Дело не в Twitter

Иранская революция 1979 г. тоже начиналась массовыми протестами против монархии, однако закончилась — через три года — установлением жесткой диктатуры исламистов. Сейчас, через 30 лет, часть руководства страны избирается на конкурентных, хотя и не вполне свободных выборах. Тем не менее до той демократии, о которой мечтали участники революции в 1979-м, еще далеко.

При этом Иран далеко не худший пример страны, свергнувшей автократического правителя. В Мексике в 1910 г. Порфирио Диас был “переизбран” практически единогласно — это на общенациональных-то выборах! — на восьмой президентский срок. Сходство с Мубараком состояло не только в количестве лет у власти и возрасте. До последнего дня своего 34-летнего пребывания у власти Диас был уверен (так же как был уверен Мубарак), что пользуется любовью народа и уважением армии, хотя (так же как у Мубарака) ни того ни другого давно уже не было. После падения диктатора началась гражданская война, унесшая сотни тысяч жизней и продолжавшаяся 10 лет. Еще 10 лет в стране царил хаос, и лишь через 60 лет однопартийной диктатуры (президенты фактически назначались партией, однако не могли править более одного шестилетнего срока) в стране установилась современная демократия.

Так что до демократии, о которой мечтает иранская молодежь — локомотив февральской революции 2011 г., возможно, еще очень далеко. У Египта помимо очевидных препятствий, прежде всего бедности населения, есть некоторые преимущества — например, давно налаженные связи с Америкой и Европой. (Именно близость к Европе позволила Испании быстро и прочно стать нормальной демократией после падения военной диктатуры в 1975 г.) А пока по горячим следам и диктаторы по всему миру, и их оппоненты извлекают практические уроки.

Один из уроков звучит неожиданно: борясь с волнениями, нет смысла подавлять современные средства коммуникации — Twitter, Facebook, “В контакте”, “Одноклассники.ру” и, конечно, мобильные телефоны. Конечно, без этих средств труднее организовывать массовые акции протеста. А с другой стороны, сотни лет массовые акции протеста прекрасно организовывались без них. Наоборот, отключение мобильной связи посылает мощный сигнал о том, что что-то идет не так, “молчаливому большинству” — тем, кто не знает об акциях протеста. Не знаю, что там чувствовала молодежь Каира, но если в Москве отключить интернет и мобильную связь на два дня, то к вечеру второго дня граждане будут ненавидеть лидеров не за ограничение демократических свобод, а именно за отключение мобильной связи. Точно так же не помогли Мубараку телепрограммы, специально построенные так, чтобы внушать чувство тревоги за тех, кто пошел на площадь Тахрир, и подготовленные отряды “сторонников”. А окончательно погубили его забастовки на заводах и транспорте, инструменты даже не из двадцатого, а из ХIХ века.

Константин СОНИН, профессор Российской экономической школы