Во время предвыборной кампании Дональд Трамп избрал НАФТА своим врагом номер один.
Североамериканское соглашение о свободной торговле действует между США, Канадой и Мексикой с 1993 г. Фактически оно является основой современной экономики в Северной Америке. Понятно, что сугубо исторически с ним можно связать все проблемы и перекосы в национальной экономике. А поэтому соглашение — прекрасная мишень для критики.
В прошлом году НАФТА было на грани смерти, поскольку президент Трамп был намерен подписать сообщение о прекращении его применения. Но, как гласит популярный сейчас анекдот, его подчиненные украли это сообщение с его рабочего стола. И президент просто забыл, что не подписал этот документ. Правда, такой же анекдот рассказывают и о соглашении США с Южной Кореей.
Несмотря на то, что НАФТА является одним из важнейших инструментов, которые использует американский бизнес, президент Трамп своего мнения не изменил и в интервью Bloomberg рассуждает, какое соглашение хуже — НАФТА или ВТО.
Эта позиция эмоциональна и нерациональна, но торговые представители США, Мексики и Канады все же сели за стол переговоров.
Плоды их двухлетней работы — яркий пример того, как откровенно нерациональная прихоть политика может трансформироваться в нечто рациональное.
Первые новости с переговорного фронта были довольно странными для тех, кто занимается международной торговлей. Исходная позиция выглядела, скорее, как бизнес-переговоры во время международной выставки с требованием покупать больше своей продукции.
За два года язык переговоров и их содержание изменились. Главное внимание переговорщики уделяли тарифам на сельскохозяйственную продукцию. Эти тарифы обнулят окончательно. Хотя это утверждение надо проверять, поскольку никто еще не видел обнародованных текстов.
В общем, было интересно, что переговоры с Мексикой по сельскому хозяйству стали ареной борьбы американских крупных аграрных компаний из Калифорнии и Флориды. У калифорнийских агрохолдингов есть немалые инвестиции в Мексике. Поэтому фактически это был межамериканский фронт переговоров.
Наиболее ярко он проявлялся в дискуссиях о сезонных товарах. До последнего США также настаивали на модификации антидемпинговых правил, чтобы позволить расследование регионального и сезонного характеров. Но это предложение было довольно невыразительно с точки зрения права, и к тому же было очевидно, что главная проблема — блокирование калифорнийскими фермерами расследований против Мексики, инициированных флоридскими фермерами. В конце концов, США отказались от этого предложения.
Промышленность, наоборот, стала ареной борьбы с Китаем и другими третьими странами.
Для того чтобы выбить их со своего рынка, США предложили изменить правила происхождения товаров.
Этот инструмент очень часто становится более действенным, чем пошлины. Правила происхождения определяют, может ли ваш товар воспользоваться преимуществами соглашения о свободной торговле. Чем ниже уровень переработки, тем больше можно использовать детали и материалы из других стран, которые не входят в соглашение о свободной торговле.
Поскольку автомобили — один из международных товаров, которые более всего продаются, а собирают их из узлов, произведенных по всему миру, то внимание к правилам происхождения автомобилей одно из самых высоких. Так было еще 10 лет назад в переговорах между ЕС и Кореей.
Так теперь случилось и в переговорах США с Мексикой. Мексика согласилась с предложением США увеличить в автомобилях объем компонентов, произведенных только в США, Мексике и Канаде, если последняя присоединится к соглашению, до 75%. На сегодняшний день этот уровень составляет 62,5%.
То есть предлагается на 12,5% уменьшить в автомобилях количество составляющих, произведенных в других государствах, прежде всего в Китае, но также, сугубо гипотетически, в Украине.
Первоначальное предложение США состояло в 85% регионального компонента, при том, что 50% должны происходить именно из США.
Фактически это и есть создание спроса на собственно американскую продукцию. Не факт, что ее сейчас производят. Не факт, что ее начнут производить. Вполне возможно, что такой подход — удар против самих себя, если выяснится, что производителям авто все же нужно импортировать более 25% составляющих из третьих стран.
Опять же, больше шансов, что это внутриамериканская история давления на производителей автомобилей с целью принудить их использовать американскую сталь.
Был сделан реверанс в сторону защиты интересов американских работников. Соглашение НАФТА интересно тем, что сопровождается параллельными соглашениями о труде и окружающей среде. Это соглашения, делающие невозможным социальный и экологический демпинг, когда предприятия переносятся в страны с более дешевыми условиями труда и более низкими требованиями к защите окружающей среды.
Во время этих разговоров Мексика согласилась усилить свои обязательства придерживаться стандартов Международной организации труда.
Мексика также согласилась усилить защиту прав интеллектуальной собственности.
Самая контроверсионная вещь, на которую согласилась эта страна, — отказаться от применения раздела 19 соглашения. Такое решение Мексики является главной угрозой сохранению соглашения, поскольку для Канады этот раздел очень важен и даже принципиален.
