Оптимизм по-донецки: все плохо, но стабильно плохо

Особенно в преддверии избирательной кампании. Впрочем, в старых промышленных регионах Юго-Востока тоже говорят о некоторой стабилизации. Версия для оптимистов — “все плохо, но стабильно плохо”. Для пессимистов — “все стабильно, но плохо”.

Вместе с тем только в регионах и доступна с некоторых пор информация о реальном положении дел. В Донецкой области, к счастью, не спешат выполнять правительственные директивы о засекречивании информации, касающейся состояния экономики. Напротив, местное управление статистики и власти региона регулярно публикуют свои отчеты, из которых следует, что кризис исчез только с первых полос газет и с экранов телевизоров. Однако в реальной жизни, остающейся за кадром, жители области по-прежнему страдают от последствий кризиса, равно как и от последствий неумелого и пассивного противодействия властей всех уровней негативным явлениям в экономике.

Статистические данные показывают, что единственной отраслью, сохранившей и даже нарастившей объемы производства, оказалась, как ни удивительно, пищевая промышленность. Горно-металлургический комплекс (ГМК), на котором базируется экономика Донбасса, потерял более 40% объемов производства. По сравнению с прошлым годом, предприятия ГМК загружены лишь на 56,8%, но металлурги рады и этому, потому что еще весной металлургические комбинаты задействовали лишь третью часть своих мощностей. Не менее масштабное снижение объемов производимой продукции наблюдается в химической отрасли и машиностроении.

На шахтах ситуация не такая сложная, но угольщики в основном работают “на склад”. В последний свой визит в Донецк министр углепрома Виктор Полтавец называл цифру нереализованного угля, скопившегося на складах, — 2,3 млн. тонн на общую сумму более 1,5 млрд. грн. Тем не менее периодически возникающая угроза шахтерских забастовок вынуждает правительст­во избегать резких решений.

Впрочем, официальная статистика показывает только “среднюю температуру по палате”, не выделяя нюансов. Нюансы эти заключаются в следующем: сегодня стабильно могут работать только те угольные предприятия, которые включены в состав энергетических и металлургических вертикально интегрированных холдингов либо находятся в государственной собственности. Самостоятельным частным шахтам приходится гораздо тяжелее. Не так давно коллективы таких шахт даже пикетировали здание областной администрации, куда в знак протеста принесли мешки с углем, чтобы наглядно продемонстрировать свое бедственное положение, связанное с отсутствием спроса.

Самым наглядным проявлением кризиса стал отказ от масштабных проектов, вложений в модернизацию инфраструктуры и энергосбережение. Инвестиции в основной капитал в целом по всем видам экономической деятельности области снизились на 41,8%, а в промышленности — на 43,8. И это несмотря на то, что степень износа основных фондов на донецких предприятиях остается угрожающе высокой: в целом по промышленности — 55%. Еще выше этот показатель на предприятиях по добыче неэнергетических полезных ископаемых — 61%, в машиностроении — 64, электроэнергетике — 75%. В металлургическом комплексе в течение последних трех лет уровень износа основных средств удалось снизить с 59 до 51%, однако для выпуска конкурентоспособной продукции этого недостаточно.

Упомянутые выше макроэкономические показатели интересуют нас в данном случае постольку, поскольку они влияют на благосостояние жителей Донецкой области. А они влияют. Прежде всего в том, что население банально нищает, несмотря на стабильно высокие номинальные заработки (по этому показателю регион несколько лет занимает второе место по стране после Киева). Последние данные: номинальная заработная плата составляет в области 2035 грн., в том числе в промышленности — 2290 грн. Но при этом по сравнению с прошлым годом средний уровень оплаты труда номинально повысился на 1,8%, а реально — уменьшился на 12,8. Инфляция все-таки победила в гонке с темпами роста доходов населения.

К счастью, массовые увольнения обошли регион стороной. Вызванная слухами о тотальном сокращении персонала предприятий паника постепенно улеглась. Это произошло, впрочем, не столько вследствие “борьбы за рабочие места”, сколько в силу объективных причин — во времена экономического бума в Донецкой области наблюдался кадровый голод. Особенно большим был спрос на квалифицированные рабочие кадры, а также на инженеров-производственников. Менеджмент крупнейших компаний пытается сохранить дефицитных специалистов, памятуя, видимо, из опыта 1990-х, что выброшенные на улицу инженеры и рабочие достаточно редко возвращаются “к станку”.

В пресс-службе холдинга “Метинвест”, в частности, подтвердили, что “снижение объемов производства — неоспоримый факт. Однако ни сокращений, ни случаев задержки либо невыплаты заработной платы в компании не было и нет”. Сохранить и обеспечить свой персонал в крупнейшем металлургическом холдинге Донбасса решили за счет отказа от услуг подрядчиков. “Для обеспечения трудового коллектива производственными заданиями было принято решение временно ограничить отношения с большинством подрядных организаций и поручить выполнение ремонтных работ персоналу предприятий. Это позволило нам избежать массовых простоев на производстве и обеспечить работой и заработком сотрудников тех производственных участков, где наблюдается нехватка заказов”, — пояснили в “Метинвесте”.

К своим маленьким хитростям прибегают и другие крупные участники региональной экономики. Металлургический комбинат им. Ильича (Мариуполь), к примеру, в подобной ситуации выживает за счет того, что в свое время спас от гибели советские колхозы — скупил едва ли не половину сельскохозяйственных земель юга Донецкой области. И в периоды спада на собственно металлургическом рынке Владимир Бойко занимался экспортом зерна, из-за чего, кстати, в свое время у него случился большой скандал с Госрезервом, поскольку В.Бойко категорически отказывался продавать продукцию своих агроцехов на внутреннем рынке.

