Сергей Головатый: Конституция 1996 года — это украинская ценность. Но...

Предложенная еще в 1789 году, она была ратифицирована лишь через 203 года — в 1992 году. Украинская Конституция, несмотря на свой юный возраст — принятая в 1996 году, уже успела претерпеть изменения. Например, в 2004-м, когда в результате политического компромисса Украина превратилась из президентско-парламентской в парламентско-президентскую республику. Правда, все стало на свои места через шесть лет, когда Конституционный Суд реанимировал Конституцию образца 1996 года. Каким способом все это делалось и в первом, и во втором случаях — это отдельный вопрос.

Сегодня Президент Виктор Янукович в очередной раз положил начало конституционному процессу по реформированию Основополагающего Закона Украины. Подобные процессы также инициировали и его предшественники. В настоящее время главой государства создана научно-экспертная группа (возглавил первый президент Леонид Кравчук) по подготовке Конституционной ассамблеи, которая, в свою очередь, позже будет разрабатывать изменения в Конституцию. В этом контексте возникает много вопросов. Что не устраивает в старой Конституции? Зачем именно сейчас сформирован этот процесс? Ради чего изменяется Основополагающий Закон? Насколько общество готово к изменениям? Какими могут быть результаты? Обо всем этом беседуем с известным украинским специалистом по конституционному праву, главой Комиссии по укреплению демократии и утверждению верховенства права в Украине Сергеем Головатым.

***

— Осенью прошлого года власть реанимировала Конституцию образца 1996 года, причем легким путем — решением Конституционного Суда. Зачем же ей сегодня таким трудным способом опять начинать процесс внесения изменений в Основной Закон?

— Как специалист, я давно уже не пользуюсь понятием “основной закон”. Современный европейский конституционализм не знает такого понятия. К нам оно пришло из советских времен — из сталинской Конституции 1936 года, которая была сотворена “под острым глазом” генерального прокурора времен массовых репрессий, — Андрея Вышинского. Именно Вышинский выработал советскую теорию государства и права на заказ Сталина. В соответствии с этой теорией, конституцию творит государство. И сегодня, к сожалению, 99,99% научной среды Украины и почти 100% тех, кто получил юридическое образование, понимают конституцию именно как продукт государства.

Европа же знает другую теорию — теорию “основополагающего закона”. Европейский конституционализм базируется на естественных правах человека, где конституция является продуктом людей, а не государства. Это результат учредительной власти народа, которая осуществляется им непосредственно, — через референдум, или опосредствовано — через представительский орган. В этом и есть существенное отличие в понимании сущности конституции, ее юридической природы и философского смысла. Конституция Украины 1996 года базируется именно на такой философии “основополагающего закона”, однако, парадокс, — объясняют ее в соответствии с теорией Вышинского.

Например, свобода слова присуща человеку от природы. Свободу слова человеку не предоставляет государство. Мы созданы Природой или Богом таким образом, что у нас есть разум. Именно он дает нам возможность отличать добро от зла, хорошее от плохого, справедливое от несправедливого... В то же время люди, которые творят законы, бывают разные — хорошие, плохие, им свойственно ошибаться, у них есть определенные недостатки. Поэтому, в результате их деятельности появляются законы, которые не всегда исповедуют вечное, — добро, справедливость, разум — то есть то, что свойственно человеку от природы. Именно через понимание естественных прав и пролегает водораздел в понимании государства, общества, конституции, конституционализма.

Парадокс заключается и в том, что в Советском Союзе были конституции, но не было конституционализма. Даже после 1991 года, когда Украина появилась как независимое государство, не было поставлено цели — создание государства ради обеспечения естественных прав человека. Мы жили, ориентируясь на разные бумаги, документы, в частности, Конституцию УССР 1978 года. Конституционализм в Украине появился только в 1996 году, после принятия Конституции. В России, несмотря на ее вековую историю государственности, конституционализм тоже возник недавно — в 1993 году, когда была принята конституция постсоветской России.

