Оставаться в он-лайн: Украина и мир в период перемен

Предыдущие три года национальная элита преимущественно говорила и думала о выборах, сейчас — думает и говорит исключительно о них. Соответственно интерес к внешней политике автоматически резко падает. Но большую игру международных отношений нельзя поставить на паузу, чтобы целиком посвятить себя внутренним проблемам. Мир стремительно изменяется в последние двадцать лет, а с началом глобального финансово-экономического кризиса темп этих изменений достиг беспрецедентных вершин. Через полгода-год, выйдя из состояния внутренней неопределенности, украинцы рискуют увидеть, что содержание и правила международных отношений изменились настолько, что все наши подходы стали устарелыми, неадаптированными, а, значит, неконкурентоспособными. Для нашего государства, для национальной элиты очень важно уже сегодня внимательно отслеживать международные тенденции, и тщательно анализировать направление эволюции международной системы, одновременно адаптируя свои взгляды и действия. Решая масштабные вопросы внутренней политической стабилизации, проведения выборов и преодоления экономической рецессии, украинские элита и общество должны оставаться в он-лайн-режиме взаимодействия с внешним миром, который не будет ждать, пока мы будем смотреть только внутрь.

Смена полярности

Журнал “Тайм” при помощи сложных математических моделей и большого объема данных вычислил человека, с которого начался ипотечный кризис в Соединенных Штатах, который стал первым этапом нынешнего глобального финансово-экономического кризиса. Однозначно, самого тяжелого со времен Великой депрессии. Этот человек приобрел в 2003 году дом за 250 тыс. долларов в кредит в одном из небольших городков Калифорнии. В 2006 году он объявил себя банкротом. Это снизило стоимость жилья в районе. И следующим шагом стало банкротство еще нескольких его соседей, а ипотечное агентство уже не могло рассчитывать на погашение долга за счет перепродажи домов. Интересным в этих выводах является не очередное подтверждение действенности “эффекта бабочки”, а тот факт, что кризисная волна зарождалась уже тогда, когда Украина еще только уверенно выходила на лидерские позиции в Европе по количеству проданных новых автомобилей, цены на недвижимость в Москве били все рекорды, а сами Соединенные Штаты без лишних колебаний беспрецедентно наращивали оборонный бюджет. Возможно, и сейчас, когда американские автогиганты стоят на грани банкротства, а Украине регулярно снижают ее суверенный рейтинг, уже очерчиваются контуры будущей экономической модели, которая обеспечит новую волну роста и процветания. Но как в 2006 году было трудно заставить себя готовиться к прыжку в пропасть кризиса, так и сейчас нелегко рассуждать о будущем международной финансовой системы. При этом понятно одно: мир будет другим. И не только в экономической, но и в политической плоскости. Глобальный финансово-экономический кризис, непосредственно затронув интересы миллиардов людей, подтвердил то, о чем дипломаты и аналитики говорили уже давно — человечество переживает период разрушения привычного мирового порядка. Точнее ощущает далекое эхо краха биполярной системы, взамен которой, несмотря на многочисленные триумфальные декларации, ничего стойкого и продолжительного так и не удалось построить. Незаконченное здание однополярного мира потеряло рыночную стоимость, как и сотни тысяч приобретенных под ипотеку домов в Соединенных Штатах. Перспектив завершения этого грандиозного проекта уже нет. Но и радоваться этому не приходится. Ведь пока наиболее достоверной альтернативой глобальному доминированию одной сверхдержавы является не спокойное распределение сфер влияния в рамках многополярной системы, а скатывание планеты к хаосу и гоббсовской войне всех против всех. Международные отношения переживают кризис управляемости, что уже признают и в Вашингтоне, и в Брюсселе, и в Москве, и в Пекине. При таких условиях неверно не только ориентироваться на устарелые постулаты холодной войны, но и на призрачные иллюзии “конца истории”, от буквального восприятия которых уже успел отречься и сам автор легендарной книги Френсис Фукуяма. Надежды на полный триумф западной либерально-демократической концепции оказались напрасными.