Вспомним также, что металлурги и химики не оставляют перманентных попыток заставить государство участвовать в решении своих проблем — если не прямой бюджетной поддержкой, то хотя бы преференциями. Насколько велик запас прочности и набор уловок у донецких бизнесменов, судить сложно, но несомненно и то, что они зачастую сгущают краски, описывая последствия кризиса для своих предприятий.

Наконец-то подсчитано относительно точное количество жертв кризиса. В Донецкой области 81,1 тыс. человек были отправлены в неоплачиваемые отпуска по инициативе администрации предприятий (6,9% от общей численности штатных работников), а на режим сокращенной рабочей недели были переведены 146 тыс. человек (12,4%). Это “весенняя” статистика; более свежие данные пока не публиковались. Таким образом, почти пятая часть работников донецких предприятий хоть и не стали официально безработными, но понесли ощутимые потери в заработках. Это не могло не сказаться на их благосостоянии, потому что в нашей стране даже люди с высокими относительно других регионов доходами редко могут позволить себе делать сбережения на черный день, а живут, как и прежде, от зарплаты до зарплаты.

То, что многие донецкие семьи затянули пояса и экономят на всем, видно невооруженным глазом по косвенным признакам: коммунальщики говорят о падении уровня платежей населения, автоперевозчики вдвое сократили количество сезонных рейсов в курортные зоны, жалуются на застой в делах работники сферы услуг. Бюджетные показатели также показывают падение доходов населения — за первый квартал 2009 года поступления от подоходного налога в бюджет Донецкой области снизились на 21,1 млн. грн.

Официальные оценки текущей ситуации со стороны властей сдержанны, прогнозы — осторожны. И следует признать, что оптимизма здесь гораздо меньше, чем в киевских кабинетах, где бодро рапортуют о том, что кризис остановлен. Губернатор области Владимир Логвиненко, к примеру, не очень-то верит нынешней стабилизации, полагая ее кратковременной передышкой перед продолжением падения. Он считает, что камнем, который потянет всех вниз, станет парализованная кредитно-финансовая система. “Несмотря на положительную динамику производства, проблемы в кредитно-финансовой сфере не могут не сказаться на нашей экономике”, — прогнозирует Логвиненко.

На бюджетной экономике, кстати, паралич финансовой сферы уже отразился. На депозитных счетах “зависли” не только копеечные заначки граждан, но и деньги местных советов городов области — таким образом, как правило, муниципалитеты резервировали средства для финансирования мероприятий в рамках программ социально-экономического развития: ремонтных и строительных проектов в основном. Кроме того, руководители городских советов жаловались на “безумные” проценты в банках, когда пытались оформить кредиты на те же ремонты дорог и замену коммуникаций. Кроме того, градоначальники пытаются добиться отмены запрета Нацбанка на размещение в коммерческих банках ценных бумаг местных советов (так называемых муниципальных займов).

Председатель Донецкого областного совета Анатолий Близнюк, в свою очередь, призывает всех к “социальному оптимизму” и считает нынешний кризис, цитируя Владимира Ильича, “горьким, тяжелым, необходимым уроком”. “Сейчас в основном работают люди поколения, которое было воспитано еще при той, старой системе. И рыночная трансформация их не очень затронула. Вот кризис и заставит их встрепенуться. К сожалению, у нас нет кадров, способных мыслить рыночными категориями. Как минимум 60% людей сейчас мыслят по-старому”, — заявил, в частности, глава облсовета, выступая на одном из экономических форумов. Надо признать, что он в общем-то прав. Например, те же директора частных шахт могли бы вместо митингов организовать эффективную работу службы маркетинга, чтобы не приходилось ломать голову над тем, куда девать добытый уголь.

Экспертное сообщество также предрекает неизбежное очищение экономики. Например, совершенно определенно экономисты говорят о банкротстве некоторого количества банков. “Я, конечно, понимаю, что будут страдать конкретные люди, но банкротство такого количества банков, которые сейчас существуют, неизбежно. Неизбежно их взаимное поглощение, неизбежно их укрупнение. Задача каждого кризиса — очищение и приведение к какому-то оптимальному соотношению численности корпораций и банков. Я могу обратить ваше внимание на такой факт: в начале периода независимости у нас было 11 товарных бирж в Донецкой области, в этот период в США их было столько же”, — отметил, в частности, заведующий кафедрой международной экономики Донецкого национального университета профессор Юрий Макогон.

Он также отметил, что восстановление экономических позиций на мировых рынках предприятиями основных отраслей донбасской экономики будет непростым. “Наш металл начнут заказывать все равно. Они на нашем металле, на этом полуфабрикате сидят, как наркоман на игле. Вопрос в другом — наши рынки могут быть к тому времени заняты. Рынок черного металла мы занимаем, к примеру, всего на 3%, хотя находимся на восьмом месте по производству и экспорту. Нас просто сомнут и не заметят”, — предостерегает эксперт.

На сегодняшний день структура региональной экономики Донецкой области такова, что власти и представители крупного бизнеса в большинстве своем бессильны повлиять на что-либо кроме административного лоббирования своих интересов, и могут только терпеливо дожидаться окончания кризиса. Позарившись на европейские “металлодоллары”, чиновники и бизнесмены так и не озаботились развитием внутреннего рынка, стабильного и прогнозируемого. Как в том советском анекдоте: “Вы какую позицию занимали относительно колебаний линии партии?” — “Колебался вместе с линией”.

Евгений ШИБАЛОВ