Под огнем информационных “Градов”

Сильнее всего врут перед выборами, сексом, и после рыбалки. Эту народную мудрость вполне можно применить к информационным кампаниям, сопровождающим войны.

Война в действительности, и в представлении мирных гражданских людей, далеких от места событий — абсолютно разные вещи. Во-первых, на войне кроме смерти, есть жизнь. И ее значительно больше. Она очень причудлива и преимущественно идет в тылу. На фронте смерть тоже не бегает между окопами в белом и с косой туда-сюда, как Юля. Там непрестанный грохот, грязь и вонь, и если вдруг ты этого не чувствуешь, то это верная примета, что ты уже сдох.

Информационная война начинается прямо на фронте. Все сожженные танки и БМП автоматически заносятся в потери противника. При необходимости неопознанные труппы переодевают в нужное обмундирование или наоборот — в гражданскую одежду. Милиция или полиция по договоренности из глубокого тыла подвозит свежих ничейных покойников, если нужно увеличить чьи-то потери. Потери мирного населения иногда превышают количество самого населения. Даже невзирая на то, что мирного населения на войне не бывает. Есть или идиоты, которые не хотели эвакуироваться, потому что ценят свои шмотки больше жизни, или желающие “под шумок” свести счета с соседями.

Цинизм этих строк лишь в мизерной степени передает атмосферу событий, которую потом активно искажают люди, находящиеся за тысячи километров даже от тыла. Они могут носить погоны, журналистские удостоверения, быть любителями-патриотами или лично оскорбленными одной из сторон конфликта. Они почти никогда не отдают себе отчета в том, что их действия — управляются теми, кто прочитал настоящие поминутные сводки с места событий, данные со спутников, от агентуры и тому подобное. Отдал их на обработку специалистам и получил дальнейшие инструкции. Для ведения информационной войны.

Информационная война — это явные и тайные целеустремленные информационные действия с целью получения выигрыша в материальной сфере. Тут ключевое слово — в материальной. Ключевое для ответа на вопрос — проиграла ли Украина в российско-грузинском конфликте информационную войну? Потому что именно так украинское общество его ставит, растерянно щелкая пультом телевизора или компьютерной мышкой.

Выясним плюсы и минусы главных игроков, важные для Украины. Самые системные — выводы Андрея Илларионова, бывшего советника президента РФ по экономическим вопросам, который в 2005-м подал в отставку, заявляя, что “состоялось глубокое перерождение самого государства”.

Он считает, что:

1. Сценарий конфликта — тщательным образом спланированная провокация российских “силовиков”.

2. При новых обстоятельствах может произойти признание грузинским обществом потери Южной Осетии и Абхазии.

3. Военные потери Грузии тяжелее, но финансовые, внешнеполитические и моральные потери России превосходят грузинские.

4. Российское руководство не выполнило главного — не свергло Саакашвили, не изменило политического режима Грузии, не заставило отказаться от НАТО. Напротив.

5. Россия стала международно признанным агрессором, Грузия — жертвой агрессии.

6. Россия оказалась в международной изоляции, поддержанная только Кубой.

7. Политическая “восьмерка” стала “семеркой”.

8. России снова удалось напугать весь мир.

9. Россияне, не имевшие доступа к другим, кроме официальных, источникам информации, оказались в изоляции. Уровень манипулирования общественным мнением, а также степень и скорость доведения общественности до массовой истерии является безусловным достижением режима и безусловной угрозой российскому обществу.

10. В России происходит институционная катастрофа, ее главная жертва — российские граждане.

11. Война помогла обнаружить истинное лицо некоторых либералов и демократов, которые раньше осуждали “постимперский синдром”, но сейчас призывали к “походу на Тбилиси”.

Попробуем аналогичным способом составить список для Украины.

1. Украину эта война, в том числе информационная, застигла врасплох. Грузинская сторона не сформировала для Украины предупредительного информационного пакета, в который бы входило не только подробное разъяснение возможного сценария, но и исторические предпосылки кавказских конфликтов.

2. Украинское медиапространство в начале войны полностью принадлежало России в теме конфликта. Украинские СМИ руководствовались скорее политической позицией своих владельцев, а не читателей. Интернет выглядел инфантильно, учитывая опыт и “Украины без Кучмы”, и 2004 года.

3. Конфликт спровоцировал поэтапную активизацию российских “агентов влияния” разного уровня.

4. Граждане получили новую систему координат для прогнозов своего будущего.

5. Молчание Тимошенко в СМИ может привести к потере с такими трудностями отбитого у Ющенко электората.

6. Президент Ющенко снова оказался Президентом Украины.

Это общие наблюдения. А если идти по классификации признаков поражения, то можно констатировать:

1. Включение части структуры пораженных украинских СМИ в структуру системы победителя — России.

2. Блокирование того сегмента информации, который отвечает за безопасность системы от внешних угроз (консолидированная контрпропаганда исполнительной ветви власти).

3. Сокращение функциональных возможностей украинского сегмента Интернета за счет DOSS-атак на сайты и серверы, спама и провокаций в форумах и обсуждениях.

По сумме этих параметров (уровень поражения информационным оружием) можно говорить о приблизительно 60% поражении Украины в этой войне. Если учесть, что она была не прямым, а побочным объектом атаки, то можно сказать, что в случае “прямого попадания” картина будет и вовсе печальной.

Человек и государство — это информационные самообучающиеся системы. Задание противника вбросить на вход в систему такие данные, которые бы активизировали ее саморазрушение. Это панические настроения (“Крым — следующий!”), ложь (“Запад изменил Украине!), подмена понятий (“второй государственный гарантирует мир и благосостояние”), и тому подобное. Еще противник высчитывает и использует так называемые “алгоритмы саморазрушения”, к которым, например, можно причислить малоприличные дрязги наших политических элит. Больше не буду перечислять.

Каков шанс на “выживание” украинского информационного пространства в информационной войне против России?

Во-первых, был бы шанс, если бы граждане ее сами начали или, по крайней мере, были способны на общие контратаки, а не удивленно смотрели на отчаянные эскапады наших “камикадзе” из МИД, СБУ да еще нескольких политических персонажей.

Во-вторых, информационное оружие является максимально эффективным тогда, когда бьет в наиболее уязвимые точки системы. В то же время российская машина пропаганды похожа на 40-ствольный миномет “Град”, накрывающий залпом восемь гектаров. Гигантская российская информационная мощь действует, образно говоря, так, будто через узкий Рокский тонель, ведущий в Южную Осетию, 58-я армия РФ вломилась не танковой колонной, а беспорядочной толпой с криками “дай я первый стрельну!”. Самоуверенность и численное преимущество приводят к тому, что подтверждением “меткого попадания” в информационной войне становится изменение намерений украинских граждан, поэтому украинские и российские политики так страшно переживают за данные всяких соцопросов. Но в триаде “мотив—намерение—политическое поведение” для безусловного выигрыша важно лишь последнее. Действие, влияющее на положение дел в материальном мире. И тут украинское сообщество имеет еще большой запас политической прочности, дающий основания считать, что ее полный информационный разгром, — невозможен.

Ведение информационной войны — это не расклеивание листовок на стены по ночам, а математические расчеты. Они доказывают, что труднее всего разработать алгоритм, технологию, которая бы позволяла четко обнаружить начало информационной войны. Поэтому нужно просто считать, что она уже идет.

Олег ПОКАЛЬЧУК