Последняя инстанция

— В июне вы написали открытое письмо на имя президента, в котором фактически обвиняли его в желании под видом реформирования судебной системы подмять под себя судебную власть. Реакции не последовало никакой. Как вы думаете, почему?

— Это означает, что либо президент не полностью информирован о ситуации, которая сложилась в сфере правосудия, либо у него есть более важные дела. После написания письма мы встречались на протокольных мероприятиях. Но президент не сказал ни слова о проблемах, указанных в моем письме. И все же я убежден, что главе государства необходима объективная информация о состоянии дел в судебной системе. Поэтому наш откровенный, серьезный разговор должен состояться.

— Раньше часто общались с президентом?

— По мере служебной необходимости. В свое время мы часто виделись вне работы, поскольку жили в одном доме. Встречались семьями. У нас сложились хорошие отношения, когда я был министром юстиции, а Виктор Андреевич — главой Нацбанка. В начале моей работы на посту председателя Верховного Суда постоянно контактировал с президентом. Это и понятно — глава государства имеет определенные полномочия относительно судебной власти. К тому же, как мне казалось, президент проявлял заинтересованность в наведении порядка в судах. Президент пообещал, что без Верховного Суда он вообще не будет инициировать какие-либо изменения в судопроизводстве. Каким же было мое удивление, когда в декабре 2006 года за подписью президента в парламент были “брошены” известные законопроекты о реформировании судебной системы.

— Вы догадываетесь, почему возник вакуум в отношениях между вами и Ющенко?

— Что же касается, как вы говорите, вакуума, то он, как представляется, возник из-за того, что позицию президента в отношении к судебной власти формируют люди, рассматривающие суды как средство для удовлетворения своих интересов. Они соответственным образом и информируют президента, и подталкивают его на неправомерные решения. Скажем, как в случае с ликвидацией окружного админсуда Киева. Добра от таких помощников не будет ни президенту, ни стране.

— Какой реакции после опубликования письма вы ждали от Ющенко?

— Государственной и мужской. Откровенного разговора о самых насущных проблемах, связанных с деятельностью судов. Без ретуши и обид. Страна ведь, действительно, в глубоком кризисе, в том числе и в правовом. Скажу без преувеличения: идет разрушение основы государства — правовой системы.

— Последний законопроект, активным противником которого вы являетесь, был разработан Сергеем Киваловым. Не секрет, что у вас взаимная неприязнь друг к другу. Когда она появилась?

— Вы действительно считаете, что Кивалов может сам разработать такой законопроект? Я достаточно хорошо знаю этого политика, чтобы определить истинные цели его законодательных и иных предложений. К слову сказать, обществу ведь тоже хорошо известен этот человек.

Отвечая прямо на ваш вопрос, скажу так: у нас с ним нет никакой личной неприязни (эта категория — не для государственных людей). Просто мы — принципиально разные люди по жизненным установкам, философии жизни, а отсюда и по отношению к праву и суду. Я не могу объяснить, по каким критериям Ющенко избрал Кивалова своим главным партнером по судебной реформе. Но вполне представляю направленность и сущность такой реформы правосудия. Персональная заинтересованность не может быть преобладающей в государственных делах. Тем более в делах судебных и законодательных.

— Вы имеете в виду персональную заинтересованность Кивалова?

— Речь идет о принципе. А чья заинтересованность — Онопенко, Ющенко, Кивалова — не имеет значения. Если вся реформа сводится к вопросу о порядке назначения судей на админдолжности, то, значит, кто-то ищет в ней выгоду.
Что касается данного порядка, то нужно исходить из трех моментов. Во-первых, этот вопрос не является главным в судебной реформе. Он важен лишь для внутренней организации деятельности судов. Это в условиях нашей страны его значение гипертрофировали те, кто хочет контролировать суды и влиять на судебные решения. Во-вторых, по Конституции этим правом не обладает ни президент, ни парламент, ни Высший совет юстиции. Хотя именно за ними, игнорируя Основной закон, хотят закрепить это право. В-третьих, и это главное, порядок назначения и увольнения председателей судов должен обеспечивать самостоятельность судебных органов и реальную независимость судей. А если кто-либо из названных субъектов будет осуществлять такую функцию, на независимом и объективном правосудии можно будет поставить крест. Потому что это право используют как рычаг давления, влияния и контроля.

