Стала ли украинская Конституция ценностью?

Проблема ведь не в законах, а в их исполнении. И в нашем, чисто украинском раздвоенном сознании. Мы хотим, чтобы нами управляла “сильная рука”, но только если это — “наша” “рука”. Мы хотим эффективной власти, но в то же время хотели бы разогнать всю действующую бюрократию. Нам бы хотелось, чтобы учитывали особенности “двух Украин” в региональном и ментальном аспектах, но ждем, что из столицы приедет некое высокое лицо и нас рассудит.

По большому счету, нам все равно, какая форма правления в государстве. Да, арифметическое большинство жителей Украины выступают за сильную президентскую власть. Но и тренд демократизма, и даже анархии, идущий от запорожских времен и хуторского индивидуализма, не менее силен. Потому можно говорить, что для Украины одинаково пригодны и парламентско-президентская, и президентско-парламентская модели государственного устройства. Все зависит от ситуации в данный момент времени и, как ни банально, от личностей, стоящих во главе державы.

В течение 20 лет Украина никак не может отыскать свой внешнеполитический вектор и прийти к связанному с этим внутриполитическому согласию. От раскола в настоящее время ее спасает лишь равнодушие, воцарившееся в головах большинства украинцев по поводу контроверсийных аспектов нашей истории. Равно как и отторжение правящего класса от народа — ведь чем дальше от интересов рядового электората его избранники и назначенцы этих избранников, тем меньше доверия к идеям, ими излагаемым. Так что идея изменения Конституции, в числе прочих, кажется украинцам не особо актуальной. Если в кране нет воды, и ее нет который год, если нет управы на мажоров и чиновников, сбивающих людей на улицах, если каждый мелкий бюрократ творит произвол в пределах своей власти, о какой Конституции может быть речь? Основной Закон воспринимается как формальность. Нам не привыкать. Такими же фикциями были и советские конституции — в том, якобы неимоверно счастливом и благостном “далеко” 20-летней давности.

Сталинская конституция 1936 года была самой демократической в мире. Ее приняли в декабре 1936 года, а следующий год был известно каким... Брежневская конституция была лишь перекройкой сталинской, и служила лишь внешним декорумом для закрытого советского режима, за кулисами которого творились все и всяческие беззакония. Нынешние конституции тем более воспринимаются как некий обязательный к наличию документ, реальный смысл которого — свидетельствовать о том, что в стране все хорошо и мы входим в семью народов, признаваемых ООН. Не более того. Доверие к конституции не просто утрачено за эти годы. Его особо никогда и не было.

Для тех, кто до сих пор живет временами социалистического равенства, лучшим всегда будет то, что родилось и существовало в те годы. Потому сам факт частной собственности, например, будет такими людьми восприниматься как оскорбление. Это — не “их” конституция. Для сторонников максимального демократизма и европейского выбора кучмовский документ 1996 года, реанимированный к жизни Конституционным Судом осенью прошлого года, является чуть ли не формализацией диктатуры. Для этой значительной группы граждан нынешняя Конституция, как минимум, архаична и опасна. Но и слабость предыдущей модели, фактически давшей возможность развалить механизм власти, была очевидной. Для сторонников “сильной власти” тоже не все просто. Им важна даже не сама Конституция, а то, чтобы государство выполняло в отношении них — в обмен на лояльность — обязательства сильного и благодетельного патрона. Эта еще более значительная масса людей, может вообще обойтись без политических свобод. Зато им нужны гарантии защиты со стороны государства. И защиты по лучшим советским образцам. Медицина и образование у нас давно не бесплатны, но в Конституции они обязаны оставаться таковыми. Это — фетиш. Отмена этих формальностей значит для таких людей разрыва контракта на подчинение государства и предательство идеала “сильной власти”. Причем разрыв со стороны самого государства. Между тем неолиберальной тренд, который исповедует нынешняя власть, вполне может “докатиться” и до таких новшеств. Пенсионная реформа — тому первое свидетельство.

“Замылить глаза” Европе не получится

Зачем Виктор Янукович решил реформировать нынешнюю, удобную ему, кучмовскую конституцию? Кроме стремления занять чем-то Леонида Кравчука и желания показать Европе, что в Украине идут некие процессы, похожие на демократические, иных аргументов лично у главы государства могло и не быть. Ведь если Конституция реформируется, если в этой реформе участвуют известные правоведы, если в составе Конституционной ассамблеи будут оппозиционные депутаты и независимые эксперты конституционного права, то можно ли говорить о какой-либо автократии в стране? Похоже, эту мысль Януковичу кто-то подсказал. Тем не менее, Европа вряд ли будет считаться с существованием зародыша такой ассамблеи и даже с самой работой ассамблеи, если в Украине будут и дальше происходить судебные процессы над оппозиционерами, которые на Западе однозначно считают политически мотивированными. Европа вряд ли будет брать во внимание работу над новой Конституцией, пусть даже и самую активную, если Украина начнет уходить в восточном направлении, сдавая России стратегические активы и входя в Таможенный союз. Запад будет очень внимательно изучать наш Закон о выборах, который уже подан в Венецианскую комиссию, и этот закон для понимания правовой и политической ситуации в Украине для европейцев будет намного важнее конституционного процесса неизвестной длительности, который будет происходить в Украине.