Сам конституционализм как явление возник почти одновременно в двух частях света — во Франции и в США. Во Франции это произошло в результате свержения абсолютизма и принятия Конституции Национальным собранием, которое действовало от имени народа ради утверждения свободы человека в старом государстве. В США он возник после победы Севера над Югом, когда Конституция также была принята парламентом от имени народа, но с целью утверждения свободы, как для человека, так и для новообразованного государства — на месте английских колоний появилась республика с демократическим укладом. В Украине случилось то же, что и тогда во Франции и США, лишь в 1996 году, когда на принципах западной идеи и практики конституционализма был принят тот основополагающий акт, который закрепил как свободу для человека, так и свободу для государства. А само государство обязал гарантировать и обеспечивать свободы человека.

— То есть Конституция Пилипа Орлика 1710 года не была Конституцией?

— В понимании европейского конституционализма — нет. Потому что тогда еще не было полноценного украинского государства. Тогда был лишь ее прообраз. Но следует принимать во внимание — тогда еще вообще мир не знал такого понятия как “права и свободы человека”.

Главное, что лежит в основе конституционализма — общественный договор людей относительно основания государства с целью обеспечения их неотъемлемых естественных прав. Учитывая это, мы теперь можем поставить вопрос — нужно ли нам изменять украинскую конституцию? Причем конституцию с маленькой буквы. Потому что идет речь о чем-то большем, чем просто бумажный документ, а именно — о принципах и правилах, которые обязывают государство обеспечивать естественные права человека. Сюда относятся и те международные договоры, которые Украина признала для себя обязательными, а также решение нашего Конституционного Суда. В известной степени это касается и отечественной доктрины права. Мало знать буквы и уметь читать документ под названием “Конституция”. Нужно прежде всего владеть фундаментальными знаниями в области философии права, политических наук, знать практику европейского судопроизводства по правам человека, иностранные языки. Вот при таких условиях может любой человек, то есть не специалист, быть участником конституционного процесса или творцом новых юридических формул? Нет, не может.

Посмотрим, как европейские структуры оценивают состояние украинского конституционализма. Давайте возьмем хронологию европейских оценок после того, как не так давно была возобновлена Конституция 1996 года.

Прежде всего — Резолюция Парламентской Ассамблеи Совета Европы от 4 октября 2010 года. В ней идет речь, что препятствием для реформ у многих становятся существующие конституционные положения. Поэтому Ассамблея призывала органы власти и оппозицию совместно внедрить пакет конституционных реформ, который устранил бы имеющиеся недостатки.

В резолюции Европарламента от 25 ноября 2010 года также идет речь о необходимости конституционной реформы в Украине с целью более четкого распределения полномочий и создания эффективной системы сдержек и противовесов между институтами власти.

Дальше — вывод Венецианской комиссии о ситуации в Украине от 20 декабря 2010 года. Там идет речь о том, что конституционный кризис в Украине показал, насколько неотложной и необходимой есть конституционная реформа. Один из ярких примеров — это понимание срока полномочий Верховной Рады. Позитивисты (последователи Вышинского) говорят, что поскольку возвращено действие Конституции образца 1996 года, то выборы в парламент должны были бы быть в конце марта 2011 года. Те же, кто исходит из европейского понимания права, говорят, что народ в 2007 году выбрал этот парламент на пять лет.

Сегодня любят говорить, что наша Конституция — это одна из лучших конституций в Европе. В связи с этим вчитаемся в Вывод Венецианской комиссии от 11 марта 1997 года, где дана оценка Конституции 1996 года сразу же после ее принятия. Так вот, еще тогда Украине рекомендовали внести изменения в нее. Замечания касались, во-первых, раздела о правах и основополагающих свободах человека. Эта часть в тексте Конституции изложена на основе знаний, которыми эксперты владели на то время и которые тогда можно было получить, читая по большей части лишь “советские книги”...

— Вы в том числе.

— Да, и я в том числе. Но в дальнейшем я учился, читая западную литературу на языке оригинала, и позже понял, что не все права являются естественными. Есть когорта социальных прав — тех, которые фиксируются относительно гражданина как члена общества (зарплаты, пенсии, стипендии...). А это уже другая юридическая природа, которая обусловливает и другой характер защиты этих прав.

