Отталкиваясь от России

В интервью одному из украинских изданий в июле 2006 года известный российский политолог Сергей Караганов заявил: “Украина всегда будет отталкиваться от России, пока не встанет на ноги. А когда на них встанет — не знаю. До этого России тоже еще надо встать на ноги”. Этот диагноз по-прежнему актуален. Немалую часть двадцатидвухлетней новейшей истории Украины заняла попытка уйти от России. Пока относительно успешная.

“Монетизация” отношений

Для огромного числа россиян само существование независимого украинского государства является некоей коллизией, не просто с трудом, но даже едва ли понимаемой. В стране, где слишком часто в ХХ веке переписывали историю, глубина исторической памяти невелика. Это в Англии четко осознают, что Шотландия всегда была особенной и во многом отдельной частью Соединенного Королевства. В России же если и знают о временах, когда сердце их страны называлось Московским княжеством, то воспринимают их крайне мифологизировано, как некий вынужденный этап на пути закономерного “собирания земель русских”. Тем более нет приятия Украины в ее нынешних границах. У соседей несложно сейчас найти людей, критично настроенных по отношению к Владимиру Путину, к его антизападной риторике и играм в великодержавие, но едва ли удастся встретить кого-нибудь, кто искренне соглашался бы с тем, что Севастополь — украинский город. Поэтому политика, направленная на удержание Украины, еще очень долго будет пользоваться широчайшей популярностью среди россиян.

Нашей стране с таким вызовом самому ее существованию приходилось иметь дело с первого дня независимости. Огромной исторической удачей стало то, что в отличие от сербского лидера Слободана Милошевича президенту Российской Федерации Борису Ельцину хватило мудрости признать административные республиканские границы государственными. По мнению подавляющего большинства западных аналитиков, в 1991 году шансы на развязывание кровопролитной гражданской войны в не вышедшем из тоталитаризма и обнищавшем СССР были гораздо выше, чем в куда более зажиточной и демократической Югославии. К счастью для нас, история распорядилась иначе. Многие сегодня рассуждают о мизерности арендной платы за базирование Черноморского флота РФ в Севастополе, но в 1992—1993 годах огромной победой украинской дипломатии стало согласие россиян говорить об аренде как таковой.

Девяностые в украинско-российских отношениях прошли под знаком сосредоточенности вновь созданных национальных элит на первичном накоплении капитала (часто в тесной спайке друг с другом, как, например, в ситуации с покупкой и транзитом газа). Сохранение у руля старой партийно-хозяйственной номенклатуры делало постепенное отдаление Украины от России не слишком заметным и болезненным.

Приход к власти в Москве прагматичного, с иным жизненным опытом, а потому не склонного придавать большое значение “братским объятиям” Владимира Путина кардинально изменил характер отношений. Москва начала “монетизировать” отношения с бывшими советскими республиками, одновременно давая понять, что прежние пряники возможны только при абсолютной политической лояльности. Ослабленный “кассетным скандалом” и поссорившийся с Западом Леонид Кучма решил поиграть в сближение с Россией. Апогеем той игры стало прямое вмешательство российского руководства в президентские выборы в Украине 2004 года, итог которых был расценен Москвой как крупнейшее геополитическое поражение со времен распада СССР.

Ответ на “оранжевій вызов”

Остудив эмоции и отложив в сторону обиды, российский правящий класс сумел дать довольно адекватный ответ на “оранжевый вызов”. Конечно, он привел к тормозящему экономическое и общественное развитие закручиванию гаек в самой России, но это отдельный разговор. Однако в разрезе отношений с Киевом выжидательная позиция и ставка на “монетизацию” диалога принесла свои плоды: в конце правления “оранжевой” команды Москва получила мощнейший за двадцать лет рычаг давления на соседку в виде одобренных Юлией Тимошенко газовых соглашений и глубокое сомнение США и ЕС в способности Украины стать надежным союзником Запада.

Своей победой на выборах 2010 года Виктор Янукович не обязан России. Удержи он власть в 2004-м, его постигла бы участь марионетки Кремля. В этот раз Путин мягко ставил на Тимошенко, тогдашний президент Дмитрий Медведев выступал за невмешательство. Харьковские соглашения, породившие формулу “продление базирования флота в обмен на скидку на газ”, были продиктованы не политическими, а сугубо экономическими соображениями. К разочарованию россиян Янукович не стал отказываться от евроинтеграционного курса и форсированно русифицировать гуманитарное пространство (все, что сделал в этом плане Дмитрий Табачник, лишь замедлило его украинизацию). Неприятным сюрпризом для Януковича стало то, что Москва не удовлетворилась отказом Украины от вступления в НАТО и поддержки откровенно антироссийских проектов на постсоветском пространстве.

В 2010-м Кремль поставил значительно более жесткое условие: полное подчинение в вопросах внешней, военной, внешнеэкономической и гуманитарной политики. Классической пророссийской риторикой, к которой в духе Кучмы прибег новый министр иностранных дел Леонид Кожара, уже ничего не добиться. Причем в этот раз разговор в Москве стали вести не о том, что Киев может получить, выразив покорность, а о том, что он потеряет вследствие ослушания. Ограничение доступа украинских сыров, карамели, труб на российский рынок, запрет на размещение российских оборонных и крупных гражданских заказов на украинских машиностроительных предприятиях, намерение запретить украинцам въезд на территорию РФ по внутренним паспортам вкупе с газовой удавкой стали значительно более весомыми аргументами на переговорах, чем обещания золотого дождя в результате вступления в Таможенный союз.

Если вступление таки состоится, это станет началом конца украинского суверенитета. И дело не в каких-то конкретных положениях уставных документов ТС. Один из первых разработчиков теории межгосударственной интеграции Эрнст Хаас утверждал, что в своей основе она представляет собой переключение лояльности от национального центра принятия решений в пользу наднационального центра. И именно здесь таится опасность восстановления советской модели отношений между Москвой и Киевом.

С другой стороны, сейчас Россия имеет последний исторический шанс вернуть Украину в орбиту своего доминирования. Уже в недалеком будущем неизбежное снижение цен на энергоносители, структурные проблемы в российской экономике, дестабилизация буксующего режима Путина лишат Москву возможности бороться за восстановление даже мягкой формы региональной империи.

Владимир КАРБИВНИЧИЙ