Так что идея с “замыливанием глаз” Европе, если она лежала в основе создания Конституционной ассамблеи, вряд ли сработает. У Европы уже накопилось очень много вопросов к Украине и ее Президенту. Судебные процессы над Тимошенко и Луценко только увеличивают число этих вопросов. Если против Украины захотят ввести санкции, если нам перекроют дорогу к ЗСТ с Евросоюзом, если нас начнут снова долго “наказывать” санкциями за те или иные, не совсем демократические действия и акции, то никакая ассамблея, никакой авторитет ее председателя не смогут решить проблему имиджа украинской власти.

Так неужели Конституционная ассамблея и сама идея реформирования Основного Закона — мертворожденное и бессмысленное занятие? Нет. Ассамблея способна выписать — правда, неясно, в какой перспективе — вполне приемлемый документ. Только жить и править по этому документу будет уже не Янукович, а его преемник. Имя которого — неизвестно. Равно как и неизвестны обстоятельства 2015 — 2020 годов и более позднего периода. То, что Янукович, по принципу Кучмы, на втором своем сроке провозгласит переформатирование полномочий, вполне можно предположить. Например, он может рассчитывать остаться премьером при своем сменщике. Как Путин при Медведеве. И тогда полномочия президента могут быть урезаны в пользу премьерских.

Особенности парламентской демократии

Но вот к кому точно власть вряд ли вернется при конституционных изменениях ближайших десятилетий — это к парламенту. Наши нардепы показали, что не готовы, да и не могут, быть ответственными управляющими страной. Да и умам из Конституционной ассамблеи должно быть очевидно: давать полноту власти олигархам и их ставленникам, “темным лошадкам” из партийных списков, эпатажным политиканам и лоббистам — просто опасно. А большая часть народных избранников, увы, подпадает под эти определения. И этот как раз тот случай, когда народ действительно не поймет. Уж лучше некий “символ нации”, пусть и смешной и презираемый, каковым был Виктор Ющенко на последнем этапе своего президентства, но только не полноценная власть 450 безнаказанных “слуг народа”.

К сожалению, в руках этих избранников — и вопрос их собственной неприкосновенности, и сокращение своего собственного числа, и те проблемы, которые волнуют наших граждан еще более — от налоговых до пенсионных. Так как наших нардепов интересуют лишь собственные бизнес-вопросы и максимальное обособление от “простых смертных”, то говорить об уважении с их стороны к Конституции невозможно. Народ мог бы выразить свое отношение к ним на референдуме, но изменять Конституцию референдумом запрещено. Украина пребывает в замкнутом кругу формального конституционализма, когда народ не может обязать депутатов выполнить свою волю. Он может сделать это только через выборы — то есть опосредованно. А это, как говорится, в наших условиях “уже не то”.

Отсюда и рождается недоверие населения не только к власти как таковой, но и к документу, который регламентирует функционирование государства. Если законы не выполняются, если власть отделилась от народа, если возможность что-либо изменить предусматривает сразу же выход на Майдан — и то, без гарантий успеха, то о каком уважении к этому документу и со стороны народа может идти речь?

Сами, только сами...

Но и с граждан нельзя снимать ответственность целиком. Это они — то есть мы с вами, впали в апатию и выживаем в одиночку. Это мы снова придем на выборы голосовать за тех же политиков, надеясь, что произойдут какие-то изменения. Это мы боимся отстаивать свои законные права, хотя у нас еще не Беларусь и вряд ли таковая будет. Пока мы сами так ведем себя, мы вправе ругать наших народных избранников, президента и прочих, сетуя на то, что Конституция не выполняется в базовых нормах. Но до тех пор, пока не сменится наш собственный менталитет, в Украине не изменится ничего. Ведь и депутаты, и Президент — это все “наши люди”, из “толщи народной”. Они — это мы, только более наглые и прорвавшиеся благодаря этому качеству наверх. Такие берут власть во всех странах, но в некоторых при этом избиратель научился контролировать своих избранников и правителей. Даже в тех странах, где нет конституции, как таковой, например, в Великобритании. Так что все дело не в плохом документе и не в том, когда будет написан хороший, а в нашем собственном отношении к тому, хотим ли мы видеть нашу страну хоть в чем-то состоявшейся и идущей вперед — в семью нормальных демократических стран.

По одиночке мы выживать уже как-то наловчились. Но если мы снова не сконцентрируем усилия на отстаивании своих базовых прав, попираемых на каждом шагу и каждым чинушей, налоговиком и милиционером, тогда мы утратим даже то, что написано в действующей Конституции. И будет она лишь формальным фиговым листком для произвола власти.

Павел КОВАЛЕВ