Вадим Пушкарев: “Коалиция в парламенте уже есть. Коалиция неплательщиков-должников”

И высказал предположение, что до окончания президентских выборов никаких положительных изменений не будет, так как они связаны с ужесточением правового поля, ущемлением прав заемщиков и расширением прав кредиторов. Но рано или поздно позитивные изменения произойдут, так как у власти не будет другой возможности снижать социальную напряженность.

И вот выборы, наконец, позади…

— Вадим Владимирович, как меняются задачи банкиров, что лично вас больше всего волнует?

— Для банкиров сегодня задача — отделить зерна от плевел. Нужно понять, что из говорившегося политиками — правда, т.е. что из обещанного они действительно намерены сделать.

И, поняв это, попытаться подсказать политикам, в какой мере и каким образом можно реально решить поставленные задачи, поскольку нельзя объять необъятное.

Увы, как бы сильно ни хотелось, нельзя за два года поднять сельское хозяйство, судостроение, авиастроение, заменить всю медицину, создать мощные банки, поднять социальные стандарты и т.д. Поэтому сегодня нужно побыстрее определиться, что необходимо в первую очередь сделать банкам — какое место каждый из них видит для себя в реализации поставленных целей, чтобы, с одной стороны, помочь обществу, с другой — выполнить свою главную задачу — заработать.

— А вы хоть какие-то рациональные зерна в том, что говорится сейчас политиками, видите? Порой кажется, что пока страна не захлебнется в захлестнувшей ее волне популизма, рассудок не вернется.

— Все ведущие политики говорят абсолютно здравые, абсолютно нужные, абсолютно полезные вещи. Никто из них не говорит ничего плохого. Я ведь тоже хочу всего, чего они обещают, и побыстрее. Но обещание обеспечить всеобщее благоденствие уже завтра или через два года — это и есть популизм.

Поэтому меня сегодня больше всего интересует, например, как в нашей стране сначала запустить промышленность, потому что мы сегодня на грани — либо ее запускаем, либо уже летим без остановки. Меня сегодня волнует, как власть собирается привести в соответствие доходную и расходную части бюджета. Как она собирается наполнить живыми деньгами экономику через банки, как сами банки наполнить, чтобы это опять не обернулось выводом средств в какие-то офшоры.

Меня волнует, какие решения будут принимать новый президент и премьер, чтобы стабилизировать ситуацию в обществе, кто и как будет бороться с бардаком и беспределом, полным беспределом везде…

— А как бы вы как менеджер ранжировали задачи по приоритетности?

— Давайте идти от обратного. Мы хотим хорошо жить, мы хотим развивать социальную сферу и бороться с бедностью? У нас действительно слишком много бедных людей. У нас слишком много бюджетников, социально незащищенных, пенсионеров. Но чтобы добиться реального улучшения, надо сначала стабилизировать и наполнить реальными деньгами бюджет. Итак, задача №1: наполнить бюджет.

Наполнить реальными деньгами бюджет можно только одним способом — запустить промышленность, чтобы с ее налоговых отчислений начали расти бюджетные доходы. И не за счет выжимания последних соков! К примеру, березу можно выжать и, превратив в горку опилок, собрать ведро сока. А можно аккуратно надрезать и собирать по пять литров, но каждый сезон.

Поэтому первые шаги должны сегодня касаться оптимизации фискальной политики, системы налогообложения. Еще один далеко не новый рецепт — кардинальное упрощение регуляторной базы. У нас ну просто непосильно много всевозможных регуляторов — проверяющих, разрешающих, запрещающих, согласующих, огромная армия мздоимцев, паразитирующих на теле бизнеса, экономики.

Если возвратиться к проблеме запуска промышленности, то здесь очень важна и банковская составляющая. Огромная проблема сегодня — доступность и цена ресурсов, их срочность. И если на одной чаше весов — рабочие места и экономический рост, а на другой — инфляция, то даже если это непопулярно сегодня, придется отпускать инфляцию.

Нужно крепко подумать о наполнении финансового рынка длинными деньгами. И направлять их не в государственные долговые обязательства, а в реальный сектор. То есть давать деньги банкам, рефинансировать, но под конкретные проекты, проверенные и утвержденные теми же банками.