Рассмотрим замечание Венецианской комиссии почти пятнадцатилетней давности относительно Верховной Рады. Там отмечается, что необходимо отменять норму, которая требует инициативы не менее чем 150 депутатов для поднятия вопроса об отставке Кабинета Министров. Это многовато, по мнению Венецианской комиссии, поскольку оппозиция может быть намного меньшей по количеству. В-третьих, обращается внимание на то, что, в соответствии с украинской Конституцией, два органа в системе исполнительной власти — и Кабинет Министров, и Президент — имеют право законодательной инициативы. Это тот дуализм, который необходимо устранить. Главе государства надлежит держаться в стороне от политического процесса законотворчества и влиять на него лишь через ветирование законов.

Или же взять любимое для многих высказывание: “Президент является гарантом прав и свобод человека”. Не может глава государства, который одновременно является главой исполнительной власти, быть гарантом прав человека. Для этого есть другая ветвь власти — судебная власть. Следующая проблема — прокуратура. Она не должна быть отдельной структурой, которая стоит вне судебной или вне исполнительной власти. Она не должна иметь функции общего надзора за соблюдением законности. Это компетенция судов.

Наконец, в 1997 году Венецианская комиссия дала позитивную оценку нашей Конституции, но при этом отметила, что в ней есть несколько положений, которые остаются неудовлетворительными из юридической точки зрения. Поэтому сегодня назрела потребность, хотя бы на бумаге, я уже не говорю о практике, привести текст в соответствие с европейскими стандартами. Конституция 1996 года — это украинская ценность, но она несовершенна.

— Об этом говорят в течение многих лет, но вопрос в том — способна ли сегодня власть на такие изменения?

— Я стою на позиции необходимости изменений с тех пор, как появился вывод Венецианской комиссии 1997 года. В дальнейшем Венецианская комиссия изучала и оценивала все последующие тексты украинских политиков, которые касались изменений в Конституцию. Это и изменения 2004 года как продукт Медведчука, Мороза и Симоненко. Это и проект изменений Шаповала, который, по замыслу Ющенко, готовился в рамках Национального конституционного совета. Следовательно, можно считать, что у нас есть методология для обновления действующей Конституции. Относительно же того, каким образом можно вносить изменения в Конституцию, следует руководствоваться тем, что сама Конституция предусматривает лишь процесс, который должен проходить через парламент. Что же касается полномочий народа, то народ не может ни писать, ни принимать Конституцию, он может лишь непосредственно утверждать изменения к ней после принятия Верховной Радой.

— Сегодня как раз раздается критика, что своим решением Президент отбирает у парламента право принимать изменения к Конституции.

— Это популизм. Что сказано в президентском Указе? Принять к сведению, что для наработки предложений относительно механизма создания и деятельности Конституционной Ассамблеи, определения принципов, алгоритма и этапов ее работы, а также анализа концепций реформирования Конституции Украины сформирована Научно-экспертная группа по подготовке Конституционной Ассамблеи. Еще ничего не создано, зачем же делать такие заявления?

Кроме этого, Президент на первом заседании Комиссии по укреплению демократии и утверждению верховенства права 13 января 2011 года отметил, что Конституционная Ассамблея видится как совещательный орган, а не властный.

В той модели Конституционной ассамблеи, которую наработала Комиссия по укреплению демократии и верховенства права, как раз и отмечается, что здесь не может быть речи об учредительной власти. Это должен быть совещательный орган. Задание Конституционной ассамблеи — подготовка и предварительное принятие законопроекта о системном обновлении действующей Конституции. Дальше — право Президента: вносить законопроект в ВР или не вносить. Мы решили, что количественный состав Конституционной ассамблеи не должен превышать 100 лиц, из которых: не более 30% политиков (власть, оппозиция — парламентская, внепарламентская); не более 30% юристов; до 15% политологов; до 10% представителей других областей общественных наук; до 15% представителей институтов гражданского общества. В рамках такой ассамблеи должна быть создана экспертная группа численностью до 10 человек. Это должны быть самые авторитетные конституционалисты, которые, собственно, будут писать сам текст изменений к Конституции. Возглавить такую экспертную группу должен авторитетный человек, который не находится у власти. Возможно, это будет Леонид Кравчук — как выяснилось, с подобной идеей он обратился в письме-предложении к Президенту еще летом прошлого года.

