Деньги нас не спасут

Как однажды отметил Дуглас Норт, лауреат Нобелевской премии по экономике, все, что требуется для экономического процветания, — это инвестиции и инновации. Почему же тогда некоторые государства проходят мимо этой желанной перспективы? Если все так очевидно, в чем причина того, что в Украине положение с инновациями удручающее (при сравнении с мировыми лидерами) и даже катастрофическое (при оценке его с позиции перспектив развития экономики страны)?

По данным Госкомстата, в 2008 г. инновационной деятельностью у нас занималось всего 13% предприятий (в развитых странах — 60—70%). Только 3,9% расходовали средства на научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы (НИОКР). В общем объеме реализованной промышленной продукции доля инновационной уже много лет остается на уровне 6—7%.

Нельзя сказать, что мало кто понимает важность инноваций. Как раз наоборот: эта идея воспринята практически всеми — от президента до последнего двоечника. Принят закон “Об инновационной деятельности”. Разработка инновационных стратегий и программ на общегосударственном или региональном уровне превратилась в особый жанр научной деятельности. Прошли парламентские слушания по стратегии инновационного развития страны. И несмотря на все это, Украина не стала инновационной державой и, по-видимому, не станет в ближайшем будущем.

Что же нужно для инновационного развития? Почему не срабатывают различного рода и уровня инновационные стратегии и как добиться их действенности? Чтобы ответить на эти вопросы, необходимо выяснить: а почему инноваций не было до сих пор? Ведь если все эти меры не обеспечили инновационного развития Украины в прошлом, то нет гарантий того, что они окажутся эффективными в будущем.

Миф о нехватке ресурсов

При попытках проанализировать причины нынешнего положения чаще всего ссылаются на нехватку (как у предприятий, так и у государства) ресурсов на инновационную деятельность. Однако такое объяснение вызывает определенные сомнения.

1. Да, действительно, уровень расходов на разработку и внедрение новых технологий, продуктов и пр. у нас чрезвычайно низок. Так, в 2008 г. в Украине промпредприятия на исследования и разработки потратили 1,25 млрд. грн., т. е. около EUR160 млн. (Для сравнения: в Финляндии — где населения-то немногим более 5 млн. — они расходуют на аналогичные цели примерно EUR3,5 млрд. в год. Да что там — одна только корпорация Сименс ежегодно тратит на финансирование НИОКР EUR5 млрд.) Но это отнюдь не означает, что у отечественных предприятий нет для этого средств.

Затраты бизнеса на инновации сопоставимы с расходами на содержание политических партий, футбольных клубов (к примеру, совокупный годовой бюджет двух ведущих украинских футбольных клубов — “Шахтера” и киевского “Динамо” — превышает $140 млн.), на взятки и пр. Общая картина свидетельствует не об отсутствии средств, а о специфической шкале ценностей украинских предпринимателей. Расходы на инновации не представляют для них первоочередной потребности, а техническая отсталость предприятий не расценивается ими как критическая проблема. Всем этим можно пожертвовать в пользу иных, “более важных” приоритетов.

2. Нехватка экономических ресурсов (даже природных) есть прямой или косвенный результат человеческих действий. Вспомним известный и в общем-то верный тезис классика современного менеджмента Питера Фердинанда Друкера о том, что в мире нет обществ, которые не имели бы достаточно капитала. Одной из самых инновационных стран в настоящее время считается Финляндия, не имеющая из природных богатств почти ничего, кроме леса и пресной воды. Вряд ли могло быть так, что там сначала были накоплены деньги (откуда?), а потом их направили на инновации. Очевидно, что последовательность событий была обратной.

3. Представим себе гипотетическую ситуацию: в украинской экономике по какой-либо причине резко возрос объем финансовых ресурсов (скажем, обнаружены несметные запасы нефти, или многократно возросли цены на металл, или, наконец, Билл Гейтс вдруг воспылал любовью к Украине и подарил ей все свои деньги). Есть ли уверенность в том, что полученные средства будут направлены на финансирование НИОКР, внедрение новой техники и технологий, а не будут заморожены в бессмысленных проектах, разворованы и т. п.? Вопрос, как говорится, риторический...

Таким образом, дело отнюдь не в том, что не хватает денег. Поэтому стоит поставить вопрос так: почему даже имеющиеся в стране финансовые ресурсы не были использованы эффективно и не выделялись на модернизацию производства и повышение производительности труда? Почему даже на тех предприятиях, которые в “тучные годы” обладали высоким уровнем ликвидности выпускаемой продукции и, следовательно, хорошими финансовыми возможностями, инновации отсутствуют или недоинвестированы?