— Вы сказали, что не нужно бояться инфляции, и одновременно — нужно искать возможности для привлечения долгосрочного ресурса. Эти тезисы не противоречат друг другу? Откуда при высокой инфляции взять долгосрочный ресурс, кроме рефинансирования Национального банка? В то же время, по оценкам ученых, как минимум 40 млрд. долл., или более 300 млрд. грн., находятся в кубышках у населения. Может, надо подумать о том, как снизить инфляцию до приемлемого уровня и заставить эти деньги работать?

— В кубышках эти деньги находятся почему? Не только потому, что население не верит в банки — это только одна из причин. Есть и вторая причина: населению некуда деть эти деньги, его не устраивает предложение товара по существующим ценам, граждане не могут купить жилье, машины, бытовую технику, у них недостаточно денег.

Нужно запустить отрасли, дающие максимальный мультипликативный эффект. В первую очередь, это строительство. Когда много строилось квартир, было выгоднее вкладывать в жилье при помощи коммерческих банков, а не держать деньги в кубышке. Просто так население не вынет деньги, чтобы отдать их коммерческим банкам и влить в экономику. Если граждане это и сделают, то только с частью своих сбережений. Да и то не все — очень многие обожглись на курсовых колебаниях.

Нужно развернуть финансирование строительства жилья, дорог, другой инфраструктуры. Речь не идет об инфляции неуправляемой.

Хотя я боюсь, что и такая угроза сейчас чрезвычайно серьезна. Национальный банк еще пытается сдерживать инфляцию жесткими монетарными инструментами, тем не менее оставаясь основным источником финансирования социальной сферы. Вы посмотрите, в прошлом году выкуплено ОВГЗ на 40 млрд. грн. Это значит, что 40 млрд. вымыты из реального сектора и выплачены через бюджет. Кто их получил? Пенсионеры, госслужащие, социальный сектор и т.д. Частично эти деньги потрачены, частично на них куплена валюта, спрятанная под ту же подушку. Эти деньги отобраны у обескровленной промышленности…

— Вы были в числе тех банков, которые в конце января поддались на уговоры Юлии Тимошенко поддержать бюджет для выплаты пенсий и купить часть из ОВГЗ на 2,1 млрд.?

— Да. Купили на 110 млн. грн.

— Вы осознаете те риски, с которыми сопряжена подобная долговая политика? Ведь Минфин взял 2 млрд., обязавшись уже через полгода вернуть на 200 млн. больше. Очевидная пирамида…

— Знаете, есть ситуации, когда уже не время сидеть и злорадствовать, ожидая, когда же все это рухнет. Когда рухнет, оно рухнет вместе со всеми. Поэтому, осознавая все риски, мы идем на то, чтобы финансировать необходимые социальные программы, потому что нельзя ситуацию доводить до абсурда, до коллапса, до неуправляемого социального конфликта. Может быть, за время, пока эти деньги будут направлены в социальную сферу и проедены, нашим политикам все-таки удастся взяться за ум и начать внедрять реальные изменения в экономике.

— Вы назвали строительство. Допустим, это действительно та точка роста, вслед за которой начнет потихоньку запускаться вся экономика. Как его правильно стимулировать? На каких условиях вы будете готовы выдавать кредиты строителям? Почему сегодня не выдаете?

— Вы хотите от меня получить рецепты сейчас? Чтобы я в формате газетного интервью дал алгоритм того, как нужно сделать? Это было бы дилетантством с моей стороны и прожектерством — с вашей. У нас есть десяток или два десятка профильных министерств, в каждом из которых работают специалисты, осуществляющие планирование, анализ и прогнозирование данной отрасли в рамках единого финансово-хозяйственного механизма, который называется государство.

Нельзя путем внесения какого-то одного благого изменения, допустим, открытия финансирования строительства, решить комплекс проблем в целом. Весь механизм, который раньше назывался народным хозяйством, разрегулирован. Его нужно взять под контроль, восстановить управляемость. Необходимо добиться сочетаемости планов, фактов, прогнозов и начать реализовывать комплекс необходимых мер. Только после этого система начнет работать.

Кроме того, сегодня нужно более вдумчивое регулирование в финансовой сфере. На мой взгляд, необходимо пересмотреть финансовые ограничения и запреты регулятора, в первую очередь, связанные с привлечением и использованием валюты. Поскольку, когда кризис и нет денег, не время решать проблему долларизации страны. Нужно открывать ворота и привлекать сюда, выдавать валюту.

