Зарекаться или меру знать?

Музыкальный гуру современности Борис Гребенщиков года три назад написал наполненную болью и тревогой песню, которая стала хитом и, будем надеяться, многих направила на путь истинный.

“Мама, я не могу больше пить. Мама, я не могу больше пить. Мама, вылей все, что стоит на столе, — я не могу больше пить... Патриоты скажут — он дал слабину. Практически предал родную страну. Им легко, а я иду ко дну, я не могу больше пить”.

И года не прошло, как Борис Борисович, повеселев, все в корне переосмыслил:

“Ну-ка, мечи стаканы на стол и прочую посуду. Все говорят, что пить нельзя, а я говорю, что буду... Если сломается аппарат, стану пиратом и буду рад, без колебаний пропью линкор, но флот не опозорю!”

Все меняется. И не только отношение отдельной личности к алкогольным напиткам, но и общественное, и научно-медицинское.

“Меня удивляет и даже несколько пугает, что в Украине и пациенты, и родственники настроены на директивные методы лечения — на зарок и абсолютный запрет алкоголя, хотя в Европе становятся все более популярными методы психологической настройки пациентов на контролируемое употребление, — говорит нарколог Харьковского института психоневрологии, доктор наук Александр Минко. — Впрочем, новое всегда воспринимается с опаской. Но с другой стороны, когда к нам обращаются пациенты, пытавшиеся вылечиться от алкоголизма кодированием, лишь в одном случае из десяти встречается тот вариант, который можно считать действительно профессиональным. Увы, сегодня очень многие “специалисты” просто эксплуатируют этот коммерчески выгодный термин, занимаясь лечением, не приносящим никакой пользы”.

Александр Иванович является автором многих научных работ по наркологии, и в вышедшей более 10 лет назад книге “Наркологическая помощь населению Украины и основные направления развития научных исследований по проблемам наркологии” он подробно рассказал об эволюции антиалкогольной медицинской мысли.

В плохие времена

Любопытно, что первое товарищество трезвости было официально зарегистрировано в Украине в 1874-м в с. Дейкаливка Полтавской губернии, а признавать алкоголиков больными людьми постановили в 1887 г. на 1-м съезде психиатров в Москве.

За полвека в Украине было открыто всего 8 наркокабинетов, способных одновременно принять на лечение 400 человек, и только в 1959 году украинский Минздрав приступил к созданию больших психиатрических лечебниц и наркологических кабинетов при психоневрологических диспансерах.

Полтавская область отличилась и в 1971-м, когда при исполкоме Полтавского областного Совета народных депутатов организовали первую общественную комиссию по борьбе с пьянством и алкоголизмом, а после такие общественные институты были созданы во всех областях, селах и поселках, на промышленных и строительных предприятиях.

В каждом районе города рядом с милицейскими управлениями появились стенды, где высмеивались пьяницы и тунеядцы, в системе МВД создали вытрезвители, лечебно-трудовые профилактории, куда родственники или сотрудники милиции могли принудительно отправлять алкоголиков на лечение.

— Александр Иванович, сожалеете ли вы, что система принудительного лечения алкоголиков, можно сказать, искоренена. Возможно, она и не согласуется с принципами свободы личности, однако в свое время хоть позволяла выставлять “неуды” за поведение взрослым людям и, вероятно, многих остепеняла?

— ЛТП по сути своей представляли места заключения с краткосрочным пребыванием. Тюрьма людей, как известно, не лечит. Пожалуй, единственный плюс этой системы в том, что она предоставляла возможность семье отдохнуть какое-то время от пьяницы, но лечебная эффективность ЛТП была невысока. Однако категоричность в этом вопросе допускать не стоит — я не говорю, что не должно быть принудительных форм лечения опасных для общества пациентов, и они есть, но осуществляются сегодня по постановлениям судов.

— Цитирую вашу книгу “Наркологическая помощь населению Украины”: “Период 1989—1996 гг. характеризуется дискредитацией антиалкогольных постановлений, упразднением общественных институтов — комиссий по борьбе с пьянством и алкоголизмом, что привело к изоляции наркослужбы”.

— Да, наркологическая служба сегодня оказывает лечебную помощь, в меньшей степени — реабилитационную, в еще в меньшей — профилактическую.

— Что вы скажете по поводу следующей инициативы? Недавно Киевсовет решил направить 22,8 млн. грн. на профилактику алкоголизма и противодействие распространению наркотиков в Киеве в 2009—2013 гг. Говорится о нескольких направлениях реализации программы: сокращение спроса на алкоголь и наркотические вещества, уменьшение вреда от их употребления, противодействие нелегальному обороту наркотиков... словом, хорошо знакомые общие фразы. Вот, каким, например, образом киевская власть может сократить потребление алкоголя?

