Большой куш в Верховном суде

Мы описываем вероятный сценарий того, что случится в течение следующих дней, исходя из худших ожиданий и опираясь на информацию, которая есть у редакции. И будем надеяться, что мы ошибаемся...

Шаг 1. Выиграть в Верховном суде

В Большой палате Верховного суда семья Суркисов оспаривает процедуру bail-in, из-за которой лишилась миллиарда гривен, конвертированного в акции Приватбанка в ходе национализации. Если решение примут в их пользу, а это весьма вероятно, уже государственный банк должен будет вернуть не миллиард, а 30 миллиардов, ведь на решение Верховной палаты, слушающей дело, впоследствии должны ориентироваться другие суды, рассматривающие иски других связанных с Коломойским лиц, “пострадавших” от bail-in и желающих вернуть свои деньги.

Следуя логике НБУ, связанными следует признавать, кроме прочего, тех, кто “имеет существенное участие в родственных и аффилированных с банком лицах”. Несмотря на то, что Игорь Суркис владеет долей 24,4% Студии “1+1”, которая на момент национализации являлась связанным с Приватбанком юрлицом, потому что обе компании имели общего бенефициарного владельца — Игоря Коломойского, доказать это суду не удается. Аргументы юристов Суркисов, почерпнутые нами из судебных материалов, следующие: Игорь Суркис не может считаться связанным с банком лицом, так как владеет корпоративными правами “1+1” через офшорную компанию BOLVIK VENTURES LTD (100% которой принадлежат Игорю Суркису), которые переданы третьему лицу, некому Menelaos Sazos, который, якобы, и осуществляет непосредственное управление имуществом и правами Суркиса. Слепой кипрский траст.

Но, как мы помним, в начале года Игорь Суркис подал иск против Петра Порошенко в Лондонский суд, обвинив его в невыполнении условий сделки о купле-продаже той самой доли Суркиса в “1+1”. И если бы утверждения юристов Суркиса о трасте были правдивыми, то иск подавался бы от офшорной компании и некого Menelaos Sazos, который и должен был на тот момент управлять имущественной долей Суркиса в “плюсах”. Но “лондонский” иск подан Игорем Суркисом лично, а текст иска начинается со слов “первым истцом является гражданин Украины, являющийся бенефициарным собственником 25% доли украинского телеканала “1+1”, а заканчивается требованием возместить этому же “первому истцу, гражданину Украины” нанесенные убытки из-за невыполнения соглашения. А все эти кипрские офшорки идут прицепом.

Что интересно, юристы Приватбанка просили Большую палату обратиться в Лондон за копией иска Суркиса, а заодно попросить его лично объяснить, кто же все-таки в феврале—декабре 2016-го управлял его долей в “1+1”. Но украинская Фемида посчитала это лишним. Что ж, привести Игоря Рахмиловича в суд мы не можем, а вот текст лондонского иска опубликуем (см. документ), чтобы все могли сделать нужные выводы из происходящего.

С большой вероятностью, Большая палата уже в понедельник, 27 апреля, встанет на сторону Суркисов. Судьи палаты в объективном рассмотрении дела не заинтересованы, о чем свидетельствуют все предыдущие слушания. Некоторые не стесняясь говорят о том, что готовы после этого дела сразу уходить на пенсию и это пятно на мантии переживут. Глава Верховного суда Валентина Данишевская, по данным ZN.UA, в минувший понедельник ушла в отпуск. Умывает руки?

Генеральный прокурор Венедиктова заблаговременно прикрыла свое ведомство фиговым листом-обращением, что прокуроры стараются как могут в этом деле отстоять интересы государства, стыдливо умолчав, что в ГПУ со времен Луценко покрываются пылью 20 коробок дела о мошенничестве в Приватбанке, расследование которого давно могло бы завершить весь этот фарс. В ОП по поводу предстоящего слушания в Верховном суде лишь сетуют, что не могут ничего сделать, слишком уж всеобъемлюще влияние Коломойского на процесс.

И тут важно понять, не за что и как воюет Суркис, а почему это дело так важно для Игоря Коломойского. Спойлер: нет, он не хочет поддержать старого друга.

Шаг 2. Завершить признание национализации Приватбанка незаконной

Год назад, в апреле 2019-го, между первым и вторым турами президентских выборов Окружной административный суд Киева признал национализацию Приватбанка незаконной, и единственная причина, почему это решение до сих пор не вступило в силу, — апелляция НБУ, рассмотрение которой приостановлено как раз до принятия решения Верховным судом по иску Суркисов. Когда это решение будет, Шестой апелляционный суд засучив рукава примется за дело об отмене национализации Приватбанка. И если проигрыш в Верховном суде — лишь прелюдия, то фиаско в Шестом апелляционном — кульминация катастрофы, ведь дальше только кассация все в том же Верховном суде.