Можно ответить, что в отечественной экономике, помимо известных проблем с предложением инноваций со стороны научно-технических организаций, нет эффективного спроса на инновации со стороны предприятий. Но тогда встает новый вопрос: почему же он отсутствует или по крайней мере подавлен?

Чего хочет собственник предприятия?

Здесь сразу следует уточнить, что понимается под “предприятием” и у кого конкретно отсутствует спрос.

Любые экономические явления, в том числе спрос на инновации, могут быть адекватно объяснены как логическое следствие субъективного восприятия, целевых установок и действий отдельных индивидов. Решения в экономике принимают не предприятия. Предприятие как таковое есть либо юридическая фикция (“юридическое лицо”), либо совокупность определенным образом организованных неодушевленных предметов (средства производства). Ни то, ни другое решений принимать не может. Решения о направлении инвестиций и распределении денежных доходов принимают только индивиды — прежде всего те, которые занимают главенствующие позиции на предприятии.

На украинских предприятиях доминирующим экономическим агентом, принимающим решения о направлениях хозяйственного развития и распределении ресурсов, выступает его собственник, представленный, как правило, физическим лицом. Поскольку в Украине еще не произошло отделения собственности от управления, он же обычно является и топ-менеджером предприятия. В известном смысле можно утверждать, что у нас сложился режим собственности физических лиц, означающий концентрацию экономической власти на предприятии в руках отдельных индивидов, которые осуществляют верховный контроль над производством продукции и распределением доходов от ее реализации.

Поэтому спрос предприятия на инновации — это спрос на них со стороны собственника активов. И зависит он от того, может ли последний выступить как созидательный (производительный) предприниматель, способный к эффективной инновационной деятельности.

Станет ли украинская экономика инновационной — зависит от действий тех, кто распоряжается ресурсами предприятий. И решается этот вопрос не в правительстве, не на парламентских слушаниях и даже не в НАНУ, а в кабинетах собственников активов, которые принимают решения о выделении ресурсов на инновации только в том случае, если обладают соответствующей мотивацией. Как же объяснить ее отсутствие?

Собственник активов, как и всякий хозяйствующий субъект, стремится максимизировать частную выгоду или, иными словами, индивидуальный доход. Это его causa finalis* и, соответственно, цель управления подконтрольным ему предприятием. По отношению к ней все остальное (уровень производительности труда, рентабельность производства, экологическое состояние...) носит производный характер и принимается лишь в той мере, в какой это способствует максимизации личного дохода.

Инновации, новые технологии и продукты и пр. не являются для собственника непосредственной целью и сами по себе его не интересуют. Более того, они несут для него определенную угрозу, поскольку требуют значительных издержек и связаны с известной долей риска. Инновации могут попасть в круг интересов собственника лишь в той мере, в какой способствуют увеличению его личного дохода. И он выполняет функции созидательного предпринимателя лишь в той мере, в какой стимулируется к этому положительной зависимостью между размером его личного дохода и инновационной активностью.

Каким же образом формируется личный доход собственника и в какой степени он зависит (или же не зависит) от инноваций?

Как получить прибыль: инновации vs власть?

Источник личного дохода собственника активов — прибыль контролируемых предприятий, остающаяся после выплаты налогов, других обязательных платежей, дивидендов миноритарных акционеров и пр. Поэтому ключ к объяснению причин отсутствия (или наличия) спроса на инновации со стороны собственника активов дает анализ главных источников и путей максимизации прибыли предприятий и далее — личного дохода собственника.

Что же должен сделать собственник, каким образом распределить имеющиеся в его распоряжении ресурсы, чтобы увеличить свой доход, и как вообще возможно получить прибыль?

Не вдаваясь в теоретические детали, отметим, что речь идет об экономической прибыли, понимаемой как остаточный доход, который получает собственник активов после расчета с владельцами ресурсов.

Согласно стандартной экономической теории, на рынках, где доминирует совершенная конкуренция, экономическая прибыль отсутствует. Тогда максимум, на что может рассчитывать собственник, — так называемая нормальная прибыль предпринимателя (представляющая собой часть экономических издержек). Условием же получения экономической прибыли является обладание каким-либо конкурентным преимуществом.