В то же время, и какой-то дееспособной альтернативы западной модели до сих пор не было создано. Глобальный кризис поразил даже те страны, которые давно и сознательно пытались следовать собственной, суверенной концепции развития. Экономические проблемы переживают и Россия, и Китай, и Иран, чьи общественно-политические и экономические модели, казалось бы, совсем не похожи на то, что мы видим в США или странах ЕС. В действительности все или почти все государства мира успели стать частями глобальной капиталистической системы разделения труда. А, значит, ни одному из них невозможно избежать кризиса, который носит именно системный характер. Трезво оценивая причины потрясений, которые переживают западные страны, важно также правильно понимать особенности проблем, с которыми столкнулись те, кто стремился идти “своим путем”.

За последние десять лет Российская Федерация пережила глубокую эволюцию. Ей удалось избавиться от ощущения унижения от поражения в холодной войне, восстановить дееспособность государственного механизма, избежать угрозы распада, значительно укрепить позиции на международной арене. Достигнуто все это было ценой консолидации политической и деловой элиты, общества в целом вокруг единого центра принятия решений. Так называемый общественный договор между властью и гражданами в России гарантировал лояльность и спокойное отношение к ограничению свобод в обмен на стабильность и постепенный рост уровня жизни. В восторге от спортивных, культурных, дипломатических успехов своей страны российский народ встретил начало острой фазы кризиса в самом вдохновленном состоянии за все время после распада СССР.

Но сейчас все быстро меняется. По оценкам российских чиновников, за первые четыре месяца 2009 года падение ВВП России составило почти 10%. Число безработных скоро может достичь 7 миллионов человек, а дефицит бюджета в 2009 году, по словам президента Дмитрия Медведева, будет составлять не меньше 7%. И это при том, что падение цен на нефть прекратилось. В отдельных регионах России быстро растет социальное напряжение, хотя государство и употребляет многочисленные меры для поддержки предприятий и защиты наиболее бедных слоев населения.

Дело в том, что специфический симбиоз рыночной экономики с государственным капитализмом оказался не слишком эффективным предохранителем против кризиса. Активное вмешательство органов власти в экономические процессы, создание больших государственных корпораций, непростые отношения правящей элиты с бизнес-сообществом привели к нехватке инвестиционных ресурсов. Расширение и модернизация производств происходили в основном за счет кредитов иностранных банков, что сейчас провоцирует банкротства многих компаний. Огромные средства, накопленные государством благодаря сверхвысоким ценам на энергоносители, только в незначительных объемах вкладывались в реальный сектор и инфраструктуру из-за справедливых опасений того, что в условиях необузданной коррупции и низкой эффективности контролирующих органов, деньги могут быть израсходованы неэффективно или просто украдены. С другой стороны, ограниченность дискуссий внутри политической элиты привела к тому, что ошибки и заблуждения отдельных ответственных за финансово-экономическую политику чиновников становились проблемой для всей России. Конечно, наличие консолидированной власти, которая пользуется широким доверием граждан, является важным условием эффективности антикризисных мероприятий. Но централизация управления, ограничение демократического плюрализма, активное административное вмешательство в экономику вне рамок антикризисных действий сами по себе не только не страхуют народное хозяйство от потрясений, но даже усиливают их.

Не стал тихой гаванью и Китай, где первичный, почти “дикий” капитализм сосуществует с жесткой и закрытой однопартийной системой. Около 20 миллионов китайцев уже пополнили армию безработных, многочисленные маленькие фабрики закрываются из-за падения спроса на внешних рынках. Конечно, накопленные КНР золотовалютные резервы и стабильное позитивное сальдо торгового баланса позволили избежать дефицита ликвидности в банковской системе, и сегодня китайские банки даже конкурируют за право кредитовать инфраструктурные проекты (показательно, что государственная компания “Роснефть” получила 25-миллиардный кредит на поставки нефти в КНР от банков этого государства, а не России). Но, по расчетам официальных лиц Китая, дефицит бюджета в этом году составит 3% или 140 млрд. долл. Это, конечно, трудно сравнивать с американским бюджетным дефицитом в 1 трлн. 750 млрд. долл., но все равно свидетельствует о том, что отсутствие демократии и сверхмощный государственный аппарат не гарантируют от кризиса, обеднения, безработицы.

