“Фейсбук” не выходит из полосы скандалов. “Допросами” Марка Цукерберга перед Конгрессом и Европарламентом о роли платформы в президентских выборах в США и о защите личных данных дело не ограничилось. Американские демократы, судя по всему, взъелись на платформу и ее владельца всерьез: публикации переходят от относительно безобидных случаев — утечек или даже прямой торговли личными данными пользователей, обмана рекламодателей путем накрутки количества просмотров роликов — к настоящим хоррор-стори о разжигании ненависти к отдельным людям и целым группам, которые увенчиваются настоящими убийствами реальных людей.
Наконец, демократический лагерь выставил против ФБ свои элитные силы — с обвинениями в адрес руководства платформы выступил фонд Сороса “Открытое общество”. Его президент Патрик Гаспард обратился к главному операционному директору “Фейсбука” Шерил Сандберг с письмом, в котором обвинил платформу в распространении клеветы на фонд и самого Джорджа Сороса, в сговоре с “правыми всего мира”, которые распространяют эту клевету, а также в попытках руководства ФБ с помощью этой кампании отвести глаза публики от собственных промахов. Кроме всего прочего, Гаспард отмечает, что деятельность платформы “угрожает ценностям, на которых основана наша демократия”.
Почти те же самые слова — не только о “Фейсбуке”, но также о “Гугле” — около года назад на форуме в Давосе говорил и сам Джордж Сорос. Он предупреждал о возможности веб-тоталитаризма, указывал на то, что соцсети “эксплуатируют социальную среду”, “оказывают влияние на мысли и поведение людей без их ведома”, а также формируют привыкание и зависимость от их сервисов. Но, возможно, главным словом, которое произнес миллиардер, было слово “монополия”. Которая — как и любая монополия — сначала способствовала инновациям и либерализации, но, оперившись, стала, напротив, препятствовать технологическому и социальному развитию. Ничего особенного — так поступают все монополии. Из-за чего, собственно, общество и нуждается в регуляции рынка. Этого, Сорос, конечно, не сказал. Но другие правильно поняли и подхватили.
Нынешний виток информационной войны демократов против ФБ, возможно, станет тем ударом, который если и не раздробит бизнес Марка Цукерберга, то, по крайней мере, выбьет его из Главного Кресла. Но это все же выглядит полумерой на фоне обвинений, которые высказаны в адрес платформы: судя по лавине публикаций, ФБ не просто “монополия”, это социально опасная технология.
Расследования в СМИ леденят душу. Тем, кто не отнесся с должной серьезностью к манипуляциям во время выборов в “главной стране мира”, преподносят примеры пожестче. Например, расследование о том, как манипуляции и фейки на ФБ провоцируют геноцид мусульманского меньшинства в Мьянме. А если вы думаете, что ФБ тут на вторых ролях, поскольку геноцид рохинджа — часть официальной политики, то вот вам серия расправ-самосудов над людьми, которых обвинили, осудили и убили, ориентируясь только на слухи, которые распускались в ФБ и мессенджере WhatsUp. Сначала сюжеты касались преимущественно Индии — страны далекой и полумифической для среднего американца. Но последний эпизод произошел прямо у него, среднего американца, под носом, в относительно цивилизованной Мексике. Здесь, как и в Индии, толпа, возбужденная месседжами в соцсетях о том, что “в город прибыли похитители детей”, поймала и сожгла двух людей. Казнь транслировалась в сеть — в ту самую, пользователи которой этих несчастных отследили, судили и казнили. “Похищение детей”, популярный средневековый сюжет, как видим, прекрасно работает в ХХ1 в.
Сплетни и слухи, по мнению некоторых лингвистов, сыграли важную роль в развитии дара речи у первобытных людей. Они продолжают играть немалую роль в жизни современных людей. Цифровое средневековье отличается от нецифрового только одним — возможностью распространять и потреблять слухи с огромной скоростью на любых расстояниях. Все остальное, как и тысячу лет назад, когда инквизиции приходилось свирепствовать не столько ради того, чтобы выследить и сжечь ведьму, сколько ради того, чтобы не дать толпе расправиться с невинным человеком.
Выражаясь фигурально, наша проблема в том, что инквизиция приказала долго жить. Механизмы минимального контроля за информацией, выстаивавшиеся столетиями, больше не работают. Как отмечают эксперты, первыми пали под напором соцсетей местные СМИ. Как оказалось, именно они были главной плотиной на пути мутного потока фейков. Которые всегда касаются каких-то “случаев”, происходивших (или не происходивших) в каких-то местечках, которые, как известно из “Твин-Пикса”, любит посещать сам дьявол. Местные СМИ были той рабочей лошадкой, которые проводили минимальную проверку слухов и выступали рупором здравого смысла. Кстати, в США, по словам тамошних медиа-экспертов, именно локальные СМИ всегда пользовались самым большим доверием граждан. Это легко объяснить: во-первых, они писали о том, что касалось непосредственно каждого, во-вторых, то, о чем они писали, каждый в городе мог проверить сам. Если бы захотел. Таким образом, локальные СМИ выступали в роли “информационной инквизиции” — гасили хотя бы самые невероятные, самые дикие слухи и сплетни.