В рыночной экономике, если исключить естественные монополии, мошенничество и арбитражные сделки (извлечение прибыли из разницы в ценах на товар в одно и то же время на разных рынках), существуют два основных пути создания предприятиями конкурентных преимуществ для получения экономической прибыли — в известной степени взаимоисключающие.

Первый путь — технологический или инновационный. Предприятие получает экономическую прибыль либо благодаря меньшим, чем у других товаропроизводителей в отрасли, физическим издержкам производства (меньшему расходу ресурсов) на единицу продукции, либо выпуская продукт с характеристиками, которые отсутствуют у изготовляемых конкурентами. Иными словами, предприниматель создает технико-технологические и организационные преимущества перед другими товаропроизводителями; при этом источником получаемой им прибыли становится монополия новатора.

Инновационный путь создания экономической прибыли связан с известными рисками, сопутствующими инвестициям в новую технику и технологии. Он предполагает относительно широкие временны'е горизонты хозяйственного планирования: такие инвестиции обычно дают отдачу лишь в долгосрочной перспективе (как, например, вложения в научные исследования). Поэтому базовое условие инновационного развития — отсутствие произвола, т. е. наличие устойчивых общепризнанных норм поведения, гарантирующих, что в долгосрочной перспективе экономическая прибыль, полученная в результате инвестиций в знания и далее — в новую технику и технологии, не будет изъята, украдена, отсужена и т. д., а бизнес, основанный на инновациях, не будет отобран.

Второй путь — рентная максимизация экономической прибыли. Суть его в том, что источником прибыли являются занижение (по сравнению с рынком свободной конкуренции) цен на единицу используемых ресурсов, завышение цен на конечную продукцию, отказ нести полное бремя социальных издержек, с которыми связано производство (занижение налоговых и прочих выплат из прибыли), или же отказ делиться полученной прибылью с другими претендентами на ее часть. В этом случае собственник присваивает ренту, т. е. доход, который превышает вклад собственника и принадлежащих ему факторов производства в создание общественного продукта.

Как же это становится возможным? Ведь такое искажение цен и распределения прибыли означает не что иное, как уменьшение (прямое или косвенное) доходов других экономических агентов — поставщиков ресурсов, потребителей, государства, миноритарных акционеров и др. Почему же они мирятся с подобным? Почему, к примеру, при том, что конечная цена реализации металлопродукции — это цена мирового рынка, поставщики ресурсов на предприятия отечественного ГМК не требуют за свой “товар” полную цену, т. е. соответствующую установившейся на мировых рынках? Речь идет о размере заработной платы, ценах на кокс, электроэнергию и пр.

Условием рентного (по сути — хищнического) пути извлечения прибыли выступает обладание преимуществами в доступе к ресурсам экономической власти, вынуждающей хозяйственных агентов соглашаться на те условия, которые диктует им собственник активов.

Эта власть может быть основана на рыночной монополии, власти денежной, политической, административной, криминальной и др. Именно наличие экономической власти представляет собой то главное конкурентное преимущество, которое позволяет получать ренту и делает возможным необходимое для этого принуждение.

Экономическая власть — вот наиболее ценный ресурс предприятия. Благодаря ее наличию активы собственника становятся капиталом, т. е. приобретают способность приносить денежный доход. Но не всякий собственник предприятия (и собственник не всякого предприятия) может получить доход. Последний доступен лишь для того собственника, который доминирует внутри предприятия, и лишь для того предприятия, которое может навязать свои условия поставщикам ресурсов и/или потребителям продукции. Чтобы получить “место под солнцем” в виде денежного дохода, мало быть собственником активов — нужно также либо обладать властью самому, либо уметь обслуживать власть чужую.

В этих реалиях совершенствование техники, технологии и организации производства — отнюдь не основное условие получения прибыли. Требуется лишь поддерживать его минимальный технико-экономический уровень, позволяющий выпускать товары, которые пользуются спросом на мировом или внутреннем рынках. Главная предпосылка получения прибыли — власть, а производство, техника и технология выступают лишь вспомогательным (необходимым, но не достаточным) условием.

Итак, собственник активов (осознает он это или нет) стоит перед выбором: инновационная прибыль либо рента власти; снижение расхода ресурсов на единицу продукции либо навязывание заниженных цен на ресурсы и завышенных — на выпускаемую продукцию; инвестиции в новую технику и технологии либо в создание системы власти.