— Сергей Кивалов и Александр Лавринович также предлагали парламенту поручить пленуму Верховного Суда назначать и увольнять председателей и заместителей председателей судов. Как оцениваете это предложение?

— Считаю его необоснованным, даже если кандидатуру будет предлагать председатель Верховного Суда. Вот кто-то говорит, что Онопенко узурпирует власть. Если бы это соответствовало действительности, то с точки зрения узурпации более выгодного варианта нельзя было и придумать: я вношу кандидатуру на пленум, работаю со своими коллегами и обеспечиваю таким образом нужное решение. Однако мне не надо такой власти. Эта функция не свойственна пленуму, ведь в подобном случае Верховный Суд будет заниматься не проблемами осуществления правосудия, а организацией деятельности других судов. Наиболее оптимальный вариант, который может быть, это назначение судей на админдолжности Советом судей: органом коллективным, аполитичным, никому не подчиненным, практически исключающим давление на судей. И, заметьте, сегодня никто не предъявляет к Совету судей каких-либо претензий в необъективности, влиянии или вмешательстве.

А указанных инициаторов интересует совсем другое — установление любым путем контроля над судами для использования их в политической борьбе и борьбе за собственность. Даже путем уничтожения правосудия как такового. Вы же видите, каким катком хотят “проехать” по судам, расчленив судебную систему и осуществив ее политико-коммерческое поглощение. Думаю, в ближайшее время такой каток опять попробуют запустить в Секретариате президента и парламенте.

— В середине октября МВД утверждало, что установило факты вмешательства в деятельность Киевского апелляционного админсуда должностных лиц Секретариата президента. Якобы во время рассмотрения жалоб по указу президента проводились телефонные разговоры судьи с чиновниками Секретариата. Луценко утверждает, что направил всю информацию по этому делу в письме к вам. Будете как-то реагировать?

— Это письмо направлено нам в порядке информирования. Правовое реагирование на указанные в нем факты не входит в компетенцию ни Верховного Суда, ни его председателя. Возможно, оно будет рассмотрено Советом судей.

— На ваш взгляд, давление на суд за последние годы увеличилось?

— Да, с каждым годом оно становится все сильнее и сильнее.

— От кого исходит это давление?

— Наибольшая угроза исходит от носителей государственной власти. В прошлом году съезд судей однозначно указал на опасность заполитизированной деятельности Высшего совета юстиции и неконституционных решений парламента. Чего только стоит прошлогодняя ситуация, когда депутаты в своем постановлении указывают, какой вердикт должен выносить Печерский суд в конкретном деле. Или, подменяя закон, постановлением устанавливают порядок назначения судей на админдолжности. Осенью этого года недопустимые с правовой точки зрения решения принял глава государства. Имею в виду его указы о ликвидации и создании административных судов. Ощущается усиление неправомерного влияния на суд со стороны некоторых депутатов и правоохранительных органов. Поэтому Совет судей был вынужден обратиться к ПАСЕ и ОБСЕ.

— Как они могут повлиять на ситуацию в нашей стране?

— Когда Украина вступала в Совет Европы, то брала на себя обязательства придерживаться европейских стандартов. Если мы не будем следовать им, к Украине могут быть применены определенные санкции. А нам бы не хотелось допустить этого. Поэтому президиум Совета судей информировал ПАСЕ и ОБСЕ о ситуации в сфере правосудия для принятия ими международно-правовых мер, которые будут способствовать выполнению государством взятых обязательств.

— Вам не кажется, что обострения во взаимоотношениях Ющенко и Тимошенко отразились на отношении президента к вам? Ведь вы выходец из БЮТ и, несмотря на ваши заявления о равноудаленности от всех политических сил, вас аффилируют с Тимошенко.