— Она может предложить альтернативу — построить спортивные комплексы, открыть доступные для молодежи секции. Есть что-то об этом в программе?

— Есть об “обеспечении работы в учебных заведениях молодежных клубов по формированию здорового образа жизни” и “факультативные занятия для старшеклассников о репродуктивном здоровье и его сохранении”.

— Клубы по формированию здорового образа жизни — это, конечно, хорошо, лишь бы мы понимали, в чем смысл такого формирования. До тех пор, пока понятие “здоровый образ жизни” не будет у нас напрямую связываться с материальным благосостоянием человека, дела не будет. Я имею в виду возможность трудоустройства на работу, когда преимущество перед употребляющими алкоголь и никотин имеют некурящие и непьющие люди, когда будут введены поощрения для тех, кто прекратил пить или курить на производстве.

— По данным главного психиатра-нарколога Киевской области Геннадия Зильберблата, за последние 10 лет количество лиц, находящихся в зависимости только от пива, возросла в 10—12 раз. Также он сказал, что каждый десятый украинец, употребляющий алкоголь, становится алкоголиком. Есть и данные кафедры психиатрии Национальной медицинской академии последипломного образования им. Шупика, что в Украине 30% мужчин в возрасте от 25 до 50 лет зависимы от алкоголя. Известно, что безработица, стресс, социальная изоляция увеличивают риск зависимости, и, разумеется, ожидать улучшения этих показателей в кризисные времена не приходится.

А на последней программе “Свобода слова” кандидат в президенты Арсений Яценюк сорвал аплодисменты, когда сказал: посмотрите, мол, каким буйным цветом расцвел алкоголизм в украинских семьях, а нам все подсовывают надуманные проблемы — языковые, о НАТО, о расколе страны. Причем о том, каким образом он будет одолевать алкоголизм, — ни слова, но публика возрадовалась. На мой взгляд, такая игра на больных струнах человеческой психологии выглядит циничнее обмана людей майданом.

— По последним данным, под диспансерным наблюдением наркологической службы Украины находятся около 136 человек из каждых 10 тыс. населения, и хотя за последние годы в нашей стране не отмечается рост учтенной заболеваемости алкоголизмом, в то же время произошел более чем двукратный рост заболеваемости алкогольными психозами. Это говорит о том, что истинная заболеваемость алкоголизмом значительно выше учтенной.

Однако и в большинстве европейских стран потребление спиртных напитков в последние годы высокое, и наша страна не является исключением. По экспертным оценкам, общее потребление в литрах абсолютного алкоголя в Украине составляет 11—12 л на человека в год и соответствует показателям таких европейских стран, как Испания (12,8 л), Германия (12,9 л), Австрия (11,4). А лидируют Венгрия (19 л), Россия (16 л), Португалия (14,7 л).

Безусловно, следует выстраивать государственную политику в этом вопросе, но проводить ее нужно каждодневно, как воспитание детей в семье, и не стоит ожидать, что придет новый президент и положительный результат не заставит себя ждать. Однако если вообще не предпринимать никаких усилий, то мы дойдем до того, что наркоманы и алкоголики будут управлять страной.

— По-моему, они уже нами управляют.

— Кстати, в прошлом веке кто-то из немецких психиатров писал о Гитлере: “В хорошие времена мы лечим таких в стационарах, в плохие времена они “лечат” нас”.

— Александр Иванович, еще в 1996-м вы предлагали привлечь средства для реализации антиалкогольных мероприятий за счет отчислений от налогов компаний-производителей алкоголя и табака...

— И в советское время, и сегодня эта идея не находит поддержки в вышестоящих инстанциях. Даже одного процента выпросить не можем.

— Также вы призывали ограничить рекламу алкогольных напитков. И недавно был введен запрет на размещение рекламы на бигбордах. В то же время, пожалуй, все спортивные соревнования, которые транслируются по ТВ, сопровождаются рекламой водки и пива...

— Конечно, грустно, что кумиры молодежи, скажем, братья Кличко или Андрей Шевченко, долгое время пропагандировали пиво. Что ж удивляться, что так расцвел пивной алкоголизм среди молодежи? Однако в целом этот вопрос непрост, ведь попытки отказаться от алкогольной и табачной рекламы, например, при проведении соревнований Формула-1, привели к уменьшению числа спонсоров, доходов и поставили под угрозу саму возможность проведения соревнований. Но однозначно надо отказываться от рекламы, когда в головы подростков вкладываются фальшивые стереотипы о связи пива с материальным успехом, красивой жизнью, сексуальностью и т. п.