О чем речь? НАФТА содержит ряд процедур урегулирования различных споров. Есть общие процедуры, есть процедуры рассмотрения споров между инвесторами и государствами. Раздел 19 позволяет рассматривать споры об антидемпинговых мерах, которые одна сторона применяет против другой. Это довольно редкое явление в соглашениях о свободной торговле. Судебный пересмотр антидемпинговых мер существует на глобальном уровне — в ВТО, которая тоже является предметом острого недовольства США.
США довольно агрессивны в использовании инструментов торговой защиты и крайне отрицательно реагируют, когда кто-лио оспаривает и пересматривает применяемые ими меры. Поэтому для США сам факт существования раздела 19 неприятен. К тому же Канада довольно эффективно использовала этот раздел для противодействия политике США по торговой защите. В частности, в эпической битве на рынке древесины.
Поэтому согласие Мексики с предложением США отказаться от применения раздела 19 — это топор, зависший над трехсторонним соглашением в целом.
И теперь самые горячие дискуссии между США и Канадой касаются именно этой процедуры урегулирования споров об антидемпинговых мерах.
Из того, что не касается торговли. Нелюбовь к НАФТА со стороны Трампа породила идею, что соглашение должно действовать пять лет и через каждую пятилетку пересматриваться снова, чтобы продлить его действие.
Такая ситуация весьма неустойчива для долгосрочных инвестиций. Очевидно, что было намерение поощрить американский бизнес больше торговать с Мексикой, а не переносить туда предприятия.
В конце концов, такое положение не понравилось никому. Компромиссный вариант — это переговоры каждые шесть лет, после чего действие соглашения продлевается на последующие 16 (шесть???).
Возвращаясь к переговорам между США и Канадой, замечу, что, кроме урегулирования споров, согласно разделу 19, есть еще два важных вопроса.
Первый — это канадский рынок молока. В Канаде довольно жестко регулируемый внутренний рынок молока. Это не является чем-то экзотическим. Регулирование рынка молока в ЕС не менее жесткое. Однако Канаде удавалось добиваться, чтобы молоко исключали из режима свободной торговли. В том числе и в рамках НАФТА. В соглашении с Украиной Канада, и глазом не моргнув, изъяла молоко из режима свободной торговли. Лишь недавно ЕС добился от Канады некоторых уступок. Теперь наступило время соседей. Очевидно, что Канаде придется пойти на некоторые уступки. Тем более что именно Канада пытается выглядеть приверженцем свободной торговли и открытой экономики в битве имиджей Трампа и Трюдо.
Второй вопрос — ограничение торговли, связанное с защитой и развитием культуры. Тема актуальная для Украины и Европы. США, продвигая Голливуд, борются за то, чтобы торговля творческими товарами и услугами (особенно аудиовизуальными) была свободной. То есть — объединяем свободный рынок и тотальную свободу выражения взглядов и творчества. Канада же считает, что защита национальной культуры оправдывает некоторые ограничения в торговле. И предлагает сохранить свое право регулировать объем национального и зарубежного контента на телевидении, радио и в кинотеатрах. Как видим, это вопрос не только национальной культурной политики, но и торговли.
Сейчас США и Канада пытаются на скорую руку решить хоть и небольшой круг вопросов — но очень принципиальных. Почему на скорую руку? Из-за политического календаря. Договоренность с Мексикой должна быть оформлена в соглашение прежде, чем завершится каденция нынешнего президента Мексики. Трамп хочет завершить переговоры до осенних выборов в Конгресс. Кроме того, он просто любит создавать стресс и давление в переговорах и поэтому шантажирует Канаду. Канаду, которую Трамп, в принципе, не любит идеологически.
Однако прошло уже несколько провозглашенных дедлайнов, а США и Канада снова встречаются за столом переговоров. Следовательно, шансы есть.
И напоследок несколько комментариев о самом ведении торговых переговоров. Последние несколько месяцев они были какими-то “киношными”. Мексиканская делегация приехала на решающий раунд переговоров с намерением не возвращаться домой без результата. Комментарии для печати буквально пестрели соображениями, что это, скорее, переезд в Вашингтон, а не командировка. Христя Фриланд должна была менять свои планы и срочно ехать в США, чтобы спасать соглашение. Трамп заявлял, что либо соглашение будет на его условиях, либо его не будет вообще.
При этом само соглашение становится все более технократическим текстом, и конечного текста договоренностей так никто и не видел. Хотя действенность новых правил происхождения, новых требований об интеллектуальной собственности можно проверить, лишь анализируя тексты. В печати уже появились комментарии, что окончательный текст может оказаться настолько запутанным, что эффект от него совершенно не будет отвечать ожидаемому.
И это пример новой международной политики: больше эмоций, пиара, но вместе с тем — еще более технократично и более сложно.