— В прошлые годы напривлекались достаточно — в Украину пришло более 100 млрд. долл. внешних кредитов, и ничем хорошим это не закончилось. Как устранить курсовые риски? Как обеспечить приемлемый инвестиционный климат для настоящих инвесторов, а не спекулянтов?

— Я уже неоднократно говорил и еще раз повторю: когда в стране нет денег, то нужно открывать все ворота и привлекать доллары, евро, иены, юани, тугрики — любую валюту. Пускай они работают на экономику, надо только правильно отрегулировать эти процессы, сведя к минимуму спекулятивную составляющую. Вместе с этими деньгами сюда придут и инвесторы, которые будут цепляться за эту экономику и при возникновении кризиса не кинут нас.

Говоря об инвестиционном климате, вы затрагиваете огромный отдельный пласт. И по тому же строительству надо минимум отдельное интервью, чтобы детально рассказать, что не дает его сейчас кредитовать. Нужно смотреть на те негативные изменения законодательства, которые были приняты Верховной Радой, — это раз. Я сегодня не могу давать деньги, зная, что гарантированно не смогу претендовать на предмет залога. Два — нужно пересматривать регуляторные изменения, которые были приняты Национальным банком в отношении залогов, в отношении того же валютного кредитования, которое сегодня считается центром зла (я с этим категорически не согласен). Три — нужно смотреть на проблему работы с должниками; четыре — на проблему покупки либо передачи права собственности на земельные участки и претензии по ним; пять — на проблемы налогообложения. Можно назвать еще как минимум пять-шесть пунктов.

Все эти проблемы и мешают возобновить кредитование строительства. Ведь если мы сейчас, в нынешних условиях, дадим деньги на строительство, то они практически со 100-процентной вероятностью будут “спилены”, размыты, розданы на взятки, выведены. Судебные органы выносят решения, по которым мне заемщик ничего не должен, а правоохранители не ищут скрывающегося должника. Все, круг замкнулся.

— Если говорить об источниках формирования длинных ресурсов, то Нацбанк вроде собирается предлагать долгосрочное рефинансирование банкам, но на определенных условиях. Как они вам?

— Что касается самой идеи, то она абсолютно здравая, но надо еще посмотреть, как механизм рефинансирования реально заработает. я поднимал эту проблему еще полгода назад на проводившихся в Национальном банке совещаниях. Я категорически против, когда предлагают продлить на пять-семь лет сроки по тем 80 млрд. грн. рефинансирования, которые были розданы неизвестно под что. Реальные банки, которые получили эти деньги, реально использовали их и реально вернули. Это Укрсоцбанк, Укрсиббанк, ВТБ, Сбербанк России и некоторые другие. Где остальные 75 млрд.? Почему они не возвращены? На каком основании такую колоссальную сумму, которая не заработала в экономике, сегодня оставлять людям еще на пять-семь лет? Этот вопрос требует обстоятельнейшего разбирательства.

Я спрашивал: почему государство не рефинансирует меня как банк, который кредитовал в том числе государственный сектор, вагоностроительные заводы, железные дороги, чтобы теперь, когда мои заемщики не могут вовремя рассчитаться в силу кризисных явлений, но готовы оплачивать проценты, я мог сохранить за ними кредит? Почему я сегодня железной дороге даю деньги под 18—20% в валюте, и она вынуждена у меня их брать? Эта же нагрузка в конечном итоге ложится на всех пассажиров. Почему мне государство не может дать сегодня гривневый ресурс по учетной ставке 10,25% (нынешнее значение учетной ставки НБУ. — Ю.С.) под условие, что я заработаю свои 1,5% плюс комиссионные, снизив нагрузку на государство? Государственным структурам приходится брать в коммерческих банках под коммерческие проценты, и при этом государство рефинансирует под 10,25% банки, которые и гривни не отдают в реальный сектор экономики. Это какой-то бред!

Ты взял государственные деньги — будь добр, покажи программы. Ты их можешь использовать на авиастроение, на гидротехнику, еще на какие-то прибыльные проекты. Я подчеркиваю — прибыльные, потому что мы говорим сейчас о коммерческих, высокодоходных проектах, это энергетика, транспорт, строительство.

Если же говорить о социальных проектах — строительстве больниц, покупке оборудования и т.д., то это отдельная тема. Для этого есть государственные банки с длинным дешевым ресурсом, привлеченным на Западе, на Востоке под гарантии государства на многие годы.