Заметим, что инвестиции во власть изначально имеют “естественные” преимущества перед инвестициями в инновации. Если последние зачастую дают эффект в более или менее отдаленной перспективе, связаны с неопределенностью и возникающими на ее основе рисками, то первые обеспечивают немедленный эффект и существенным образом снижают риски для предприятия.

Выбор, который делает собственник активов как рациональный индивид, определяется сравнительной отдачей от единицы вложений в различные направления извлечения дохода. Отсутствие мотивации или спроса на инновации означает, что при нынешней структуре издержек и выгод ведения бизнеса инвестиции в альтернативные направления получения дохода дают большую отдачу, нежели инновационные.

Какова отдача от инвестиций и, следовательно, соотношение между издержками и выгодами альтернативных вариантов бизнеса — зависит от сложившегося институционального порядка. Соответственно то, какой путь получения экономической прибыли выбирает собственник, определяется системой общественных институтов (формальных и неформальных правил), доминирующих в данном обществе.

Конкуренция за власть и “триумф силы”

В Украине к настоящему времени сформировался такой институциональный порядок, при котором преобладающим способом максимизации личного дохода собственником является присвоение ренты, а необходимым для этого условием, основным конкурентным преимуществом предприятия — частная экономическая власть.

Исходная причина такого положения заключается в том, что частная экономическая власть, позволяющая получать прибыль, занижая доходы контрагентов, — сравнительно более доступный и дешевый ресурс, нежели новые техника и технологии. И вот почему.

Во-первых, в стране отсутствует эффективная законодательная, исполнительная и судебная власть. Это означает присутствие произвола (действий не по установленным правилам) как фактора экономической жизни, наличие возможностей делить имущество и доходы не в соответствии со вкладом в общественное благосостояние или с законом, а в зависимости от силы (политической, денежной, криминальной), которой обладают отдельные лица или группы лиц.

Во-вторых, на основе произвола формируется асимметрия экономической власти, означающая ее избыток у одних индивидов и хозяйственных структур и недостаток — у других. Избыток власти, позволяющий диктовать цены и условия сделок, может проявляться в нескольких формах:

— рыночная власть, основанная на монопольном положении хозяйствующего субъекта;

— корпоративная власть, когда одни компании через участие в собственности берут под свой контроль другие;

— административная власть внутри предприятий, диктующая режим и условия оплаты труда;

— использование в частных целях возможностей государственной власти, в том числе правоохранительных и судебных органов;

— использование в бизнесе частного аппарата насилия — как легализованного (так называемые структуры безопасности), так и криминального.

В такой политико-экономической системе собственнику, чтобы получить прибыль, необходимо либо обладать властью самому, либо стать под защиту того, кто ею обладает, либо, наконец, купить услуги власти. Конкуренция за новую технику, технологии и качество продукции (базовое условие инновационной экономики) вытесняется и подменяется конкуренцией за источники власти. Результатом становится все более возрастающая концентрация экономической власти.

Стремление к власти диктуется, кроме того, и защитными целями. Без доступа к ресурсам власти в условиях, когда возможен произвол, ведение (и даже сохранение) бизнеса проблематично. Таким образом, до некоторой степени у собственника активов нет выбора: инвестировать во власть или нет.

Инвестиции во власть могут выражаться в разнообразных формах — от вложений в политическую систему в виде финансирования деятельности политических партий и продвижения своих представителей в структуры законодательной, исполнительной и судебной власти до затрат на создание системы частного насилия в виде собственных охранных структур или связей с криминалитетом.

Результатом инвестиций во власть стало формирование определенного хозяйственного (а на этой основе и политического) порядка, посредством которого собственники активов создают, а затем извлекают и присваивают экономическую прибыль. Это структура отраслевых рынков, распределение прав собственности, схемы корпоративного управления и контроля, характер отношений бизнеса с государством и др. Основной стержень, несущая конструкция такого хозяйственного порядка — отношения доминирования и власти, которые выстраиваются внутри корпораций, между различными предприятиями и отраслями.

Бизнес как тайна

Мы показали первый принцип действующего хозяйственного порядка, касающийся методов создания прибыли. Это — частная экономическая власть (денежная, политическая, административная, криминальная). Рассмотрим теперь, каким образом экономическая прибыль присваивается собственником предприятий и становится его личным доходом, а также как это влияет на хозяйственный порядок.