Соцсети, пришедшие на их место, поступают ровно наоборот. Они ломают этот подход и дают слово каждому. Непосредственно. Что же до верификации информации, она просто не нужна — если под постом тысяча лайков, это не может быть неправдой. Если “все так думают”, значит, так оно и есть. Классический пример логики мифа. Но когда больше ничего нет — будет миф.
В случаях с линчеваниями мы, наконец, можем определить ту грань, которая отделяет СМИ от соцсети: понятно, с кого спросить. Смерть человека вследствие публикации — повод для судебного разбирательства. А вот WhatsUp после Индии и Мексики ничего не угрожает: компания не несет ответственности за контент, который распространяют клиенты. Платформа вообще ни в чем не виновата. “Это только инструмент”.
Платформы и их владельцы не только не пострадали — они состригли очередной миллиард. В частности, от тех просмотров, которые “капали” в “убийственных” лентах и чатах. СЕО, конечно, выдавят из себя сожаления, обещания улучшить, усилить и повысить. Но усердствовать вряд ли станут. Хейтспичи и фейки заводят публику, заставляют ее кликать и кликать, вступать в перепалку, бессмысленную и беспощадную. Люди подсаживаются не на возможность пообщаться, как любит говорить Цукерберг. Они подсаживаются на эмоции. На гормоны, которые работают как небольшие дозы наркотиков, но, в отличие от настоящих наркотиков, они бесплатны и социально одобрены.
Может ли дробление монополии помочь делу? И исчерпывается ли проблема монополией? Капиталистический рынок, в рамках которого действуют и развиваются интернет-платформы, привык иметь дело именно с монополиями — и делает то, что умеет. Но интернет-платформы и соцсети выходят за пределы обычной монополии и понятий о рынке — хоть национальном, хоть глобальном. В случае с интернет-платформами есть смысл говорить о более широком и неожиданном эффекте: мы имеем дело с новым империализмом.
Пока наивные борцы со вчерашним днем проговаривают на семинарах “токсичную маскулинность” и думают, как бы еще ущучить Белых Мужчин, Белые Мужчины (необязательно мужчины и необязательно с белой кожей) увеличивают капитализацию за счет того, что кого-то сжигают живьем в Мексике, а кого-то, как собаку, закапывают в Мьянме. Руки у них как будто чистые — гораздо чище, чем у их предшественников, которые стригли свои миллиарды на детском труде в серебряных рудниках на другом конце земли, с хлопковых плантаций или с торговли “живым товаром” для этих плантаций. Постиндустриальный колониализм выглядит вполне респектабельно. Новые саибы принесли “диким племенам” новые возможности, включив их в мировую паутину, соединив с новыми френдами и открыв окно в цивилизацию. Все саибы так поступали — в какие бы дикие земли ни приезжали, они несли туда свет цивилизации. И всегда спотыкались на одном и том же — на том, что свет их цивилизации не всегда (или почти никогда) не оказывался благом для местных. Но что с них взять? Ты им “Фейсбук” с WhatsUp, возможности глобальные, а они кого-то поймали и сожгли. Дикари-с. Но деньги приносят исправно. А потому — было время — Марк Цукерберг даже вынашивал планы “планетарного Фейсбука” и был готов для этого запустить спутниковый интернет — чтобы проникнуть в те уголки мира, куда ФБ еще не проник.
Белые Мужчины устали и закончились. Но их бремя никуда не делось. Есть достаточно желающих его подхватить, переформатировать и монетизировать. И я не уверена в том, что дроблением монополий можно справиться с новым колониализмом. Судьба монополии — в руках государства. Но колониализм в его нынешней форме превосходит возможности государственной машины. Новый колониализм — колониализм технологических элит — в отличие от старого никак не связан со страной базирования. В данном случае Кремниевая долина — это не США. США — это колония Кремниевой долины. Возможно, самая доходная и самая ценная, но все же колония. Она пронизана интернет-платформами и зависит от них. Это похоже на ту зависимость, которую формировали в свое время монополисты Bell, AT&T, железнодорожные компании. Но то были национальные монополии в чистом виде. Интернет-платформы — несколько иной случай.
