Неотвратимое зло Куршевеля

В прошлом году в куршевельском поместье, именуемом в народе “дачей Прохорова”, гостил генерал ФСО Евгений Муров в компании Леонида Тягачева и Валентина Юдашкина. Молва утверждала, что прилетели они 3 января из Сочи бортом угольного короля Андрея Бокарева. Явление троицы народу не прошло незамеченным. Светские хроникеры с наслаждением вывели генерала Мурова за ушко да на солнышко. Высшие силы нахмурились и внесли Куршевель в список мест, не рекомендованных к посещению. Любителям одиозного альпийского курорта 1850 была обещана немилость. Бизнес-профсоюз по поводу ограничения активности кровопийц злорадствовал, “дома будете сидеть, друг на дружечку глядеть, подавать друг дружечке чай да сахар в кружечке”. И это превратилось в своеобразную игру, в пионерлагерь такой: угляди на склоне чиновника и застучи его воспиталке. Даже нелюбовь к светским хроникерам на этот раз превратилась в сообщничество.

Как русские горнолыжники въезжали в ресторан Панорамик на безымянной высоте! Как заглядывали в лица на пистах! В высокогорных ресторанах “Шале де Пьер” и “Суккуб”, не говоря уж о “Кап Хорне”, все входящие сразу озирались и пытались высмотреть, где сидит фазан. Но фазаны, увы, — “попрятались, суки, в окошки отдельных квартир”. “Никого нет. Только Дмитриев из ВЭБа, — разводили руками капиталисты, — да и тот тише воды, ниже травы”. “Ну еще Катя Лаврова, — подсказывали светские хроникеры, — но она дочка, а это не считается”. Замруководителя федерального агентства по печати жизнелюб Владимир Григорьев тоже считаться не мог, ибо он интеллигент широкого профиля, “запорожец, раллист и полонист”, и чиновничий сан ему даже на нос не налазит.

Пренебречь волеизъявлением божьим никто из чиновников не рискнул, но это не значит, что государевы уехали в Красную Поляну или в санаторий “Солнышко”. Второго января в аэропорту бизнес-авиации Внуково-3 было не протолкнуться. Некоторые частные рейсы задерживались на два часа. “Чиновники и менты разлетались, — вспоминали пострадавшие от столпотворения куршевельцы, — одни чиновники и менты!” Но летели они не в Куршевель, — ни одного узнаваемого чиновничьего лица ни капиталисты, ни светские следопыты не обнаружили.

Очень тихо праздновал Новый год Вагит Алекперов, никаких следов его пребывания в Куршевеле не осталось. Если в предыдущие года у отдыхающих не возникало вопросов, а был ли тут Потанин (он был везде, в честь его дня рождения пела группа “Флора” и гремели салюты), то в этом году пришлось проводить целое дознание, в результате которого можно сказать: Потанин был, но крайне дискретно. Как сквозь гору провалился и заядлый многовековой куршевелец губернатор Дмитрий Зеленин.

Светская составляющая куршевельских каникул началась традиционно — днем рождения финансиста Марка Гарбера в ресторане “Бержери”. Тихое, почти домашнее мероприятие посетили олигарх Григорий Березкин, недотесть Абрамовича Александр Жуков, миллиардеры Алекс Шусторович, Мишель Литвак и Александр Машкевич. В начале застолья финансист Александр Мамут прочел стихотворение Бродского. Все эти господа и составили в наступившем году костяк русскоязычной куршевельской тусовки. На другой день так же тихо и по-домашнему казахи готовили кабана, на которого пригласили все ту же куршевельскую инициативную группу.

Светская жизнь а ля Куршевель нулевых — с шубами, дефиле и икрой — слегка трепыхнулась на вечеринке в “Кап Хорне”. Устраивал ее советник зампреда правления “Газпрома” Михаил Борщев, но факт этот не афишировался: организаторы сваливали все на неких водочных и меховых спонсоров, а также на глянцевый журнал.

