Гайдар и Манежная площадь

Эта простая до банальности истина нуждается в доказательствах. Пока доказательств нет, она выглядит, как выражается один социолог, интеллигентским “бубнежом”. Потом случается станица Кущевская, затем Манежная площадь — доказательства опасности обвального разрушения институтов при кажущейся стабильности предъявлены. Егор Гайдар цитировал Василия Розанова: “Русь слиняла в два дня”.

Завтра исполняется год со дня смерти главного российского реформатора. И за этот год стало понятным, почему он много времени посвящал исследованию деинституционализации. Об этом — с архивными документами и доказательствами в руках — его “Гибель империи”. Об этом и последняя опубликованная работа “Смуты и институты”, одна из главок которой называется точно так же, как процесс, наблюдаемый сегодня: “Крушение правоохранительной системы”.

Возможно, в этом интересе к механике даже не транзита, а смуты было что-то личное: Гайдар возглавлял правительство во времена исторического эксперимента — старых институтов уже нет, а новые еще предстоит создать. После своей второй отставки из правительства он написал книгу “Государство и эволюция”, которая содержала аллюзию на “Государство и революцию” Ленина, где, если кто помнит, вождь задавался традиционным марксистским вопросом: “Чем заменить разбитую государственную машину?”. Вопросом, который вынужденным образом мучил Гайдара как минимум в течение нескольких месяцев после ноября 1991-го. Но “Государство и эволюция”, написанная в августе — сентябре 1994-го (Ленин тоже писал свой труд в августе — сентябре, 1917-го), не про то, что бывает в смуту, а про то, как государство эволюционирует в своем разложении. Строго про нулевые годы и начавшиеся десятые. Гайдар напророчил “сильное” государство, сила которого в “многочисленной и могущественной бюрократии”, инфляцию как следствие бюджетной поддержки “своих”, почти полное исчезновение малого и среднего бизнеса в результате “бюрократического рэкета” и экономику, не открытую миру на равных условиях, а подчиненную “фирмам друзей”. Что ваш либерализм не сработал-то? — спрашивали Гайдара. А что же ваше доморощенное кейнсианство не сработало? “Ни фон Хайек, ни лорд Кейнс, — пояснял Егор Тимурович в 1994-м, — не создавали свои теории применительно к номенклатурно-”азиатскому“, находящемуся под мощным криминальным воздействием государству”.

Потом Гайдар в “Долгом времени” найдет для режима “суверенной демократии” научное название — “закрытая демократия”. Гайдар не называл этот режим авторитарным (авторитарность предполагает иной раз эффективность, а “закрытая демократия” — это система разлагающихся институтов). У него формально есть все признаки демократии, “за одним исключением: исход выборов предопределен, от избирателей ничего не зависит”.

В свое время Гайдар первым предсказал мировой кризис 2008 г. Пока его прогноз о крушении институтов тоже сбывается.

Андрей КОЛЕСНИКОВ