызывает антиинфляционные меры Нацбанка, направленные на торможение роста денежного предложения. Согласно классической логике, уже это должно способствовать “охлаждению” экономики и снижению роста доходов. Но, как было отмечено выше, во-первых, рост доходов в значительной степени связан не с экономической активностью, а с бюджетными выплатами. В частности, доля социальной помощи и прочих трансфертов в совокупных доходах населения за первый квартал составила 42,3%. Значительные доходы генерируются также внешнеторговой составляющей — как экспортом, объемы которого определяются прежде всего конъюнктурой мировых рынков, так и импортом, который растет темпами, существенно опережающими рост импорта. В итоге “охлаждающие” меры не срабатывают, спрос на деньги в экономике не снижается. Помогает финансовая глобализация — банки, стремясь удовлетворить спрос на кредиты, все активнее выходят на внешние рынки заимствований. По данным платежного баланса, в 2007 г. чистые внешние заимствования коммерческих банков Украины выросли в 2,4 раза. А в целом за два последних года отечественный корпоративный сектор (как банки, так и нефинансовые компании) позаимствовали из-за рубежа $18,7 миллиарда. Ускоряющийся приток валюты формирует устойчивую тенденцию повышения курса гривни. Понимая высокий риск удорожания гривни для экономики, в которой за счет экспорта обеспечивается реализация около 40% продукта, произведенного в промышленности, Нацбанк вынужден время от времени выбрасывать гривню на валютный рынок, не допуская ее чрезмерного удорожания, т.е. против своей воли увеличивать денежное предложение. Расширение действовавшего валютного коридора (в нынешних условиях — фактическая ревальвация гривни), что и было закреплено повышением официального курса Нацбанка — естественная попытка по крайней мере уменьшить потребность рынка в центробанковских интервенциях.

“Холодильник” для экономики

Ревальвация (а до нее ускорение темпов инфляции при неизменном курсе уже само по себе укрепляло гривню по отношению к доллару) отрицательно сказывается на конкурентоспособности украинских компаний, за чем, вновь-таки, логично должно следовать “охлаждение” доходов. Однако вновь вмешивается уже упоминавшаяся выше фискальная составляющая. К тому же, как это ни парадоксально, импорт, который растет вследствие укрепления гривни и применения правительством импортных экспансий с антиинфляционной целью, активно подпитывает бюджет: за январь— апрель поступления от таможни (за счет сбора импортной пошлины и НДС на импортируемые товары) почти в 1,5 раза превысили внутренние налоговые сборы и обеспечили более половины всех поступлений в госбюджет. Формируется своеобразная инфляционная “пирамида”, в которой инфляционное удешевление гривни удивительным образом сочетается с ее валютно-курсовым удорожанием. А поскольку дорожающие гривневые активы весьма привлекательны для финансовых спекулянтов, которые могут предпринять попытки обменять свои дешевеющие доллары на укрепляющуюся гривню, “пирамида” эта, прежде чем обретет параметры Вавилонской башни, может достичь впечатляющей высоты.

Ущербность описанного выше заколдованного круга в том, что он уже вряд ли сможет эволюционировать в желаемом нам направлении. Ликвидировать его можно будет только через кризис. Благо, источников риска предостаточно: растущий дефицит внешней торговли, краткосрочные внешние обязательства комбанков, по которым наступит “час расплаты”, проблемы платежеспособности отечественных клиентов этих банков, конъюнктурные тенденции мировых рынков капитала, рост стоимости импортируемых энергоресурсов... Список может быть продолжен, и размер его подтверждает необходимость последовательной и эффективной антиинфляционной политики. Понятные и действенные меры в этой сфере крайне нужны и для того, чтобы сбить “спираль” инфляционных ожиданий.

Плата за риск

Содержание антиинфляционных мер зависит от того, кто рассматривается в качестве их главного адресата, и от того, каких целей требуется достичь. Если требуется относительно быстрый видимый эффект с неопределенными дальнейшими последствиями, то эти меры должны быть рассчитаны на то, чтобы произвести впечатление на “рядового обывателя”. Последний — благо идеологическая подготовка уже проведена — ожидает административного ограничения цен и прибылей бизнеса, не возражает и против применения экспансии дешевого импорта. Но подобная антиинфляционная программа не будет принята бизнесом, следовательно, не только не снизит его инфляционных ожиданий, но и повысит плату за риск работать в столь непредсказуемой экономике.

Программа, рассчитанная на получение “мандата доверия” у бизнеса, неизбежно должна содержать непопулярные меры — в виде ужесточения фискальной политики (ограничения роста или даже сокращения расходов). Это явно повлечет за собой обострение политической ситуации и дальнейшее падение доверия народа к власти.

Тем не менее, с нашей точки зрения, второй вариант предпочтительнее. Не стоит забывать, что ведущую роль в создании восходящих ценовых спиралей играют инфляционные ожидания субъектов хозяйствования. Поэтому именно на их снижение и должна быть нацелена антиинфляционная политика государства, ориентирующаяся на получение пусть не столь быстрого, зато “долгоиграющего” эффекта.