Предбанник обогревался вонючими газовыми горелками, и гости спрашивали, не “Газпром” ли их проспонсировал. Одним из первых на вечере появился угольный король Андрей Бокарев. VIP-троица в лице Алекса Шусторовича, Марка Гарбера и Мишеля Литвака зашла, поводила жалом и чуть было не ушла с формулировкой: “Давно нам в свете не предлагали водку без закуски”. Неотвратимое зло — дефиле жены страховщика Николая Саркисова Юлии — светские люди перенесли мужественно. И наконец, когда всех пригласили поужинать, стала выполняться и сверхзадача вечеринки: истинные спонсоры смогли в полной мере потереться о VIP. Кстати, поскольку газ течет и остановить этот процесс невозможно, господин Борщев делал и вторую вечеринку — “розовую”, заключительную, в конце куршевельских каникул.

Центровым мероприятием стал рождественский ужин от Алекса Шусторовича в ресторане “Мажи Нуар”. К куршевельской инициативной группе присоединились Михаил Абызов и Даниил Хачатуров, а также питерские: Вероника и Борис Белоцерковские и банкир-гусар Юрий Рыдник. Вторая же группа VIP-гостей была украинской олигархической — несколько знаменитых украинских магнатов плюс Константин Григоришин.

Интересна подоплека этого вечера. Год назад в Куршевеле Алекс Шусторович поспорил с Мишелем Литваком. Предметом спора была стоимость нефти и, соответственно, рубля к доллару в 2010 году. Господин Шусторович предрекал, что рецессия будет продолжаться долго, а господин Литвак, что в экономику всячески накачают денег и выровняют. Стороны договорились, что проигравший платит за вечеринку. Стоимость ее оценивалась в 100 000 долларов. В итоге сбылся прогноз Мишеля Литвака, и Алексу Шусторовичу пришлось накрывать поляну.

Он привез к рождественскому русскому ужину настоящих белоэмигрантских цыган. Правда, гость Григорий Березкин пришел со своим любимым “брайтонским музоном”, и, когда по телевизору шла московская трансляция Рождества, музыканты Березкина залабали что-то типа “а в ресторане, а в ресторане”. Но господин Шусторович тут же сориентировался и вернул формат вечера в свои берега. В конце начались танцы. Хозяин лично поднимал всех девушек и ставил их на стол. Его подвиг попробовали повторить другие гости, но безуспешно. На другой день гости Шусторовича в усеченном составе встретились на дне Рождения супруги Мишеля Литвака актрисы Светланы Меткиной.

После рождественского ужина часть гостей решила заглянуть в клуб Le Cave. Раньше в Рождество там гремела знаменитая прохоровская дискотека. А в этот раз всех приглашал клуб “Сохо”. В начале гулянки в Le Cave заглянули Полина Дерипаска и Светлана Бондарчук с мужем Федором. Неожиданно для светского общества с ними под ручку шел бывший муж Кристины Орбакайте Руслан Байсаров. На следующий день муж Федор из расклада выпал, и весь остаток каникул госпожи Дерипаска с Бондарчук провели в обществе господина Байсарова.

Продолжает свое триумфальное восхождение на вершину светской жизни журнал “Русский Пионер”: его главред Андрей Колесников провел чтения в отеле “Ля Сивольер”. Литературный вечер, а точнее полдник, начался за здравие: финансист Марк Гарбер зачитал очень милое и не перегруженное литературщиной воспоминание о том, как он в детстве пытался приготовить винное сусло. А дальше пошел полный упокой.

Темой номера была душа. Дмитрий Глуховский охотно читал свой “большинский роман” о том, чего никогда не бывает в жизни, и все ждали, когда он закончит, но он все читал и читал, и тогда гости распаковали предыдущий номер “Русского Пионера” и унеслись мыслями к поэзии помощника президента Аркадия Дворковича. Главред честно предупреждал, что заказывал колонку, а не стихи, но господину Дворковичу под Новый год “колумнилось” только в рифму. Nothing personal, но сам факт — помощник президента слагает душевные вирши про усталый снежок да легкий асфальт, а еще про “обнять детей и жену” — вызвал у куршевельцев утробную какую-то ненависть. Похожее раздражение вызвала и Ксения Собчак: как только в ее рассказе зазвучало “душа” и “научиться отдавать себя всего”, захотелось дать в пятак.

