Валерий Хорошковский: “Только наша и албанская таможни остались без права на проведение оперативно-розыскной деятельности”

В интервью господин Хорошковский рассказал о своем взаимодействии с секретариатом президента и Кабмином, борьбе с контрабандой и будущем выводе на IPO U.A. Inter Mediа Group.

— Вопрос: Как сейчас складываются ваши отношения с президентом и его секретариатом, с одной стороны, и с премьером и Кабмином — с другой?

— Вполне нормально. Таможня по определению находится между этими двумя институтами власти. Что важно для сотрудников таможни? Финансовое содержание, погоны, награды. И так сложилось при распределении функций власти, что частично полномочия по руководству нашим ведомством находятся у президента, частично — у премьера. Поэтому глава Гостаможни обречен поддерживать отношения и там, и там.

— Какие сложности вызывает в вашем случае такое балансирование?

— Никаких. Сегодня у президента и премьера единая цель — остановить потоки контрабандных товаров, бороться за реальную таможенную стоимость товаров, пополнять бюджет. А я как глава ведомства прежде всего заинтересован в поддержке служебных, а не личных отношений. Считаю, что глава Гостаможни может быть успешным только тогда, когда у него хорошие отношения и с президентом, и с Кабинетом министров.

— Кто же хочет вашего увольнения?

— Все, кто занимается контрабандными потоками, заинтересованы в том, чтобы Хорошковский покинул этот пост. И их очень много.

— Много где? В верхних эшелонах власти?

— На разных уровнях. Однако, если вы имеете в виду парламент, то его спикер Арсений Яценюк положительно настроен по отношению к изменениям, которые мы проводим на таможне. Арсений Петрович является нашим союзником.

— Недавно Гостаможней было возбуждено уголовное дело против НАК “Нефтегаз Украины” по факту контрабанды газа. В чем суть этого дела?

— Дело было возбуждено по факту: определенный объем газа пересек таможенную границу Украины. Это зафиксировано ежедневным мониторингом, который внедрен постановлением Кабмина. А когда у нас есть объемы газа, оставленные в стране, и нет их декларантов, то мы автоматически возбуждаем уголовное дело по факту контрабанды данного газа. Согласно подследственности, дело передано в СБУ.

— Были ли прецеденты с контрабандой газа?

— На моей памяти это первое дело по энергоносителям. Но, насколько я знаю, были подобного рода дела и ранее. Или были попытки возбуждения таких дел. Но на сегодняшний день это первое дело с таким объемом газа.

О планах и ВТО

— Недавно вы заявляли, что намерены довести ежедневные поступления в бюджет от Гостаможни до 100 млн долл. в день. Когда это произойдет?

— За 13 рабочих дней мая среднедневная норма поступления составила 473 млн. грн. Если говорить об официальном курсе национальной валюты (интервью бралось до снижения курса НБУ с 5,05 грн./1 долл до 4,85 грн./1 долл ), то мы уже стоим на этом пороге. Год назад показатели, кстати, были в два раза меньше — 282 млн. грн. в день.

— На росте поступлений в госбюджет сказалась в том числе отмена векселей.

— Вексель, который был отменен, использовался как компенсатор по возврату НДС. Безусловно, перед ГНАУ стоит задача возвращать НДС. Но вместе с тем Гостаможня не должна давать инструменты, ведущие к бюджетным недопоставкам. Когда ГНАУ возвращает НДС, она в законном порядке проводит проверку предприятия на предмет липового НДС. При работе с векселями такие проверки не проводились.

Чтобы окончательно оценить эффект отмены векселей, посмотрите на стоимость товаров, которые завозились под вексельную схему, после того, как мы ее отменили. Она резко снизилась. Это потому, что никто уже не накачивает НДС. Должен при этом оговориться, что часть людей, которые борются за возвращение вексельной схемы, действительно работают в реальном секторе и получают возврат реального НДС. И я их целиком поддерживаю. Но они стучат не в ту дверь. Здесь должна выполнять свою работу налоговая и возвращать реальный НДС в полном объеме.