Надо заметить, что осознание этого факта привело к тому, что в последнее время в Украине возродилась идеология ренессанса “шоковой терапии” начала 90-х в виде введения жестких фискальных и монетарных ограничений. Ее, с некоторыми вариациями, настойчиво продвигают представители МВФ и Всемирного банка. Она наверняка будет подхвачена и представителями транснациональных компаний и иностранных финансовых организаций в Украине — в общем, всеми теми, кому финансовая стабильность нужна, а национальные условия для развития — безразличны.

Терапия шоком

Однако сегодня экономика и общество — уже не те, что были 15 лет назад. Бездумное повторение заплесневелых рецептов, которые, к тому же, разрабатывались для условий, когда о финансовой глобализации задумывались в основном футуристы, малоэффективно и одновременно — слишком опасно. В нашей экономике сложилась система субъектов хозяйствования, относительно развитая финансовая система, приобретена значительная инерция экономического роста. При этом отечественная экономика и без того находится в настоящее время в “полушоковом” состоянии в результате необходимости адаптации к новым энергетическим ценам и повышению открытости в рамках вступления в ВТО. Наложение дополнительного макростабилизационного “шока” может оказаться для многих невыносимым. Поэтому в нынешних условиях антиинфляционная политика должна исходить из следующих императивов. Существенное снижение темпов экономического роста недопустимо, поскольку от них сегодня критически зависят стабильность банковского сектора и доходы бюджета. Отсюда и недопустимость чрезмерных монетарных рестрикций, способных привести к “денежному голоду” в экономике. Недопустимо и существенное снижение доходов населения: от них критически зависит общественно-политическая стабильность в стране. Но это ограничивает возможности фискальных рестрикций и торможения роста доходов. Причем речь идет даже не об угрозе политического противостояния в свете предстоящих выборов, а о невозможности в принципе поддерживать слишком непопулярную политику на протяжении сколько-нибудь существенного промежутка времени.

Важно поддерживать в разумных пределах баланс внешней торговли: от него зависит стабильность национальной валюты, курс которой сегодня держится на слишком шаткой основе притока в страну “коротких” денег — это ограничивает возможности применения инструментов либерализации импорта и использования с антиинфляционной целью укрепления гривни.

Разумеется, сказанное не означает, что антиинфляционная политика в Украине должна концентрироваться на принципиально отличных от общепринятых экзотических направлениях. Напротив, последовательная антиинфляционная политика в монетарной и фискальной сферах как никогда важны. Но при этом должен жестко выдерживаться принцип ее (этой политики) “адресности”.

Не навреди

В частности, практикой уже доказано, что в условиях финансовой открытости попытки Нацбанка механически регулировать денежное предложение практически обречены на неудачу. Прямая ограничительная монетарная политика в нынешних условиях парадоксальным образом оказывается косвенным фактором инфляции, поскольку активизирует внешние заимствования комбанков и вынуждает Нацбанк прибегать к гривневым интервенциям, чтобы скупить ввезенную ими валюту. Гораздо более действенной антиинфляционной мерой в таких условиях было бы проведение политики достаточного удовлетворения спроса на деньги, при более четком регулировании направлений их дальнейшего движения. Речь идет, во- первых, об ограничении роста потребительского кредитования. Во-вторых — об увеличении сегмента инвестиционного кредитования, для чего необходимо развивать систему инвестиционных банков. В-третьих, о “связывании” горячих денег населения путем развития инвестиционных фондов, систем страхования и т.п. Главным позитивом такой политики должно стать увеличение инвестиций в повышение эффективности производства, в т.ч. — в рост производительности труда, что позволит устранить одну из определяющих долгосрочных причин отечественной инфляции — ресурсоемкость экономики.

Не избежать и сокращения (или, по крайней мере, существенного ограничения темпов роста) расходов бюджета. Вместе с тем опыт прежних лет показывает, что при стандартном подходе такое сокращение будет, прежде всего, производиться за счет капитальных расходов бюджета при сохранении динамики статей, финансирующих текущее потребление, которые как раз и являются наиболее инфляциогенными. Для радикального решения инфляционных проблем (а не пассивного раскручивания спирали “цены — социальные расходы — цены...”) необходимо увеличить долю капитальных расходов — на развитие коммунальной, энергетической, транспортной инфраструктуры, расходов на поддержку сельхозпроизводства, которые позволят не только удешевить и повысить качество соответствующих товаров и услуг для населения, но и создать благоприятные условия для развития предпринимательства и привлечения инвестиций. К счастью, сегодня все меньше людей сомневаются, что 5 млрд. грн., розданные вкладчикам “Сбербанка” и “съеденные” инфляцией, принесли бы гораздо больше пользы, если бы были направлены, скажем, на повышение энергоэффективности жилищного хозяйства в преддверии перехода к мировым ценам на природный газ.

Конечно, разрабатывать и применять подобные меры — весьма непростая задача. К тому же их эффект не будет ощутим достаточно быстро. Но если правительство все же не намерено “сбрасывать” проблему инфляции на плечи своих последователей, а хочет закрепить свой авторитет ее системным искоренением, то эти меры — именно то, что в настоящее время должно составлять содержание антиинфляционной политики.

Ярослав ЖАЛИЛО, кандидат экономических наук, президент Центра антикризисных исследований