Организаторы очень волновались, как бы кто не обидел Татьяну Юмашеву: она первый раз для них что-то сочинила. Но как раз эта авторша читала с сердечной охотой, без претензий и фальшивого прекраснодушия, о том, как ее ребенок выучил английский.

Рядом с Людмилой Нарусовой восседала помесь Элтона Джона с Борисом Моисеевым, и было непонятно, какого пола эта фигура — баба или мужик. Оказалось, так в Израиле перед поездкой в Куршевель пригламурили матерного поэта Орлушу. Был мировой пацан, выпивоха и полухипарь, и вот те на: “пере-квалифи-цировался”, сменил, называется, коньки на санки. Серый кашемировый кардиган, изящная рубашенция, зауженные брючки в сочетании с плавными формами, пергидрольными перьями да с бабьими чертами лица сделали из Орлуши Орловича. С этим великолепием соседствовала Людмила Нарусова в ярком оранжевом одеянии и тоже с блондинистой стрижкой, и вместе они смотрелись как два кадавра.

К счастью, лира Орлуши, несмотря на пугающие перемены, себе не изменила. В конце вечера он задвинул такие куплеты о душе, что тон вечера мгновенно поменялся: месса в борделе обрела приличествующий моменту издевательский смысл и окраску. Глубоким вечером Орлуша читал стихи в шале у Григоришина, а ближе к ночи запел там эстонские песни. Это было страшно смешно, но очень приватно: все опять вернулось на кухни.

Украинцы и белорусы в этом году прятались по норам. Единственный представитель курдской диаспоры Зелимхан Муцоев светской жизни тоже сторонился и трогательно водил за ручку жену (певицу Ольгу Сергееву) только по приличным местам — вокруг карусели и в кофейню. Зато в светском пространстве появились молдаване, они, как неофиты Куршевеля, как раз и гульбанили. “Провинциалы, — говорили старожилы. — Поднялись на солярке и безобразничают”. Если не считать молдавских эпизодов, а также мордобоя на вечеринке у Тимати (разборка поколения детей), то можно сказать, что порох в пороховницах у русских иссяк.

Раньше культовой фигурой Куршевеля был Прохоров, и все знали, что Прохоров “жжот”. С ним приезжали двести человек людей и телочек. В этом году никто из прохоровской свиты не приехал, нету безумного шопинга, никто не “жжот”, в Le Cave и Grange никто, кроме Андрея Бокарева, не ходит. Роман Абрамович в Куршевеле не появился: устраивал гулянку на Сен-Барте. Почти нет и оскорбительных куршевельских приписок к счету: все едят друг у друга дома. И Куршевель перестал быть пошлым местом. Все вернулось к домашнему формату. Теперь это курорт для тех, кто просто хочет хорошо покататься, плюс курорт одной тусовки — куршевельской инициативной группы.

ПС: На этой чистой морозной ноте хотелось бы закончить куршевельский очерк. Есть и вторая тенденция, не описать которую нельзя: Куршевель становится ментовским и чиновничьим. В ресторане “Суккуб” наверху устраивали вечеринку менты, но кто именно, непонятно. Мы засылали туда “казачка” в теме, но вернулся он несолоно хлебавши. “Не очень младое, — говорит, — племя, но совершенно незнакомое. Они все время меняются”. В “Шале де Пьер” культурно отмечали какие-то неизвестные светской науке граждане, с очень типичными физиономиями: женские черты мужских лиц, остренькие носики, тонкие губки — такой расхожий типаж Якунина—Иванова. Кто это были, чиновники ли, погонники, сказать затрудняюсь.

Божена РЫНСКА