Ни одна общественно-политическая и экономическая модель не устояла под ударами глобального кризиса. Переходный этап от неудачных попыток сформировать однополярность на руинах блочной системы к более сбалансированной, полицентричной структуры займет долгое время. И наиболее опытные аналитики-международники сейчас не могут сказать, какую форму приобретет новый мировой порядок. Нынешний кризис, в том числе — кризис интеллектуальный, кризис понимания. Но основные черты переходного периода можно выделить достаточно четко.

Ренессанс государств

Глобализация спровоцировала неожиданный эффект бумеранга. Тесная взаимозависимость государств, возникновение единой мировой экономики привело к тому, что финансово-экономический кризис в течение нескольких месяцев охватил весь мир. Теперь, пытаясь обезопасить себя от новых волн кризиса, национальные правительства резко увеличивают протекционистские барьеры, уменьшают уровень привлечения в международные экономические процессы, минимизируют зависимость от динамики мировых рынков. Первым новым трендом, рожденным кризисом, стала фрагментация планетарной экономической системы, которая происходит просто на глазах. Российские экономисты и управленцы, официально заявляя о продолжении процесса вхождения в ВТО, в частных беседах признаются, что радуются тому, что страна не успела туда вступить — это позволяет защищать национальных производителей самым решительным образом (чего уже не может себе позволить Украина). Барак Обама сделал лозунг “Покупай американское” неотъемлемой частью своего антикризисного плана. Глубокий спад, который наблюдается в зависимых от внешних займов экономиках стран Восточной Европы, сделал актуальными разговоры о распаде зоны евро. Вернуться к лирам и песетам угрожают даже Рим и Мадрид, которым правила Европейского центрального банка связывают руки в направлении увеличения бюджетного дефицита. В условиях кризиса действуют два правила: “любое лечение лучше чем бездеятельность” и “спасай в первую очередь своих”. Следование этим установкам неминуемо повлечет к уменьшению взаимосвязанности стран, фрагментации мировой системы.

Вторая тенденция — ренессанс национальных государств. Мировые рынки уже потеряли больше трети своей капитализации. Ненавистное для западных либералов слово “национализация” стало гармоничной частью правительственных политик по отношению к финансовым институтам и промышленным предприятиям. Топ-менеджеры и владельцы транснациональных корпораций, которым еще несколько лет назад пророчили судьбу перехвата у правительств контроля над мировыми процессами, стоят в очередь за помощью в кабинеты чиновников. От слов министра финансов США Тимоти Гейтнера температура на биржах зависит больше чем от годовых отчетов Microsoft или Citi Bank. Общественные объединения, международные организации, ТНК — все это оказалось в тени государственных механизмов, которые стремительно возвращаются со второго плана международной политики, где их спешили прописать адепты глобализации. Конечно, “второго пришествия” коммунизма не будет. Но корпоратизация государств, рост бизнесовых и политических элит станут практически неминуемыми, превращая бизнес в лояльную опору власти, а власть — в главного лоббиста интересов национального капитала на внешних рынках. Проявления такого “государственно-частного партнерства”, понятно, имели место и раньше. Но сейчас этот тандем еще будет усиливаться, усложняя дипломатическую работу тем, что договоренности исключительно по политической или экономической линиях не будут эффективными — потребовались комплексные компромиссы. Концентрация исключительно на политических вопросах приносит огромные экономические потери. Попытка следовать принципу “только бизнес” не дает надежных гарантий стабильности партнерства. Эта тенденция особенно проявляется в украинско-русских отношениях, где политические и идеологические разногласия уже начали оборачиваться практическими экономическими потерями.