Социальная смазка или омерзение действий сатаны?

Я ознакомился с полусотней научных работ украинских наркологов, посвященных проблемам алкоголизма за последнее десятилетие (они накапливаются в библиотеке сайта “Новости украинской психиатрии” — www.psychiatry.ua), и хотел бы выделить любопытную книгу полтавского нарколога Владимира Литвиненко “Парадоксы алкоголизма”.

Выпущена небольшим тиражом — 1000 экз., адресована профессионалам, хотя вполне заслуживает широкой популяризации. Книга написана живым языком, с критическим взглядом на общепринятую систему борьбы с проблемой алкоголизации населения.

Автор выделяет пять стилей выпивки: неврастенический, контактный, дионисийский (вдумчивый), героический и самоубийственный, — и стоит на позиции, что сегодня при лечении алкоголиков не востребуются методы психотерапии, направленные на развитие личности. Что борьба с алкоголизмом без учета полезной функции алкоголя обречена на неудачу и недальновидно делать лишь алкоголь виновником психологических проблем алкоголиков и их семей.

Зачастую наркологами алкоголь определяется как безусловное зло, что не является правдой, и каждый взрослый человек знает, что у спиртных напитков есть масса полезных свойств. Они:

· приносят гамму физиологических ощущений (приятный вкус, ощущение тепла и расслабления, улучшение аппетита, сна, обезболивание и многое др.);

· могут служить своеобразными “антидепрессантами”, “модификаторами настроения”, приносить психологические выгоды (преодоление застенчивости, спасение от страха и тревоги, радость, самоуважение);

· позволяют легче влиться в группу людей, стать своим, легче решать вопросы общения (дружба, секс и т. п.). На Западе эта функция алкоголя получила название “социальной смазки” и “социального катализатора”...

Практически все негативные последствия от алкоголя наступают из-за приема больших доз, злоупотребления. Существуют десятки научных работ, доказывающих, что умеренное потребление алкоголя (это примерно 120—200 граммов вина или 30—50 граммов водки, или 500 граммов некрепкого пива в день) идет только на пользу.

Может снизить риск возрастного слабоумия, в частности болезни Альцгеймера, в несколько раз. Снижает риск таких заболеваний, как ишемическая болезнь сердца, атеросклероз, метаболический синдром, диабет, инфаркт миокарда и инсульт. Умеренное принятие алкоголя благоприятно сказывается на умственных способностях людей по сравнению с людьми, принципиально не пьющими. Ученые из Гарварда провели исследование, в котором приняли участие 50 тыс. человек, и показали, что болезни коронарных артерий, питающих кровью сердце, случаются на 37% реже у умеренно пьющих по сравнению с непьющими людьми.

Не стоит воспринимать это как призыв к людям, бросившим пить, вернуться к пьянству, и, конечно, человеку, утратившему способность вовремя останавливаться, надо или пересматривать отношение к культуре потребления или не пить вовсе. Зависимость (в любой ее форме — переедание, трудоголизм, сексомания, азартные игры) является формой саморазрушительного поведения, скрытым и растянутым во времени самоубийством, пишет Литвиненко.

Но в то же время в разделе “От терапии ограничения к терапии развития” он указывает, что невысокая эффективность традиционных методов лечения алкоголизма объясняется тем, что они основаны на абсолютном запрете спиртного, ориентации “на “пустую” трезвость”: “Ведь лечение не должно быть страшнее и разрушительнее болезни”.

Медик ратует за разумное ограничение, групповую и психоаналитически ориентированную терапию, перенос энергии, направленной на саморазрушение, на созидательную деятельность.

В развитие темы хочу привести работу “Регламентация употребления алкогольных напитков в разных религиях” кандидата медицинских наук из Харькова С. М. Руденко, который призывает вспомнить, что дилемма “пить или не пить” стояла перед человечеством всегда и что для нашей культуры все же больше присущи формы разумного употребления, чем полного отказа.

Вот в исламской традиции на все без исключения алкогольные напитки любой крепости — сидр, пиво и даже ароматизаторы в шоколаде, содержащие спирт, — наложено табу. Пророк Мухаммед вина не пил, при его жизни в Аравии стали карать за пьянство сорока ударами палкой. В Коране сказано: “О вы, во что уверовали! Вино... — омерзение действий сатаны. Избегайте этого — может, вы будете счастливы” [5:90—91].