— Мне уже неоднократно приходилось говорить на эту тему. В том числе и в своем письме президенту. Да, я был в БЮТ, когда был депутатом. Но по принципиальным вопросам у меня в жизни всегда была своя позиция. В мою бытность председателем парламентского комитета по правовой политике, к примеру, решался вопрос конституционной реформы. И при голосовании возникла ситуация: Тимошенко голосует “за”, я — “против”. И наоборот. Члены комитета, среди которых были Симоненко, Мороз, Головатый, удивлены. Потом Юлия Владимировна сказала мне: “Мы же члены одной команды, так почему же голосуем по-разному?” На что я ответил, что не вношу политику в работу комитета, а голосую, исходя из правовой точки зрения.

Что касается моей деятельности на должности председателя Верховного Суда, главными своими задачами считаю не допускать противоправного вмешательства в деятельность судов, какого-либо политического влияния, защищать судей от политических преследований, от кого бы они ни исходили. Тем же, кто предъявляет подобные голословные претензии, говорю: назовите пример, где Онопенко выступил в интересах БЮТ.

— Какие сейчас у вас отношения с Тимошенко?

— Нормальные, деловые. У меня, кстати, такие же отношения были и с премьером Януковичем. То же касается и спикеров парламента, и всех остальных высших должностных лиц государства.

— Чем будете заниматься, если по тем или иным причинам придется покинуть место председателя Верховного Суда?

— Во-первых, эту должность пока покидать не собираюсь, но вовсе не из-за того, что она для меня — главное в жизни. Во-вторых, знаю, что против меня работают серьезно и системно, не пренебрегая и запрещенными методами.

— Вы не будете отрицать, что нередко судьи, прячась за своей неприкосновенностью, совершают откровенно уголовные деяния и остаются безнаказанными? Яркий пример тому — недавний случай в Каховке. Судья обстрелял из автомата Калашникова жилой дом. При этом, несмотря на возбужденное уголовное дело, до сих пор продолжает работать в суде. Почему на подобные случаи так вяло реагирует Верховный Суд?

— Это вопиющий случай. Дело сейчас расследуется. Нужно будет в интересах следствия решать вопрос о взятии этого судьи под стражу, рассмотрим представление прокуратуры. Никого прикрывать не собираюсь.

— Часто приходится освобождать судей от должностей?

— Как член Высшего совета юстиции принимаю участие в таких решениях практически на каждом его заседании. Сам только в этом году инициировал увольнение семи судей за нарушение присяги. Недавно по моей инициативе изучали судебную практику по разрешению земельных споров в Киевской области. Творятся страшные вещи, в частности, в Бориспольском и Макаровском районах. В последнем буквально все судьи вместе с председателем суда при рассмотрении таких дел допускали грубые нарушения законодательства. Вопреки закону признавали право собственности на земельные участки площадью 10, 20, 100 гектаров. И рекорд — более 900 гектаров одним решением. Думаете, прокуратура опротестовала его? Глава райгосадминистрации отреагировал надлежащим образом? Сейчас готовлю 4 представления относительно этих судей на увольнение.

— Среди юристов ходят разговоры, что решение Верховного Суда стоит минимум 50 миллионов долларов…

— Это из области фантастики. Хотя проблема коррупции в судах, как и во всех государственных органах, стоит очень остро и актуально. И она ведь не в том, кто и сколько берет, а в продажности власти.

— Какая зарплата сегодня у председателя Верховного Суда?

— Об этом можно узнать из моей декларации, которую я регулярно публикую. Зарплата у меня на уровне депутата парламента. Плюс всевозможные надбавки. В итоге выходит 20-22 тысячи гривен. Но сравнивать эту должность и должность народного депутата нельзя. Нардеп — практически свободный человек (улыбается). Не секрет, что в парламенте можно не бывать месяцами. Если же я сейчас опаздываю на 5 минут, то все знают об этом. Отличие от моей предыдущей деятельности в том, что сейчас на мне лежит огромнейшая ответственность за состояние дел в судебной системе.

Дмитрий ОРЛОВ