— А специальные банки могут этим заниматься? У нас снова хотят создать и аграрный банк, и банк реконструкции и развития…

— Предположим, вы его создадите. Но где вы возьмете ресурс, чтобы отдавать его под 3—5% без гарантий и без обеспечения?

Создать новый инструмент несложно, но зачем, если их и сегодня достаточно? Есть два государственных банка — классический экспортно-импортный и сберегательный по работе с населением. И есть еще три банка, которые прикупили неизвестно зачем и под что. Нужно их наполнить живыми деньгами, но откуда их набрать на такое количество проектов и прожектов?

Ведь уже есть, например, Государственное ипотечное учреждение, которое не выполняет свои обязательства. Они взяли у нас деньги и купили квартиры, которые раздали населению. Они банкроты сегодня. О каком новом банке можно говорить? Откуда он возьмет деньги?

И если уж мы заговорили о новообращенных госбанках, я настаиваю на своей точке зрения: не дело государства спасать коммерческие банки, их рекапитализировать. И те заявления, что мы сегодня собираемся национализировать уже не только коммерческие банки, но и кредитные союзы, — это не просто глупость, это преступно!

Вместо того чтобы бесполезно сжигать государственные, бюджетные деньги, сегодня нужно преследовать, брать и сажать тех, кто их из банков разворовывает, преднамеренно не возвращая кредиты. Я не говорю о тех людях, которые попали в сложную ситуацию с ипотекой, с потребительскими кредитами на машину, хотя даже здесь ситуации бывают совершенно разные. Есть семьи с реальными несчастьями — потерявшие кормильцев, источники дохода. Здесь нам всем нужно оставаться людьми и искать пути решения проблем. Но, к сожалению, есть и большое количество людей, которые просто не хотят платить. Их доходы перешли в “тень”, и под шумок всеобщей нелюбви к банкирам они пытаются найти лазейки, чтобы не платить по кредитам.

Но самое больное — это крупные должники, которые взяли многомиллионные, на десятки миллионов долларов кредиты, а сейчас не собираются их возвращать, имея зачастую депутатское прикрытие. Это не рядовые заемщики-физлица, а состоятельные, богатые, влиятельные особы, которые в состоянии лоббировать свою безнаказанность через Верховную Раду, путем принятия специальных законов. Вот таких деятелей нужно в первую очередь преследовать, предъявлять обвинения, сажать, чтобы неповадно было. Ведь они “кидают” не только банки — они грабят всех, всю страну, и это нужно понять!

Вот что надо делать, а не компенсировать из бюджета разворованные деньги. Ведь такое разворовывание при полной безнаказанности может продолжаться до бесконечности!

Кроме того, деньги, выделяемые на рекапитализацию банков, — это же бюджетные деньги, привлекаемые за счет гособязательств! Погашать которые придется за счет налогов, которые я и вы — мы все платим! Платим для создания нормальной социальной сферы, для выплаты достойной зарплаты государственным служащим, учителям, библиотекарям, милиционерам, врачам, для оплаты услуг госсектора.

Я конкретно плачу немалые налоги и не хочу, чтобы моими деньгами государство возмещало вклады банка, ограбленного, разворованного бывшими владельцами и заемщиками. Государство обязано выполнять карательную функцию по отношению к тем, кто взял у людей деньги, их не вернул и не собирается возвращать, еще и выводя из обеспечения залоговое имущество. Но оно идет по самому простому и популистскому пути: берет на себя обязательства и за кого-то проворовавшегося отдает из бюджета деньги. На каком основании?!

— Рекапитализация вроде бы была нужна потому, что в условиях кризиса банкротство и ликвидация нескольких крупнейших и крупных банков, таких как “Родовид”, “Укргаз”, “Надра” и “Укрпром”, могли окончательно подорвать остатки доверия к банковской системе. В результате чего государству и его налогоплательщикам был бы нанесен намного больший ущерб, чем обойдется бюджетная компенсация вкладов. Кроме того, предполагается, что после национализации проблемные учреждения снова станут прибыльными и со временем будут проданы с выгодой для бюджета.

— А скажите, что изменилось в банках, которые национализированы? Кроме того, что через эти банки были пропущены колоссальные средства, выданные людям в виде возвращенных вкладов? Государство что, смогло найти их должников? Либо захотело найти этих должников? Оно что, достойно оценило их залоговое имущество? Оно что, смогло вернуть себе те потери, которые были понесены? Смогло через прокуратуру преследовать нерадивых людей, снявших по сотне миллионов и растворившихся в эфире? Хоть что-то из этого было сделано?