— Но отказ от векселей привел к вымыванию оборотных средств предприятий. Что-то планируется сделать, чтобы этого избежать в дальнейшем?

— Ваш вопрос — из области экономического стимулирования, а не таможенного права. Скажу так. Как только возникает любого рода налоговое облегчение для импортера, тут же дискриминируется внутренний производитель. Еще немного выйду за рамки должностной компетенции. Допустим, речь пойдет о стимулировании ввоза какого-то долгосрочно окупаемого оборудования для больших заводов, которые дадут рабочие места. Но тогда это будет не трехмесячный вексель, а специальная программа: вексель на несколько лет, ускоренная амортизация и другие экономические механизмы. Их надо использовать однозначно.

— Эти механизмы будут прописаны в новом Таможенном кодексе?

— Это не совсем проблемы Таможенного кодекса. Хотя, по-хорошему, в Таможенный кодекс нужно постараться вложить решение всех наших проблем. Основные из них — слабые инструменты по борьбе с коррупцией и контрабандой. Простой пример коррупции. Условно говоря, за провоз фуры с дорогой техникой предлагаемая сегодня ставка взятки — 35 тыс долл. Представим себе, что это была разовая операция и коррупционеров тут же накрыли. Тогда этими же деньгами, что получены в качестве взятки, покупаются судебные решения. В итоге боремся с фантомами! Ловим — привлекаем к ответственности — увольняем — их восстанавливают по судебному решению — они снова берут взятки. Замкнутый круг!

— Говоря об усилении прав таможни, вы имеете в виду предоставление вам права на оперативно-розыскную деятельность (ОРД)?

— В том числе. Если не ошибаюсь, только у нас и в Албании таможни остались без права на проведение ОРД. Таможни в Балтии, после вступления этих стран в Евросоюз, получили такое право, в России оно существует несколько лет. В Европе прекрасно понимают, что такое экономические границы. И если мы стремимся к европейским культуре и сервису, то мы не можем и не должны проверять всех подряд, создавая очередь и неудобства для граждан и компаний. А работать точечно как раз дает возможность право на ОРД. И я хочу, чтобы наши депутаты это понимали, а не искали козлов отпущения в проблеме борьбы с контрабандой.

— Когда, по-вашему мнению, будет принят новый Таможенный кодекс?

— А разве можно прогнозировать наш парламент?

— Гостаможня сейчас требует, чтобы все таможенные брокеры проходили специальное обучение. У многих экспортеров и импортеров это вызывает недовольство, ведь ранее они могли выбирать, чьими услугами пользоваться.

— Это право у них сохраняется и сегодня. Речь о профессионализме. Если частный предприниматель возьмет кого ему угодно для оформления декларации, то и у него, и у нас будут проблемы. Ведь этот кто угодно может не знать классификатор и вообще понятия не иметь, что такое таможенная декларация. А потом говорят, что таможня задерживает таможенное оформление! Таможня — это всего лишь государственный субъект, участвующий в этом процессе. Кроме него в процессе присутствуют субъект, перевозящий товар, транспортная организация, декларант, другие ведомства, стоящие на границе,— начиная с пограничников и заканчивая санитарами. Поэтому, если мы хотим, чтобы таможенный брокер соответствовал своей квалификации, он должен не просто сдавать экзамен, а ежегодно проходить переэкзаменовку. Мы издаем такое количество приказов, которые меняют и регламентируют нормы, что без процесса обучения декларант становится не союзником таможенного оформления, а лицом, которое вольно или невольно может препятствовать таковому. И если мы говорим о коррупции, я бы не хотел, чтобы начальники таможен на местах самостоятельно выдавали свидетельства декларантам. Но, по сути, то, о чем мы говорим,— уже в прошлом. Потому что 16 мая Украина вступила во Всемирную торговую организацию (ВТО). И мы сейчас регистрируем в Минюсте приказ, который утвердит новый порядок предоставления такого рода разрешений брокерским организациям.

— Как скажется на поступлениях в госбюджет вступление Украины в ВТО?

