Российское общество меняется на глазах

Эксперты отмечают, что за последние недели российское общество меняется просто на глазах: люди становятся социально активнее. Нужно сказать, что в свое время Украина тоже переживала подобные моменты. Другой вопрос: что нужно для фиксации здоровой атмосферы в обществе, когда учителя с доверчивой интонацией обращаются к выпускникам, когда хорошо слышны голоса моральных авторитетов?.. Почему, активизировав горизонтальные связи с помощью каких-то катализаторов, постсоветские общества очень быстро теряют этот потенциал? Могут ли перемены в России всколыхнуть украинское общество и хватит ли украинцам внутренних ресурсов для качественных перемен? С такими вопросами мы обратились к экспертам.

“Если вы придерживаетесь правил, вы будете проигрывать”

Михаил МИНАКОВ, доктор философских наук, доцент Киево-Могилянской академии, президент Фонда качественной политики:

— В обществе, где система ценностей перевернута вверх ногами, люди, которые вкладывают в собственное образование много денег и времени, будут так или иначе получать меньше. Если вы придерживаетесь правил, вы будете проигрывать в общественной, экономической, политической конкуренции. И тут уже речь не идет собственно о государстве, это, скорее, общественный строй. И вряд ли авторитет центра социальных связей будет удерживаться за университетом или школой. Коррупция, присутствующая в сфере просвещения, неминуемо уничтожает и самоуважение педагогов, и уважение к ним. Если вы посмотрите опрос, то увидите два института, которые пользуются уважением большинства украинского общества. Это армия и церковь. И там, и там думать не надо. Это институты, которые имели авторитет еще в предмодерные времена. То, что Украина вернулась к этому, — трагедия и ситуация, которую очень трудно исправить. В Украине сейчас востребован символический капитал диплома, степени доктора, кандидата наук, магистра, но не качественное образование. Мы ничего не производим, поэтому нам не нужны специалисты в сфере высоких технологий, мы не предоставляем образовательных услуг, потому что у нас нет ожиданий от профессора, чтобы он читал качественные лекции и не был плагиатором. Само общество не нуждается в качественном образовании. Я думаю, что это отчасти результат травмы, которую мы получили в Советском Союзе вследствие заидеологизированного высшего образования. Был период, когда в начале 1990-х политики, строители государства даже мечтали о закрытии кафедр философии, потому что они могут в определенный момент воспроизвести думание, мышление на советской идеологической основе, например, против частной собственности.

Что касается России, то здесь, как и в странах Азии и Африки, сработали нетрадиционные СМИ — блоги и соцсети. Поскольку там, как и в Украине, традиционные СМИ фактически не выполняют своих функций, был создан достаточно мощный механизм передачи информации в соцсетях. Но важно, что в России есть ЧТО сказать и КОМУ сказать. Если сравнивать с Украиной, то у нас почти нет влиятельных блогеров (а в России они сначала писали на социальные, культурные темы, заработали большой социальный капитал, а уже сейчас выступают с политическими речами). В России избирательная ситуация и длительное отсутствие ожидаемых и обещанных перемен, имитация реформ, консервированик режима в интересах крупного капитала неминуемо должны были привести к восстанию. Другой вопрос, произойдет ли на самом деле смена режима? Трудно сказать. Уже понятно, что новоизбранный парламент будет нелегитимным и неавторитетным. А это значит, что у того, кто выиграет президентские выборы, будет еще больше возможностей быть диктатором. Российская революционная ситуация имеет электоральный характер. Надежда на перемены есть только в момент выбора. Именно поэтому настолько важно, чтобы сам подсчет голосов был честным. Фактически, в России сейчас воспроизводится ситуация, которая была в Украине в 2004 году.

Украинцы настолько изолированы, не интегрированы ни в Россию, ни в Европу, что перемены в пространстве вокруг Украины очень мало влияют на ситуацию внутри страны. Это влияние может касаться максимум десяти политических игроков. Следовательно, если говорить о переменах, то речь может идти только о переменах изнутри. Есть ли ресурс для этих внутренних перемен, я не уверен. Также сейчас я не вижу оснований для того, чтобы ожидать создания сильных университетов или научных центров, которые смогли бы взять на себя роль двигателя этих перемен. Нужно, чтобы или заработал рынок, который бы требовал качественного образования, или что-то непредсказуемое случилось в самом обществе.

“Локализованные акции являются “выпусканием пара” гражданского протеста”

Андрей ЗОТКИН, кандидат социологических наук, старший научный сотрудник Института социологии НАН Украины:

— Горизонтальные связи в Украине нарушены. Они не являются в достаточной мере эффективными для того, чтобы связывать общество в единое целое. У нас общество атомизировано, разбито на определенные группы. Произошла локализация. Связано это с тем, что трансформационные процессы в государстве создали новые условия, в которых человек лишен возможности жить полноценной жизнью, уделять внимание не только работе, но и своей семье, досугу, спорту, хобби. Кстати, у нас теряется групповая общность по профессиональному признаку. Например, шахтеры Львовщины вовсе не осознают себя единым профессиональным сообществом с шахтерами Луганщины. Деятельность профсоюзов заформализована, они не выполняют свои функции защиты прав и интересов той или иной социально-профессиональной группы. Нашей стране нужны профсоюзы как действенный социальный институт. А поскольку они фактически не выполняют свои функции, рабочие ориентированы на индивидуальные стратегии удержания на рабочем месте. Я имею в виду не только рабочих, которые работают физически. Это также касается и офисного пролетариата. Поэтому профессиональные горизонтальные связи находятся на неопределенном уровне.

Социальные связи остаются более-менее крепкими на семейном уровне, на уровне ближайшего окружения. Возможно ситуативное объединение для защиты своих интересов на уровне жилищных объединений (для защиты от застройки и так далее). Но это объединение появляется в условиях какой-то потребности и также быстро исчезает. У нас еще нет практики продолжительных объединений.

Локализованные акции, которые в последнее время возникают в разных местах и по разным поводам, являются ничем иным, как “выпусканием пара” гражданского протеста. Эти группы разъединены. У них нет осознания общих интересов, нет единой стратегии, тактики, нет четко сформулированных требований к государству. Поэтому эти все протесты проходят на локальном уровне — перед залом суда или перед зданием городской администрации.

Я думаю, что украинцам должно хватить внутренних ресурсов для того, чтобы решить собственные проблемы без внешних стимулирующих факторов. У нас достаточно высокий уровень образованных людей, несмотря на то, что мы теряем качество образования. Конечно же, общество должно выкристаллизовать ту силу, которая будет организовывать и направлять этот потенциал. Это дело времени. Рано или поздно эта сила появится в виде или профсоюзов, или общественных объединений, или политических партий, которые будут действовать скоординировано с союзами журналистов, аналитиков, научных работников, широких слоев общественности. И это создаст условия для формирования гражданского общества. Нужно отвергнуть мысль о том, что гражданское общество появится благодаря государству или внешним влияниям. Гражданское общество должно вырасти изнутри.