С тех пор, как эти банки стали государственными, разве произошли какие-то улучшения с точки зрения нормативов их деятельности, ликвидности? Нет. Там кто-то разработал грамотные программы оздоровления или хотя бы привлек для этого консультантов? Нет, даже этого не сделано!

Можно называть банк государственным, можно — частным, можно назвать любым, но он либо работает, либо не работает. Либо банк здоров, либо болен. Третьего не дано. Но я не вижу сегодня прогресса в реальном оздоровлении этих банков. Как были проблемными, как не пропускали платежи либо пропускали их в ограниченном количестве, так проблемными и остались.

— То есть вы категорически против национализации банков?

— Я говорю, что подобная национализация — от лукавого. Мы подменяем понятия. Реальной национализации пока не произошло. Ведь что такое национализация? Это когда что-то начинает принадлежать нации. А я пока не вижу, чтобы активы тех структур, которые очень много задолжали какому-либо из национализированных банков, стали общенациональными.

Пока что мы только повесили на дырявый бюджет дополнительные долги, причем долги наших же с вами сограждан, которые вдруг стали богатыми за счет нации. Вот что такое национализация в нашем практическом исполнении.

Мы не слышим, чтобы новые управляющие возвращали кредиты или имущество, не слышно, чтобы прокуратура, открывая какие-то дела, этим занималась. Не работают правоохранительные органы, суды, исполнительные службы. Долги стали национальными, а имущество, которое было куплено за деньги этого банка, осталось частным. Но меня это не устраивает — как гражданина, который заплатил или заплатит потраченные на подобные вещи налоги. Я не хочу, чтобы мои деньги шли на такую национализацию, я платил их, чтобы потом, когда придет время, получать нормальную пенсию. Чтобы придя сегодня в поликлинику, не видеть лежащих в коридоре и орущих от боли людей, потому что нет обезболивающего
уколоть…

— Вы говорите, что должны отвечать люди, которые брали кредиты. Но ведь должны отвечать и люди, которые их выдали. Ведь банкиры, раздававшие подобным образом собранные у людей деньги, тоже разворовывали страну. И сейчас из-за них замарана репутация всей банковской системы.

— Я выступаю за то, чтобы, как в Библии сказано, каждый отвечал по делам своим. Если банкир злонамеренно выдал кредит, зная, что он не будет возвращен, — это не так уж сложно доказать: нужно смотреть на обоснование выдачи. Профессионалы знают, о чем я говорю. Эти люди должны отвечать.

Могу сказать на примере нашего банка. Мы не стесняемся и не жалеем, отдавая в прокуратуру дела на наших горе-сотрудников. Более того, мы не только инициируем, но и сопровождаем эти процессы, продолжая их преследование. У нас в большинстве областей, на Западе и Востоке, по несколько уголовных дел. Да, это неприятные процессы, потому что зачастую это молодые люди, с молодыми семьями и с маленькими детьми — это боль. Но как иначе, если за нами стоят сотни тысяч вкладчиков? Что делать, если с другой стороны тоже семьи, которые нам свои деньги доверили и по недомыслию этих людей были обворованы?

Сейчас почему-то считается нормой взять и не вернуть. А ненормальным — наказать за то, что взял и не вернул.

— Почему так?

— Правовой нигилизм, безнаказанность… Сформировалась и замкнулась цепь круговой поруки, беспредела и коррупции, которая поощряется на всех уровнях, с которой никто реально не борется. Если сажают, то какого-то председателя глухого сельсовета, но никто из министров так до сих пор и не сел. Ни одному министру не задан вопрос: куда деваются бюджетные средства, почему закупки производятся по двойной и тройной стоимости, за какие деньги они летают отдыхать? Обо всем этом мы читаем на страницах газет, но никто реально не наказан.

Возвращаясь назад, к вопросу о возврате вкладов моими и вашими деньгами, нашими деньгами. Это миллиарды, десятки миллиардов гривен. На эти деньги можно было построить дороги, обустроить больницы и школы, увеличить учителям, медикам, чиновникам, наконец, зарплату. А государство, платя нищенские зарплаты, крохи, само провоцирует мздоимство и воровство. Оно берет деньги, возвращает обманутым, не наказывая обманщиков и лишая достаточного заработка тех, кто мог бы претендовать на него своим честным трудом.