Здесь вступает в силу второй принцип нашего хозяйственного порядка — скрытность. Весь наш отечественный бизнес — это большая и “страшная коммерческая тайна”. Вы можете смело заявлять о том, что ваш бизнес основан на инновациях и новых технологиях. Но тот факт, что в основе извлечения прибыли лежит власть, используемая для занижения доходов других участников процесса, никто декларировать не будет. И тем более никто не станет демонстрировать реальные рычаги этой власти и личные доходы, которые она позволяет захватывать (как заметил французский философ Мишель Фуко, власть носит явный и незамаскированный характер только в тюрьме и в сумасшедшем доме). Ведь для того, чтобы выжить и получить доход в мире произвола, необходимы и власть, и скрытность. Чем более открыты права собственности и доходы — тем они уязвимее, тем проще их отобрать.

Как уже было сказано, личный доход собственника как абсолютная цель его хозяйственной деятельности формируется за счет части прибыли, остающейся после распределения последней. Задача состоит, следовательно, не только в завышении цен и минимизации издержек производства, но и в минимизации обязательных выплат из прибыли предприятий государству и миноритарным акционерам (в Украине таковых насчитывается примерно 18 млн., и если с ними со всеми поделиться, останутся ну просто жалкие крохи). Лучший способ минимизировать указанные выплаты, максимизируя тем самым доход для собственника, — вывести прибыль с контролируемого предприятия и скрыть того, кто ее присваивает.

Наиболее выгодной формой максимизации индивидуальных доходов доминирующего собственника становится извлечение их не непосредственно из прибыли контролируемого предприятия, а из прибыли посреднических фирм и фирмочек, через которые проводят основные товарные и финансовые потоки. Это происходит по хорошо известной схеме: продажа продукции предприятия такой фирме по заниженным (инсайдерским) ценам с последующей ее перепродажей, зачастую неоднократной, и оседанием доходов на счетах посредников.

Именно этим объясняется украинский экономический парадокс: каким образом в стране, где экономика основана на частной собственности, возможно, чтобы около 40% предприятий в течение длительного времени были нерентабельными — и никто при этом не застрелился? А ларчик просто открывается — отчетная прибыль предприятия собственнику активов не нужна, более того, она мешает ему максимизировать свою полезность. Либо он получает личный доход, скрывая созданную прибыль и перекачивая ее описанным выше или каким-нибудь иным способом, либо, если предприятие не имеет прибыли в результате встраивания его в вертикальную иерархию коммерческих структур, ему поступает доход из контролируемых этими структурами финансовых потоков (точнее — с ним делятся этим доходом).

Издержки инноваций, или почему Украина не Финляндия?

В результате инвестиций в укрепление экономической власти и в сокрытие механизмов извлечения доходов возникает такой хозяйственный порядок, который отторгает инновации. Даже если собственник пожелает инвестировать в инновации, он столкнется с целым рядом препятствий, создаваемых этим (им же сформированным) порядком. Последний связан с такими издержками инновационной деятельности, которые снижают степень мотивации к инновационной активности. Они-то и обусловливают отторжение инноваций в украинском бизнесе и отсутствие спроса на них со стороны предприятий.

Предположим, разрабатывается некая новая технология, которая обещает быть экономически выгодной; имеются также ресурсы, которые можно направить на ее создание и внедрение; наконец, собственник (вдохновленный прочтением текста инновационной стратегии развития Украины) намеревается инвестировать в эту новую технологию. С какими проблемами он при этом столкнется?

1. Наличие альтернативных источников дохода и, следовательно, издержек в виде упущенной выгоды от инвестиций. Зачем вкладывать деньги в НИОКР, разработку и внедрение инноваций, подвергаясь связанному с этим риску, когда не меньший доход можно получить альтернативным путем? Тем более что техническая отсталость отнюдь не выступает как смертельная угроза для отечественного бизнеса. “Хорошие отношения” с госаппаратом, к примеру, могут иметь куда большее значение для выживаемости предприятия, нежели внедрение новых технологий. Пока еще наш бизнес куда больше боится прокурора, чем беспокоится по поводу собственной технологической отсталости или низкой конкурентоспособности на мировых рынках.

2. Временны'е горизонты экономического планирования и краткосрочность интересов. В мире доминирования частной власти никто — ни на индивидуальном уровне, ни на уровне фирмы — не гарантирован от произвола и не может быть уверен, что его доходы, собственность, позиции на предприятии и, наконец, личная свобода не будут утрачены.