В Ветхом Завете достаточное количество вина в хозяйстве часто являлось критерием благосостояния и достатка в роду иудеев: “В вине он стирает одежду свою... Глаза у него искристые от вина...” [Книга Бытия, 49:11, 12]. Но согласно Талмуду евреи должны были разбавлять вино водой: к трем частям воды прибавлялась часть вина. Пили и другие крепкие напитки, приготовленные из фиников, ячменя, гранатов. Бедные еврейские семьи употребляли низкокачественные вина, похожие на уксус. А образ вина, виноградной лозы символизирует священную силу, энергию, возрождение и радость.

В Новом Завете вино, как известно, символизирует кровь Христа, используется в таинстве причастия, однако те, кто забывает о контролируемом потреблении — и обжоры, и пьяницы, Царства Божьего не наследуют.

Где в алкоголике кнопка?

— Александр Иванович, на Западе сегодня проводится масса исследований воздействия алкоголя на мозг с помощью дорогостоящих томографов. Как вы думаете, изучение мозга внесет что-то кардинально новое в науку и медицину — нечто такое, что позволит решить проблему алкоголизма раз и навсегда?

— Будем надеяться, что появятся новые методы, которые мы пока себе даже не представляем, что будут определены центры, воздействуя на которые, станет возможным изменить поведение человека. Но пока это далекая перспектива.

— Но вот уже нашли и ген алкоголизма...

— Скажем так. Если мы возьмем идеального человека в плане развития его генетики, нервных структур, психики, стойкого, весьма уверенного в себе, и поместим в условия, в которых будем его искусственно спаивать, уверен: нам это легко и быстро удастся. То есть какой бы у человека ни была генетика и психология, социальный фактор в этом вопросе все же является превалирующим. И алкоголизм, увы, — это не болезнь, подобная аппендициту, когда, удалив что-то, можно быть уверенным, что рецидива больше не возникнет.

— Что вы скажете о современных фармакологических методах лечения алкоголизма?

— В мире зарегистрировано всего пять препаратов для лечения алкогольной зависимости. Налтрексон, дисульфирам, акомпросат, тиаприд, цианамид. В Украине акомпросат и тиаприд не лицензированы.

Основаны они на подавлении влечения к алкоголю, когда человек перестает получать удовольствие от его употребления. Скажем, цианамид и более жесткий препарат — дисульфирам вызывают неприятные ощущения от употребления за счет интоксикации. А налтрексон, являющийся опиоидным антагонистом, блокирует эффекты позитивного подкрепления алкоголя. Вследствие употребления спиртных напитков в организме образуются морфиноподобные вещества — тетраизохинолины, бета-карболин, тетрагидропапаверин. Терапия с помощью налтрексона допускает употребление спиртного, однако, принимая алкоголь, человек не достигает привычного эйфоризирующего опьянения и не испытывает желания увеличивать дозу. Такой подход — добиваться не абсолютной трезвости, а неполной ремиссии — является довольно новой стратегией.

То есть сегодня специалисты нашего института проводят альтернативную научную точку зрения о возможности достижения положительного результата лечения путем перехода пациентов на контролируемое умеренное употребление. Однако большинство наших коллег остаются верны директивным методам и новые подходы рассматривают пока с недоверием.

— И кодирование пока остается самым популярным методом лечения.

— Его популярность во многом обусловлена психологическими особенностями людей, думающих, что вот, дескать, придет барин и нас рассудит, спустится с небес мессия и сделает так, что я не буду пить.

Однако в любом случае пациент должен быть настроен на каждодневную работу над собой. Кодирование (кстати, этот метод еще с советских времен реализуется в нашем институте) — это вовсе не панацея, а механизм, запускающий инстинкт самосохранения, являющийся самым сильным человеческим инстинктом и позволяющий сформировать веру в трезвость. Но очень важно получить такое лечение у грамотного специалиста. А сегодня врачи и родственники больных под кодированием подразумевают все и вся. И когда к нам приходят пациенты с жалобами, что кодирование не помогло, я спрашиваю: как и что вам делали? И лишь в одном случае из десяти встречается тот вариант, который действительно является профессиональным кодированием. Также мы должны понимать, что депрессии, связанные с отменой алкоголя, могут проявиться и через месяц, и через годы после прекращения его употребления. И несут в себе риск рецидива зависимости.

— Александр Иванович, а вы сами — трезвенник или позволяете себе рюмку-другую?

— Мой организм не имеет противопоказаний для того, чтобы иногда немного выпить. Я не имею проблем с алкоголем, но и не рассматриваю его как лекарство и никогда не ставлю перед собой цели хорошенько напиться.

Роман БАРАШЕВ