Вот вам цепь порочная. Разорвите эту цепь, накажите тех, кто обманул. Обанкротьте, разорите, посадите, чтобы другим неповадно было! Верните его деньгами, его особняками, его самолетами вклады в банках — люди скажут спасибо. Но бюджетные средства направьте туда, куда они были предусмотрены бюджетом.

А так мы закрываем глаза. Вроде бы обездоленных и обманутых спасли, но при этом фактически обмануты и обворованы люди в социальной сфере. И главное — не наказан вор, который завтра пойдет в другой банк и снова возьмет там кредит. А наш парламент еще и принимает законы, которые не преследуют должников, а наоборот, их защищают. И это — самый циничный и подлый обман, который себе только можно представить.

Общественное внимание фокусируется на обижаемых банками простых неплательщиках, потерявших работу молодых семьях, купивших “Ланос” или “гостинку”. Вот, банкиры, вы этих несчастных разоряете! Да не трогаем мы их! Мы не забрали ни одной квартиры. Мы реструктуризировали кредиты всем, кто хотел. И предлагали всем, кто не хотел. Конечно, если уж должники нахальничали, мы вынуждены были забирать автомобили. И то, забрав, предлагаем: рассчитайтесь и забирайте ключи от вашей машины — нам их девать некуда.

Так где же правда? Могу рассказать. Ко мне приходят клиенты и спрашивают: в какой парламентской фракции у тебя больше всего должников? Отвечаю: у нас, и не только у нас, не фракция, а целая коалиция. Так что коалиция в парламенте уже есть. Коалиция неплательщиков-должников на десятки и сотни миллионов долларов. И сидят они во всех фракциях. Это — коалиция жуликов, которые не возвращают долги. И при этом лоббируют выгодные для себя законы, прикрываясь бабушками, дедушками и рядовыми согражданами. Дескать, парламент их защищает. Да не защищает он их! Он прежде всего защищает миллионеров-жуликов.

— Недавно я интересовался у сотрудников компетентных органов, почему до сих пор не привлекаются к ответственности собственники и менеджеры тех обанкротившихся банков, в которых очевидны вопиющие злоупотребления. Что мешает привлечь их к ответственности? Мне ответили, что там — очень мудреные финансовые схемы, которые сложно распутать. Вы как финансист считаете, что действительно сложно? Или просто нет желания?

— Ответ — и да, и нет. Взаимосвязь между компаниями, зачастую имеющими офшорную регистрацию, бывает очень сложно доказать. Поймите, крупному должнику, взявшему взаймы 20—80 млн. долл. и за чужие деньги фактически создавшему свой бизнес, но теперь не желающему их отдавать, проще нанять хороших адвокатов, найти берущего откат чиновника, судью или следователя, влиять через политиков. Ведь даже если из 60 млн. три четверти отдать на взятки, останется 15 млн. Поэтому эта круговая порука будет продолжаться до тех пор, пока мы не начнем преследовать и наказывать жуликов.

— Для этого нужно ужесточать законы?

— На мой взгляд, дело не столько в законах, сколько в отсутствии политической воли. Ведь существующий набор законов достаточно совершенен, и 10—15 лет назад эти законы почему-то работали, просто потом в головах раздрай пошел. А будь политическая воля, какими бы сложными и хитрыми ни были схемы — за ними не скроешься, они все распутываются.

Ведь финансовая сфера — достаточно прозрачный организм. Здесь всегда видны связи, всегда видно, куда что пошло и откуда пришло, кто принимал участие, кто отправлял, кто благословлял, кто согласовывал, кто не позволял. Потому что есть бумага, есть проводка, есть подписи, есть решения ответственных лиц, комитетов и т.д. В банке все максимально прозрачно. Все наши действия видны на протяжении как минимум пяти лет. Их можно восстановить посекундно.

— Тогда как может возникнуть ситуация, как, например, в Укрпромбанке или “Киеве”, где львиная доля кредитного портфеля была выдана структурам, фактически принадлежащим собственникам банка?

— Я не могу комментировать конкретные случаи. Это некорректно. Вопрос в том, что было бы желание — баланс банка позволяет все это отследить.

Не всегда банк в состоянии увидеть связанность лиц, поскольку существуют механизмы, позволяющие ее скрыть. Однако при большом желании можно выйти на то, что связанность была видна, но людей заставляли что-то делать под нажимом. Кто и как их заставлял — это все легко установить.