— Тарас Чорновил заявляет, что в первую очередь упразднят положение о бесплатной медицине и образовании...

— Почему-то каждый политик считает себя специалистом в конституционном праве. А подобные заявления в очередной раз доказывают, что политиков в ассамблее должно быть мало. Наработка и рассмотрение предложений относительно изменений — это дело будущего, это отдельный этап, и над этим будут работать как раз научные эксперты. Однако Чорновил или Тимошенко уже все знают сегодня. В то же время, все мы помним, как Тимошенко ради личных политических интересов предлагала свой вариант Конституции, в соответствии с которой Президента должны были бы избирать в парламенте.

— При предыдущих президентах тоже были попытки изменить Конституцию. Какие сегодня гарантии власти, что нынешний процесс — это серьезно?

— Когда вы переходите дорогу на зеленый свет, у вас есть гарантии, что вас не собьет машина? Гарантии в общественно-политических процессах — это, прежде всего, само общество — граждане, журналисты, политические партии. Гарантии есть тогда, когда есть общественный контроль. Если нет общественного сопротивления, само государство не обеспечит гарантии. Но уже тот факт, что нынешний конституционный процесс начинается несколько иным образом, чем в предыдущие годы, позволит журналистам следить за ним и делать выводы.

— Прежде чем начинать конституционный процесс, стоит спросить себя — создана ли в обществе платформа (есть ли доверие) для восприятия тех личностей, которые будут писать Конституцию?

— Это самый главный вопрос, я сказал бы — определяющий. Такой процесс не может осуществляться на недоверии. И это касается даже уже начального периода — формирования состава экспертной группы, а, следовательно, и состава Конституционной ассамблеи. Например, не возникал вопрос доверия к процессу подготовки и принятия Конституции 1996 года. Потому что тогда к процессу создания Конституции были привлечены все политические силы и работала соответствующая экспертная группа, к которой была высокая степень доверия...

— Но потом политики дискредитировали себя.

— Дискредитированные политики, несовершенная система власти, незащищенность человека... Такой у нас остаток по итогам двадцатилетнего существования независимого государства. Так что? Ничего дальше не делать?

— Вы тоже считаете, что все политики дискредитированы?

— Да.

— Почему?

— Потому что всем без исключения декларировали одно, а делали другое. Хоть один политический лидер в Украине за все эти годы сдержал свои обещания? Кроме того, нет доверия ко всей системе власти. Возьмем ту же судебную власть. В Германии 95% граждан доверяют своему Конституционному Суду, у нас — сколько? Ноль? И не сами ли судьи — причина потому? И не потому ли, что для большинства из них понятие совести уже давно не существует?..

Но нынешнее состояние общества таково, что нет доверия не только к политикам, но и друг к другу. Хотя человек в отличие от других созданий Природы имеет Божий дар — думать, мыслить, осмысливать, оценивать, взвешивать. Однако все равно почему-то не может себя перебороть в своих же поступках против разума и морали. Сколько у нас тех, кого можно назвать совестью украинской нации. Начнем считать — Лина Костенко, Кардинал Любомир Гузар, философ и советский политзаключенный Евген Сверстюк... Кто-то еще назовет одно-два имени. И все? Все. В то же время, никто, кроме каждого из нас самих, не обеспечит возрождения доверия в обществе. Необходимо освобождаться от того патернализма, который внутренне сидит в нас давно. А особенное требование времени — противодействие тому, что названо как “неоцинизм”.