Известная фраза Джона Мейнарда Кейнса о том, что в долгосрочной перспективе все мы — покойники, звучит в наших условиях особенно актуально. Отсюда — доминирование краткосрочных интересов и “инвестиционная близорукость”. В тот краткий промежуток времени, пока правила игры остаются неизменными, прибыль или индивидуальный доход можно гарантированно извлечь только путем встраивания в систему власти, но не путем инвестиций в инновации или же личных инвестиций в знания.

3. Высокие трансакционные издержки инновационной деятельности. Они связаны с тем, что подконтрольная собственнику организационная структура бизнеса “зато'чена” под выполнение особых задач (установление экономической власти, сокрытие прав собственности и доходов) и плохо приспособлена к инновационным процессам. А организационная структура управления процессом продвижения инноваций и инновационный менеджмент в современном бизнесе отсутствуют.

В существующей структуре доминируют не потребности развития производства, а краткосрочные финансовые интересы. Управление производством оторвано от управления финансовыми потоками и занимает подчиненное положение. Трудно найти хоть одну крупную компанию, где “правая рука” собственника — не директор по финансам, а директор по производству или главный инженер. Любое продвижение инвестиций через те сетевые структуры, в рамках которых действует современный бизнес, просто-напросто увязает в обилии организационных проблем и связанных с ними издержек.

4. Кадровое сопротивление. Действующий хозяйственный порядок диктует спрос на такие кадры, ключевые качества которых состоят в способности либо властвовать над людьми, подчинять их себе, либо обслуживать власть и подчиняться (точнее, прислуживать) власть имущим. А еще лучше — то и другое в одном флаконе. Рентная модель поведения, основанная на власти, воспроизводится на всех уровнях управления: от топ-менеджера — до рядового работника.

Риторический вопрос: можно ли сделать карьеру в бизнес-структуре, обладая такими качествами (без которых творчество невозможно), как независимость мышления, творческая инициатива, нравственная позиция, инженерные знания и пр., но при отсутствии властных качеств, упомянутых выше? Как и в экономике в целом, при функционирующей внутри бизнес-структур системе распределения доходов размер доли отдельного сотрудника зависит не от его способности генерировать новые технические решения и не от вклада в создание добавленной стоимости, а от места в иерархии власти и от близости к ее центрам.

Кроме того, инновации и инноваторы сталкиваются с банальным сопротивлением на личностном уровне, поскольку представляют угрозу для действующего в корпорации распределения должностей и доходов. В сложившейся кадровой схеме люди, способные генерировать и продвигать технические инновации, просто-напросто отсутствуют: они отторгаются системой.

5. Отсутствие инфраструктуры для инновационной деятельности. Активная инновационная политика предполагает наличие развитой инфраструктуры в виде системы подготовки кадров и проведения научной работы. Однако максимизация прибыли путем занижения издержек на образование и научные разработки (на чем, как многим казалось, можно безболезненно сэкономить) имела следствием отсутствие инвестиций, необходимых для воспроизводства обеих этих сфер. В итоге становится некому генерировать инновации и воплощать их “в металл”.

Речь идет не только о дефиците ученых, но и об отсутствии на предприятиях квалифицированных инженеров, технологов, конструкторов, рабочих высокой квалификации и пр. В Украине их просто перестали “производить”, по крайней мере в достаточном количестве. Бизнес оказался не готов нести издержки, необходимые для содержания и развития инфраструктуры инновационной деятельности.

Таким образом, еще раз подчеркнем, что основное препятствие инновационной деятельности — не отсутствие средств или недостаток внимания к государственному регулированию инновационных процессов. И дело даже не в пресловутой сырьевой ориентации экономики (как будто инновации невозможны в металлургии или горнодобывающем комплексе).

Камень преткновения инновационной деятельности — это экономические и политические институты украинского общества, асимметрия экономической власти и вырастающий на ее основе хозяйственный порядок. Основное условие рентного пути максимизации прибыли — частная экономическая власть — выступает одновременно главным препятствием для инновационного развития. Выгоды от экономической власти для рентного пути максимизации дохода есть издержки для пути инновационного. Поэтому проблема изменения отношения предприятий к инновациям — это прежде всего проблема изменения существующего хозяйственного порядка и его институтов.