Поэтому найти виновного и отследить, где эти деньги сейчас, особого труда не составляет. Даже если они ушли за рубеж, то это не перелетевшая границу вольная птица. Это — трансакция, платеж, который имеет конкретное и очень точное назначение. И если он выполнен в оплату чего-то, что не вошло сюда вопреки существующему законодательству, то, извините, человека уже нужно сажать по статье за валютные махинации, мошенничество и нарушение декрета о валютном регулировании. Опять-таки — было бы желание.

— Откуда желание появится, если раньше не было. Годы идут, а на политическом олимпе — одни и те же лица…

— Народ еще хочет слышать обещания, которые сомнительно, что будут выполнены. Значит, еще ситуация не критическая. Мне очень нравится выражение: мы больше не будем наступать на грабли, мы попробуем на них прыгнуть. Если людей устраивает то, что сегодня происходит, значит, мы это будем иметь и дальше.

— На представителях вашего цеха сейчас сошлось очень много общественного негатива. Вкладчики не любят, потому что был мораторий во время девальвации. Заемщики не любят, потому что кредиты надо отдавать, неплательщикам приходится прощаться с имуществом и т.д.

— Я не отношусь к этой нелюбви серьезно сегодня. Почему? Сегодняшнее видение сегодняшней ситуации — это как ближний свет. Нужно врубить дальний свет и смотреть, что будет потом, после преодоления этой ситуации. И если для ее преодоления нужно пройти сквозь нелюбовь граждан, что же…

Вообще, любовь за деньги весьма специфична. Любят за деньги только тогда, когда ты их даешь. Их постоянно нужно давать больше, больше и больше. Когда ты перестаешь давать, любовь сразу же куда-то исчезает.

Я не верю в отношения людей за деньги. Это не любовь. Не духовное. Отношения за деньги могут быть великолепны, но они материальны. То есть на них как на жизненные принципы опираться нельзя. Они скользкие и непостоянные.

Вспомните медиков, в частности, реаниматологов — это очень циничные по жизни люди, которые не поймут твоей сиюминутной боли, потому что привыкли каждый день во благо отрезать, резать, зашивать, не обращая внимания на боль. Так и банкиры сегодня — они не должны обращать внимание на боль. Да, это неприятно, оставляет осадок и даже шрамы. Но чтобы пройти этот тяжелый период и выйти на новый уровень, нужно “резать и зашивать”, нужно отстаивать собственные интересы банка в судах. Ведь за собственными интересами банка стоят интересы клиента, доверившего нам деньги.

— Получается, что “приказано выжить” пока рано отменять? Или задачу уже можно сформулировать по-другому?

— Я бы не стал формулировать по-другому. Ничего ведь не изменилось ни вокруг банков, ни в обществе. Более того, за это время мы получили несколько законов, которые совершенно не ложатся в программу оздоровления финансовой системы. Да, пока что команду “приказано выжить” никто не отменял.

— Процессы не угрожают стать необратимыми, как гангрена?..

— Я бы не драматизировал ситуацию. Человек, человеческое общество — субстанция живучая… Вернитесь в 90-е, вспомните, как тогда жили. Не приведи Господь возвращаться на тот уровень.

Все зависит от того, какую планку перед собой ставит общество. К чему стремится и ниже чего не в состоянии опускаться.

Если мы оцениваем свою жизнь как терпимую, дескать, можно мириться, сойдет, ничего все равно нельзя изменить — значит, такую планку поставили. Поставили ниже того, что могли бы перешагнуть. Многое зависит от политиков — намерены ли они всерьез выполнять свои обещания. Сможет ли новый президент и его команда принципиально установить собственную планку, планку общества.

— Вы не устали разочаровываться в политиках?

— Я совершенно не разочарованный по жизни человек. Я благодарен Богу — он мне дал колоссальное количество здорового оптимизма.

— На чем он держится?

— Люблю жизнь. Я просто люблю жизнь. Слава Богу, эта любовь взаимна.

— Ключевая составляющая формулы успеха?

— Я не верю людям, которые говорят, что моя формула успеха такая-то. Кто говорит, что формула успеха — вставать с утра, принимать холодный душ, есть овсяную кашу и отправляться на работу. Герои, как правило, пытаются показать только приглядную составляющую, но это иллюзия этой формулы. Повторить чужой успех никому не удавалось.

Юрий СКОЛОТЯНЫЙ