В чем я вижу для себя смысл жизни? Учиться, совершенствоваться и способствовать тому, чтобы украинское общество, украинское государство двигались к высшим стандартам. Другого смысла не вижу. Проблема же наших политиков в том, что они не хотят учиться. Речь идет не только об образовании, где легко купить диплом. Речь идет о ценностях. О государстве и человеке в ней. О человеке как наивысшей ценности, но не государства, не общества, а Природы. Поэтому украинские политики и толкутся в одном кагале уже 20 лет и не дают ничего качественно нового.

— Почему вы не входите в научно-экспертную группу, которая предложит состав Конституционной ассамблеи?

— Не я же ее формировал.

— А кто?

— Может, Леонид Макарович.

Но думаю, что между нашей Комиссией и сформированной научно-экспертной группой будет взаимодействие. Хотя с некоторыми ее членами у меня концептуально разные взгляды на сущность конституции, конституционализма, государства и человека в ней. Эти расхождения не личностного характера, а теоретического. Например, недавно директор Института государства и права, на базе которого должен происходить конституционный процесс, на одном из круглых столов сказал, что не нужно менять “то, что уже работает”. Речь шла о реформировании украинских так называемых силовых структурах — СБУ, прокуратурах, МВД и тому подобное. Также он говорит: “Верховенство права — это абстрактная и мистифицированная идея”. Но не может быть такого, чтобы послевоенная Европа была построена на “абстракции” или на “мистике”. Для этого ученого главное — “верховенство закона”, которое возвращает нас к теории и практике Вышинского, а для меня — верховенство права, на котором построена современная Европа.

Таким образом, даже для этого — соревнования концепций — нужна Конституционная ассамблея. Если формат конституционного процесса будет позволять мне принимать в нем участие, я буду участвовать. Нельзя позволить людям из прошлого цинично отрицать человеческие идеалы, тем более, руководить процессом — этому так же необходимо оказывать сопротивление.

— Что тогда будет с украинским законодательством, если вы будете исповедовать одну концепциею, а те, кто работает над созданием Конституционной ассамблеи — другую?

— Я процитирую Лину Костенко (роман “Записки украинского самашедшого”): “Наше правовое поле заросло чертополохом”. Где здесь место праву, если говорить о том, что творит Верховная Рада ежедневно? Изменения, изменения, изменения — к законам... И все это по большей части для лоббирования либо личных, либо групповых или же чьих-то корпоративных интересов. У нас парадоксальная страна, в которой запутался “украинский самашедший”. Он видит больную власть, Украину как резервацию для украинцев, обремененных наследием рабского духа и непутевых понятий, и спрашивает: “А при чем же здесь я?” Однако я убежден: в Украине уже есть те, кто понимает свое место и кто видит этот чертополох и знает, как его выполоть. Я не запутался. Я знаю ответ на вопрос “а при чем же здесь я?” независимо от того, что говорят политики. Но чтобы провести изменения, как всегда, нужна — превыше всего для этого — политическая воля.

Юридическая служба нынешнего Президента, возможно, одна из самых слабых, которые были при предыдущих президентах. Критическими остаются проблема команды и проблема окружения. Команда — это те, кто работает в рамках единственного концептуального видения. Окружение же всегда имеет свои интересы, совмещает их, направляя на достижение корпоративных выгод. Когда нет команды, продолжается острая внутренняя борьба внутри окружения.

— Вы к кому себя относите?

— Меня принято считать некомандным человеком. Независимо от того, где это было — в “Народном рухе”, который не был партией, в “Народном рухе”, который стал партией, или в парламентских фракциях, в которые я входил как внепартийный. Я никогда не предавал принципов, по которым пришел в политику. Я командный игрок единомышленников, которые ставят своей целью достижение идеалов плюралистической демократии, верховенства права, прав человека и независимости Украины. Я всегда буду в любой команде, которая не только будет исповедовать эти идеалы, но и решительно будет бороться за них.

— Президент Янукович прислушивается к вам?

— Думаю, что если бы не прислушивался, то не возобновил бы деятельность Комиссии, которую я во второй раз возглавил, и не утвердил бы положение о ней и ее составе в том виде, в котором я их подал.