Третьей особенностью нынешнего этапа развития международных отношений стал пересмотр значения таких понятий, как “территория”, “границы”, “ресурсы”. Еще в конце 90-х апологеты концепции “информационного общества” утверждали, что высокие технологии и глобализация сделают эти категории несущественными, а борьба будет происходить только за сознание и настроения людей. Но уже конфликт в Косово доказал, что это не так. Информационные войны стали лишь одним из инструментов воплощения Realpolitik, которая мало чем отличается от действий государств на международной арене в ХІХ веке. Кампании США в Афганистане и Ираке, августовский конфликт на Кавказе доказали, что границы имеют значение, контроль над процессами в регионе и его ресурсами невозможен без контроля над территорией, а тот, в свою очередь, до сих пор означает непосредственное присутствие солдат. При нынешнем уровне развития высоких технологий Соединенные Штаты все равно отражают террористическую угрозу, в том числе — руками своих солдат в афганских горах, а для России ее статус на постсоветском пространстве и в мире определялся успехом или провалом установления контроля над Рокским тоннелем.

В 2000-м обвал акций высокотехнологических компаний показал тщетность надежды на то, что ІТ-экономика способна заменить промышленность. На смену ей пришел мыльный пузырь, надутый в финансовом секторе. В прошлом году лопнул и он. В США основательно просчитывают планы реиндустриализации страны. Это означает, что компьютерные программы, социальные сети, пресса и ценные бумаги не заменили людям одежду, продукты питания, бензин и автомобили. Реальный сектор экономики снова выйдет на первый план. Вместе с ним активизируется борьба за природные ресурсы, а это лишь увеличит роль силового фактора в международных отношениях.

Наконец происходит переосмысление ценностей, вокруг которых строилась мировая повестка дня. Показательно, что во время своего визита в Китай госсекретарь США Хиллари Клинтон призывала не превращать тему прав человека в препятствие для диалога по вопросам преодоления финансово-экономического кризиса. Китайские инвестиции в государственные облигации США, за счет которых Федеральный резерв планирует выполнять план стимулирования национальной экономики, для Вашингтона оказались намного важнее проблем Тибета или диссидентов в КНР. У украинцев как нации, уже успевшей прочувствовать преимущества демократии и свободы, такой сдвиг в ориентирах международного сообщества не может вызывать восторг. Но он понятен и логичен. И мы в своей внешней политике должны меньше думать об идеологии, а больше сосредотачиваться на практической выгоде. Идеализм на международной арене подвергся удару еще с приходом администрации Джорджа Буша-младшего . в 2000-м, когда на смену пришел концепт принудительного распространения демократии. Иные идеалистические концепции окончательно отодвинуты на второй план.

Мыслить глобально

Долгое время одним из базовых принципов государственного управления в США был лозунг all politics is local (вся политика локальна). На практике это означало, что как рядовых граждан, так и американскую элиту прежде всего беспокоят проблемы конкретного города, мегаполиса, графства, штата и уже потом международные проблемы. И не только в Соединенных Штатах, но и в Украине большинство все еще живет по этому правилу. Сейчас украинское общество и элита слишком углублены во внутренние процессы. Но порядок в муравейнике, где все заняты собственными делами, поддерживается ровно до того момента, пока его не попытается разворошить медведь. При этом муравьи не способны предвидеть время прихода медведя. Мы же можем отслеживать изменения внешней среды и готовить адекватные ответы. Пришло время не только думать о погоде в собственном доме, но и мыслить глобальными категориями.

Вполне понятно, что неразрешенность вопроса о власти и ухудшении социально-экономической ситуации не позволяет большей части украинцев, включая и политиков, часто оглядываться по сторонам. Но в государстве все-таки есть люди, готовые и сегодня обеспечивать соразмерность национального развития с динамикой процессов в мировой экономике и политике. В Украине хватает профессионалов, готовых не допустить, чтобы внешняя политика была поставлена на паузу до лучших времен. От разработки соглашения об ассоциации с ЕС до участия в формировании так называемого зернового ОПЕК — все эти вопросы не могут ждать завершения процесса политической и экономической стабилизации. Теряя время, мы будем терять международные позиции, влияние, деньги. Мы просто рискуем стать неадекватными реалиям эволюционирующей международной системы. За год, когда, по оценкам экспертов, в Украине должна состояться новая структуризация власти и элиты, мир уже будет другим. Задача украинской дипломатии на это время — обеспечить, чтобы для тех, кто получит мандат на управление государством, это не стало сюрпризом.

Константин ГРИЩЕНКО

посол Украины в Российской Федерации