От “бандита-гастролера” и “оседлого бандита” — к созидательному предпринимателю

Как же оценить сложившийся в Украине хозяйственный порядок, ведь мы были так горды тем экономическим ростом, который он обеспечивал еще несколько лет назад? Безусловно, сложившийся к настоящему моменту механизм получения прибыли и хозяйственный порядок, вырастающий на этой основе, сыграли свою положительную роль в экономическом развитии, представляя собой существенный прогресс по сравнению с хаосом начала и середины 90-х. Новый хозяйственный порядок создал определенные стимулы к росту производства, вытеснил из нашей экономики, по образному выражению американского экономиста Мансура Олсона, “бандита-гастролера” (который не думает о будущем слабых, ибо никак не связывает с ним своего собственного благополучия) и заменил его “оседлым бандитом” (озабоченным перспективами на будущее). На этой основе удалось сформировать новые хозяйственные связи между предприятиями, остановить экономический спад, восстановить производство и даже на несколько лет обеспечить относительно высокие темпы роста ВВП.

Однако описанный выше механизм получения экономической прибыли и извлечения личных доходов путем захвата и раздела ренты власти имеет ограниченные возможности развития. Можно утверждать, что к настоящему времени в Украине данные ресурсы извлечения прибыли исчерпаны. Причин этому как минимум две.

Во-первых, искусственное занижение цен на издержки производства влечет за собой нарушение условий воспроизводства ресурсов, необходимых для эффективного ведения хозяйственной деятельности. Низкая заработная плата ведет к отсутствию квалифицированной рабочей силы и инженеров, низкие тарифы на перевозки — к развалу системы грузовых железнодорожных перевозок и т. д.

Во-вторых, играют свою роль темпы научно-технического прогресса в мировой экономике. С одной стороны, снижение физических издержек производства как результат использования инновационных технологий опережает возможности отечественных предприятий по удержанию заниженных цен на ресурсы. С другой — благодаря внедрению новых технологий создается продукция с такими качественными характеристиками, которые отечественная экономика обеспечить уже не в состоянии. В итоге постепенно снижается качество “ниши” украинской продукции и становится все более реальной угроза вытеснения ее с мировых рынков.

В такой ситуации условием выживания отечественной экономики и сохранения Украины в составе цивилизованных государств становится не производство как таковое, а инновационное производство. И условием эффективной рыночной экономики является не частная собственность на средства производства и свободное ценообразование, а наличие института созидательного, инновационного предпринимательства. Переход к инновационным моделям экономического развития предстает как предпосылка получения экономической прибыли предприятиями и личного дохода их собственниками.

Но для перехода к инновационному пути недостаточно его декларировать или принять очередную инновационную стратегию, недостаточно также увеличить инвестиции в науку и образование или создать еще один государственный орган управления инновациями.

Как показал опыт СССР, несмотря на колоссальные затраты на научные и конструкторские разработки, а также наличие жесткой вертикальной структуры управления научно-техническим прогрессом, советская экономика так и не стала инновационной. Причина — невосприимчивость предприятий к инновациям. Развитая научная инфраструктура и активная государственная политика не решают проблемы научно-технического прогресса.

Формирование инновационной экономики предполагает создание таких институциональных условий производства, при которых именно инновации становятся основным источником максимизации индивидуального дохода собственника активов. Это, в свою очередь, подразумевает устранение произвола и избытка частной экономической власти из хозяйственной жизни как доступного и сравнительно дешевого экономического ресурса и как фактора образования прибыли. Далее следует “творческое разрушение” существующего хозяйственного порядка, основанного на иерархии экономической власти, и формирование нового порядка хозяйственных отношений. Только так возможно создать стимулы к инвестициям в инновации и знания, устранить альтернативные инновациям возможности получения экономической прибыли и личного дохода.

Стремление выжить уже толкает собственника на инновационный путь развития, осознает он это или нет: других вариантов получения дохода в современном мире просто не остается. Однако его тяготению к переходу на инновационный путь развития препятствует опять-таки им же созданный порядок максимизации прибыли и личных доходов.

Бизнес попал в “собственноручно” слаженную институциональную ловушку. Отсюда известная “шизофреническая раздвоенность” крупного отечественного капитала и властных групп в целом. Их раздирают противоречивые желания: хочется получать ренту власти (что подрывает эффективность экономики) — и в то же время иметь современное, эффективное и конкурентоспособное инновационное производство (что несовместимо с практикой извлечения ренты).

“Карфаген должен быть разрушен!”