Комментарий

ДЛЯ ЧЕГО ВСЕ-ТАКИ НУЖНЫ ИЗМЕНЕНИЯ В КОНСТИТУЦИИ?

Игорь КОЛИУШКО, председатель Центра политико-правовых реформ:

— Украинскую Конституцию нужно изменять. Я вижу много возможностей ее улучшить. В первую очередь, наиболее острыми являются статьи, которые регулируют местное самоуправление и административно-территориальное устройство. Существующие нормы делают невозможной проведение полноценной реформы местного самоуправления. Остро стоит вопрос изменения статьи 131 о составе Высшего совета юстиции. Также я бы предложил внести изменения в порядок формирования и полномочий Конституционного Суда. Конечно, нормы, связанные с распределением полномочий между президентом и правительством, формированием правительства. По моему мнению, это наиболее острые проблемы, которые хотелось бы решить в рамках конституционной реформы.

Олег БЕРЕЗЮК, президент Украинского юридического общества:

— На сегодня Президент имеет полноту власти, он может руководить страной практически в ручном режиме. Поэтому нет логики, исходя из интересов главы государства, изменять Конституцию. В таком случае, возникает вопрос — для чего тогда сегодня организован весь процесс по изменениям? Убежден, что для отвода глаз. Например, для того, чтобы показать Западу (были замечания), что Украина готова изменить Конституцию и общественные отношения. Ведь для того, чтобы Янукович пришел на второй срок, ему не нужно изменять Конституцию. Да, создана рабочая группа, там много людей с именами. Но можно было сделать намного проще. Вспомните историю, когда в США была создана Конституционная ассамблея во времена президентства Джорджа Вашингтона. За четыре месяца она подготовила проект Конституции, который впоследствии утвердили. То есть речь идет о желании что-то изменить. Не думаю, что у нашей власти сегодня есть такое желание. Например, Украинское юридическое общество давно подготовило проект Конституции, он презентован. Можно было хотя бы ознакомиться с ним.

Нынешнюю Конституцию однозначно нужно изменять. Почему? Потому что она дает все основания, чтобы в стране произошла узурпация власти. Против авторитаризма в ее положениях нет защиты. Необходимо, чтобы каждая из ветвей власти имела реальные возможности контролировать друг друга, существовала независимая судебная система. Стоит ли сегодня в обществе вопрос об изменении Конституции? Стоит. Просто широкая общественность мало понимает, что такое Конституция, хотя она является фундаментом государственного строительства. А все из-за того, что наши люди привыкли к правовому нигилизму. В Конституции должны быть выписанные принципы, на основе которых живет общество и на основе которых функционируют органы государственной власти. Нужно создать такие условия, чтобы закон действовал одинаково для всех, независимо от того, кто при власти. Оппозиция должна реально контролировать власть. Народ — и власть, и оппозицию.

Виктор МУСИЯКА, профессор права:

— Внесение изменений в Конституцию 2004 года — это ведь не только чья-то прихоть, а потребность в демократизации конституционных принципов организации власти, местного самоуправления, судебной системы, правоохранительных органов... Но до местного самоуправления руки так и не дошли... Такой незавершенный процесс фактически оставил Конституцию в состоянии, разрешившемся с помощью решения КС только осенью прошлого года. Если мы стремимся иметь европейские принципы организации жизни в государстве и обществе, нужно системно изменить целый ряд положений нынешней Конституции. Но, прежде чем этим заниматься, власть должна уважать и выполнять действующий Основной Закон. Можно написать лучшую Конституцию в мире, но если она не будет выполняться, не имеет никакого значения, какой она будет в будущем. Если же ставится цель — вхождение государства в конституционно-правовое поле и уважение Основного Закона, тогда в этом есть смысл.