— Возможное недополучение в бюджет при сегодняшних ставках у нас оценивается приблизительно в 4 млрд. грн. до конца года. Но у вступления в ВТО есть и, безусловно, положительные последствия. Мы надеемся, что при снижении ставок возрастет количество легально ввезенных товаров, соответственно, возрастет поток товарной массы. Планируем за счет этого выровнять ситуацию по средствам, которые мы недополучим в результате снижения пошлин.

— По сути, Гостаможня, вымывая у предпринимателей средства на границе, сужает поле для маневра ГНАУ, собирающей налоги внутри страны. Это как-то сказывается на ваших личных отношениях с Сергеем Буряком?

— Если говорить о наших личных отношениях, то они более чем хорошие. А с профессиональной точки зрения, что, прикажете Гостаможне собирать денег меньше, чем предписывает закон? У нас все равно с ГНАУ разные задачи. Наша задача — обеспечить заход импортного товара по правильному коду классификатора с правильной таможенной стоимостью и проконтролировать уплату всех необходимых налогов. Тем самым мы создаем внутреннему производителю возможность конкурировать с зарубежным.

О госслужбе, политике и ТВ

— Задумывались ли вы над тем, как долго будете работать главой Гостаможни?

— Вы знаете мою биографию и то, насколько спокойно я перехожу с госслужбы в бизнес, и наоборот. У меня не было и нет никаких тревог по поводу кресла главного таможенника страны. Часто повторяю одну фразу: с кем у меня контракт, на того я и работаю. В данном случае у меня контракт с правительством. И я сделаю все, чтобы таможня была менее коррумпирована, лучше защищала своих товаропроизводителей, больше денег приносила в бюджет.

— Возможно ли ваше возвращение в большую политику после ухода с госслужбы?

— А надо ли? Следует оценивать не только свои возможности, но и существующую ситуацию. Политические силы, которые так или иначе претендуют на власть, настолько раскачали лодку дармовщинки своими соревнованиями в размерах социальной помощи и розданных денег, что пройдет немало времени, прежде чем общество начнет осознавать себя не только как потребителя.

— Какая ситуация сейчас в вашем медиа-холдинге? После вашего прихода на Гостаможню им начала руководить ваша жена?

— Она приняла на себя исполнение обязанностей президента ряда компаний. Но как таковое управление осуществляется юридической компанией.

— Когда “Интер” и другие телеканалы будут выведены на IPO?

— Нам кажется реальной вторая половина 2009 г. Проведен уже ряд работ по отбору инвестиционных банков. Но проблема не только в нас, но и в способности рынка реагировать на те или иные вызовы. Есть определенные проблемы на мировых финансовых рынках. Мы выберем наиболее адекватный период выхода на биржу.

— Будет выводиться вся U.A. Inter Mediа Group?

— Да, вся группа.

— Сколько денег планируется привлечь за счет IPO?

— Вопрос дискуссионный, и мы его не раз обсуждали с нашими консультантами. Лично моя оценка — 3-4 млрд долл., в зависимости от роста отечественного рынка рекламы и прочих факторов.

— Насколько верны разговоры, ходившие по рынку, когда вы покупали “Интер”, что деньги даны вашими российскими партнерами — группой “Евраз”?

— Кто вам даст несколько сотен миллионов долларов? Также не имеют под собой почвы и предположения, что покупка телеканалов — политический проект. Я отношусь к ним как к бизнесу. И, кстати, “Евраз” тоже политикой никогда не занимался.

— Какова роль Дмитрия Фирташа в U.A. Inter Mediа Group после покупки “Интером” К1 и К2?

— Лично с Дмитрием Васильевичем у меня достаточно дружеские отношения. Но группа телеканалов полностью находится у меня. Возможно, я решу, что стоит привлечь партнеров, ведь IPO — это тоже привлечение партнеров, портфельных инвесторов. Но для меня главное — это капитализация каналов. И будет ли лучшая оценка достигнута за счет привлечения партнера, стратега или выхода на IPO — это вопрос конкретного места и конкретного времени.

Антон ПОДЛУЦКИЙ

Максим ШПАЧЕНКО