Чтобы отечественный бизнес стал инновационным, ему необходимы не финансовые ресурсы (хотя и они не помешают). В первую очередь он должен освободиться от прежних, отживших свое форм хозяйственной жизни, сбросить с себя нынешнюю институциональную организацию производства и исцелиться от упомянутой ранее “шизофренической раздвоенности”.

Важнейшая цель политической составляющей реальной инновационной стратегии — защитить инновационную экономику от главной противостоящей ей силы — частной экономической власти. Здесь не помогут ни показные вливания в науку, ни припарки в виде очередных парламентских слушаний. Надлежит приступить к решительным действиям по удалению “нарывов” этой злокозненной власти и “выдавливанию” произвола из хозяйственной жизни.

Необходима “новая экономическая политика”, направленная на преобразование квазирыночной экономики (какую представляет из себя экономическая система Украины) в действительно рыночную. И нацеленная, по выражению немецкого экономиста Вальтера Ойкена, не против злоупотреблений существующих властных структур, а непосредственно против возникновения таковых вообще. Карфаген должен быть разрушен!

Для всего этого нужен не Сталин, не “твердая рука”, не плановое хозяйство и даже не усиление государственного регулирования экономики (вера в регуляторные способности нынешнего украинского государства — не более чем тупая вера в прогресс, мало что общего имеющая с реальностью).

А что требуется — так это изменить систему экономических интересов рыночной экономики, сформировать новую структуру издержек и выгод хозяйственной деятельности; повысить издержки рентного и усилить выгоды инновационного пути развития для частных инвесторов, изменить их мотивацию. Для этого следует тайную частную экономическую власть заменить властью публичной, легально формирующей стабильные общепризнанные правила поведения, нарушение или приватизация которых связана с неприемлемо большими издержками.

Частная экономическая власть генерирует правила поведения, которые в принципе не могут быть устойчивыми, поскольку существует неустранимое противоречие между частным способом установления этих правил и общественным характером их применения. Всегда найдутся претенденты на реприватизацию власти, которые рано или поздно добьются успеха (последний пример — события, последовавшие за “оранжевой” революцией). А в условиях неустойчивости правил, как уже было показано ранее, неопределенность и риски инновационной деятельности многократно возрастают, так что соискание ренты становится предпочтительной альтернативой для экономических агентов.

Легитимная публичная власть, напротив, в принципе способна сформировать стабильные, устойчивые правила поведения (это мы наблюдаем на примере многих развитых стран). И чем дольше они будут поддерживаться стабильными (разумеется, при эволюционном изменении отдельных устаревающих норм), тем выше будут издержки в случае их нарушения или приватизации. В таких условиях выгоды рентоориентированного поведения резко снижаются, а выгоды инновационного развития — повышаются в связи с расширением горизонтов экономического планирования и появлением возможностей реализации долгосрочных экономических интересов хозяйствующих субъектов.

Только так можно создать институциональный базис для перехода к инновационной экономике. Что же касается развития научной инфраструктуры и государственного регулирования инноваций — и то и другое, бесспорно, необходимо. Но это всего лишь надстройка инновационной экономики, которая может реально содействовать процессу ускорения инновационного развития лишь при условии, что она опирается на институциональный базис, формирующий эффективный инвестиционный спрос предприятий и их собственников на инновации. Без создания такого базиса никакие надстроечные меры, включая различного рода инновационные стратегии и программы, не изменят ситуацию к лучшему. Невозможно разработать самостоятельную эффективную стратегию лечения насморка для пациента, умирающего от СПИДа.

Однако проведение государственной экономической политики, нацеленной на создание стабильного, благоприятного для инноваций рыночного порядка, предполагает наличие соответствующей мотивации у государственных агентов, представителей законодательной, исполнительной и судебной власти. Отсутствие такой мотивации — не менее серьезное препятствие для формирования инновационной экономики, чем искаженная мотивация собственников активов.

Поэтому, чтобы дать окончательный ответ на поставленный вопрос (почему Украина не инновационная держава?), требуется рассмотреть ряд других вопросов: почему украинское государство неэффективно, а его “провалы” так глубоки; почему у государственных агентов отсутствует мотивация к созданию в своем отечестве инновационной экономики; можно ли еще что-нибудь предпринять, чтобы государство стало эффективным и желаемая мотивация появилась в будущем?..

Валентин ВИШНЕВСКИЙ

Вячеслав ДЕМЕНТЬЕВ