Почему именно сегодня основан этот процесс? Основой легитимности является соответствие Конституции всем процессам, которые происходят в государстве. Когда в Европе существуют сомнения относительно реанимации нынешней редакции Конституции, конечно, действующая власть будет стремиться показать, что мы осуществили этот процесс демократическим способом. Скорее всего, реформированная Конституция будет утверждаться на референдуме. К тому же есть точка зрения Венецианской комиссии, Европарламента. Они хотят видеть легитимную власть в Украине.

Я думаю, власть будет пытаться подогнать все, что было сделано за последний год антиконституционным способом в сфере так называемой судебной, административной реформы под новые положения в Конституции. Но если этот процесс все-таки будет прозрачным и доступным для восприятия широкой общественностью, это будет неплохо. Главное, чтобы процесс не происходил кулуарно, как при так называемой Национальной конституционной комиссии во времена Ющенко. Процесс должен быть прозрачным с привлечением экспертов в отрасли конституционного права, представителей гражданского общества, политических партий (парламентских, внепарламентских), тогда можно не пропустить какие-то “наглые” попытки власти. Я не думаю, что такие попытки будут со стороны Президента, но есть люди в команде власти, которые хотели бы все это зафиксировать в Основном Законе.

Я уже говорил, что побочным результатом внесения изменений в Конституцию может быть продление каденции Президента. Понятно, на это обращают большое внимание, но это не основное. Почему? Потому что уже есть решение Конституционного Суда относительно возможности Президента баллотироваться еще на два срока, если в течение его предыдущих каденций была изменена Конституция. Мы все знаем, что это решение было принято еще во времена Кучмы, но он этим так и не воспользовался. Поэтому сегодня, если у кого-то будут какие-то сомнения, это решение можно просто продублировать. Могут также быть какие-то изменения, касающиеся второго государственного языка или статуса государственных органов. Я к тому, что в этих положениях можно записать что угодно, но давайте подождем. Ведь важно, какой именно механизм по созданию ассамблеи будет предложен, какие на нее будут возложены задачи и тому подобное. На сегодня обсуждать практически нечего, потому что пока существуют только обещания.

Приобщен ли я к конституционному процессу? Нет. Возможно, инициаторы или организаторы этого процесса не считают меня достойным участником этого коллектива. Я в свое время был включен в комиссию по укреплению демократии и утверждению верховенства права при президенте Ющенко. Но по причине того, что не соглашался с принципами ее работы, отказался находиться в ее составе. Сегодня комиссия возобновлена, ее снова возглавляет Сергей Петрович Головатый. Надеюсь, что она будет работать по-другому.

Виктор НЕБОЖЕНКО, политолог:

— При живом парламенте никакой Конституционной ассамблеи не нужно. Такой орган создается лишь при наличии серьезного конфликта в стране, но конфликта нет, гражданской войны — тоже, более того, у нас один начальник, единое начало во всех ветвях власти. И один орган власти — Администрация Президента... В регламенте ВР все прописано, зачем создавать еще какую-то ассамблею, представителей которой мы не знаем?.. Запад давит на Януковича тем, что каждый его шаг по концентрации власти нелегитимен, поскольку он нелегитимно перевел Украину на президентско-парламентскую форму правления. Поэтому, похоже, теперь придумали чисто африканский способ повышения легитимности Януковича как Президента. С политологической точки зрения здесь объяснение только одно: чем больше концентрация власти в руках Президента Януковича, тем меньше легитимность этой концентрации. Ведь до сих пор не укладывается в голове, как могли 18 дезориентированных, запуганных и малопрофессиональных тогда новых членов Конституционного Суда взять и изменить общеполитический строй в стране. Такого же не бывает, и Европа никак не может признать такой переход, поэтому естественно, что кому-то пришла в голову вот такая африканская идея. Но совершенно не имеет значения, кто будет входить в эту ассамблею, то есть будут фигурировать конституционные специалисты, которые никакой роли играть не будут. Первое, что сегодня должен был бы сделать КС, — признать такую процедуру неконституционной, потому что она нигде не предусмотрена. А что делает КС? Молчит. Почему возникают разные предположения?.. Потому что нам не объяснили, зачем это делается”. — УНИАН.

Иван КАПСАМУН