Само решение Окружного административного до сих пор не обнародовано, но в ZN.UA его видели и даже держали в руках.

Представьте себе, суд считает, что решение НБУ о национализации банка незаконно, потому что отчет о внеплановой проверке банка на момент национализации не был надлежаще оформлен. Абсурд? Конечно, ведь одна из главных функций регулятора — это надзор, причем ежедневный и безвыездной. Закон определяет конкретные критерии, которыми должен руководствоваться регулятор, и, конечно же, среди них вы не найдете “належно оформлених результатів перевірки”, но даже если бы он был, регулятор может руководствоваться результатами предыдущих проверок, тех самых, на основании которых Приватбанку был предложен план оздоровления.

А еще суд уверен, что диагностику капитала банка должен осуществлять не НБУ, а внешний аудитор, по сути, отбирая у контролирующего банковский сектор органа его прямую обязанность. После чего коллегия судей определила, правильно ли была проведена оценка кредитного риска в банке (хотя это даже не предмет рассмотрения), и пришла к ошеломляющему выводу: резервы под кредиты банк формировать и не должен, ведь это были новые займы.

Вишенкой на торте стало решение о том, что национализация была “конфискацией акций у частного лица”, а письмо бывших собственников правительству с просьбой о национализации было написано “під політичним тиском”. Причем суд вынес такое решение на основании заявления истца и посчитал, что этого достаточно.

Могут ли судьи так делать? Могут ли, например, определять кредитные риски или проводить диагностику капитала? Нет, конечно. Удел судей — давать юридическую оценку процессам, а при надобности назначать необходимые экспертизы. Но не в Украине, к сожалению.

Именно эту “широту экспертизы” и ограничивает “антиколомойский” законопроект. Именно поэтому Коломойский старается запустить процесс возврата банка через суды до принятия этого законопроекта парламентом.

Шаг 3. Успеть до принятия “антиколомойского” закона

“Антиколомойский” законопроект определяет, что суд при рассмотрении “банковских” дел должен полагаться не на собственное видение, а на оценки компетентных органов — НБУ, Фонда гарантирования вкладов, Минфина и проч. Справедливости ради надо отметить, что наши компетентные органы тоже не подарки, они могут и ошибаются как ненароком, так и сознательно. Действительно, законопроект существенно усиливает и без того обширное влияние НБУ на банковский сектор, делая его участников заложниками порядочности действующего правления НБУ.

Но при этом законопроект оставляет судьям право давать оценку нарушениям процедур, превышению полномочий, решениям, принятым на основании ошибочных данных или явных противоречий. Этого более чем достаточно, чтобы доказать, что регулятор ошибся, если такая ошибка действительно была допущена. И в идеальном мире подобные ограничения никогда бы не потребовались, ведь судьи сами должны осознавать границы своей компетенции. Но в Украине даже очевидное надо вписать в закон, чтобы напомнить судьям, что они не регулятор банковского сектора.

Не слишком ли проект закона строг? Если вы вкладчик какого-либо банка, ответ для вас очевиден, ведь собственник банка, которому вы доверили свои деньги, ответственен прежде всего не перед другими акционерами и персоналом, а перед вкладчиками. А собственник системного банка, способный своими действиями нанести урон всей финансовой системе страны, ответственен перед всеми нами. В конце концов, каждый житель Украины что-то недополучил, когда государство решило, что 155 миллиардов гривен надо положить в капитал Приватбанка, а не потратить на больницы, школы или инфраструктуру. И “антиколомойский” законопроект нам нужен не потому, что этого хочет МВФ, а потому что без него с нынешним судебным произволом, как видим, бороться не получается.

Как бы ни старались депутаты, подыгрывающие олигарху и подавшие к “антиколомойскому” законопроекту свыше 16 тысяч поправок, но профильный комитет парламента нашел в себе силы с впечатляющей скоростью рассмотреть уже 15,6 тысячи поправок. Продолжат депутаты в понедельник и, вероятно, это будет финальное заседание, после чего законопроект будет передан в парламент и рассмотрен во втором чтении.

Но с учетом карантина, праздничных дней и отсутствия сформированной внятной позиции власти в отношении этого законопроекта его принятие раньше середины мая маловероятно. Вот почему бывший собственник Приватбанка так торопится запустить его денационализацию, буквально стараясь впрыгнуть в последний вагон поезда, увозящего его от ответственности за доведение банка до банкротства. Мы уже не раз писали, что Коломойскому не интересны ни банк, ни компенсация его мнимых убытков, он хочет одного — отозвать иски, поданные против него банком в Великобритании, США, Израиле и на Кипре. Потому что в этих юрисдикциях, в отличие от украинской, к сожалению, его влияние на суды ничтожно, а вероятность понести наказание — высока. И события следующих недель явно покажут, чьи интересы для действующей власти приоритетны — друга-олигарха или страны.