Как сотворить экономическое чудо в России: Пять правил

Встает важное лицо и говорит: “Мы крепнем! Мы уже почти растем! Мы переливаемся всеми красками рассвета!” Но апрель стал худшим месяцем в этом году. Станки металлорежущие — минус 63% (к апрелю 2014 года). Вы думаете, их десятки тысяч? За апрель изготовлено 183 штуки на всю Россию (по данным Росстата).

Бытовые холодильники — минус 35,3%. Бытовые стиральные машины — минус 19,9%. Легковые автомобили — минус 21,9%. Автобусы — минус 16,3%. Троллейбусы — минус 60%. За трамваи перестали отчитываться с марта. Еще в январе 2015 года был произведен 1 трамвай. В апреле, видимо, ни одного. Знаете ли вы, что кожаной обуви делается одна пара на семь российских душ в год? Текстиль, одежда в апреле — минус 16,5%, обувь — минус 17,3%. Вот она, теория и практика импортозамещения.

Ну и как жить дальше? Выше головы не прыгнешь? Прыгнешь. “Экономическое чудо” совершили десятки стран.

Уже сегодня под жесточайшим внешним давлением, под технологическим бойкотом стоит пытаться перейти к тому, что называется “опережающий рост и догоняющая модернизация”. То есть экономическое чудо.

Нельзя этому выучиться у Китая. Смешно, сморщив лоб, проникать в экономическую кухню Южной Кореи. Бессмысленно в центре Токио, озираясь, пришептывать: “О, дух японский, благослови на великие свершения!”

Мы все не похожи, у каждого своя модель коллективного поведения, свои традиции, своя история немыслимых взлетов и всеми проклятых неудач. Но есть правила, условия, без которых не совершится ни одно чудо.

Правило №1. Внешняя поддержка

Все случаи “экономического чуда” после 1945 года произошли при внешней поддержке. И во всех без исключения случаях эта поддержка шла от США и во вторую очередь от остального Запада. Так развивались Япония, Южная Корея, Китай, Сингапур, послевоенные Германия и Италия. Бывшим противникам был дан зеленый свет для инвестиций, финансовой помощи, трансферта патентов, технологий, отмены репараций.

Запад оказывал эту помощь не просто так, не из милосердия, а ради борьбы с коммунизмом и его влиянием. США кратно увеличили экономическую помощь Италии, чтобы не допустить победы левых на выборах в 1947—1948 годах. У брака с Южной Кореей (корейская война) и у сожительства с Китаем с конца 1970-х годов тоже есть скрытые пружины — противостояние с СССР.

Но и у нас есть своя память. Ни одна модернизация в России начиная с XVII века не происходила без массовой закупки западных технологий. Так было и в период сталинской модернизации. Знаменитая модернизация СССР 1930-х годов происходила по схеме “обмен сырья на технологии”. В импорте “средства производства” составляли 93%, в том числе оборудование — 60%. Ключевые поставщики — Германия, США, Великобритания. От 35% до 80% экспорта США по разным видам оборудования в 1930—1931 годах шло в СССР. В 1932 году не менее 90% машиностроительного экспорта из Великобритании попадало в СССР (Sutton, 1971). Доля СССР в вывозе германских машин составляла в четвертом квартале 1931 года по машиностроению в целом 39%, по станкам — 62%. (Ежегодник внешней торговли, 1932).

Где все это взять теперь, когда и Германия, и США, и ЕС объявили технологические санкции. Нам говорят — в Азии, в Китае, Японии, Южной Корее. Но будут ли это технологии и оборудование первой руки? Не получим ли мы копии? Да и получим ли, учитывая, что Япония и Южная Корея — под военным зонтиком США, а Китай входит в тройку крупнейших торговых партнеров США и находится с этой страной в стратегическом диалоге.

Нужно мириться? Искать, против кого дружить? Добиваться “нового контракта” с Западом? Ждать отмашки на трансферт технологий и длинных денег в Россию, которая так и не была дана за эти 25 лет?

На эти ключевые вопросы придется так или иначе давать ответы, потому что мы находимся в тяжелой наркотической зависимости от импорта (см. мою предыдущую статью “Экономика испуга”), почти потеряв то, без чего нельзя дышать в великой стране, — способность производить “средства производства для производства средств производства”.

Правило №2. Оптимальные военные расходы. Дешевое государство

Мы должны быть честными. Все “экономические чудеса” случились при низком уровне военных расходов, дешевизне государства и сверхвысокой доле инвестиций в ВВП. Япония и Германия были демилитаризованы, Южная Корея — под военным зонтиком США.

Даже в Китае доля военных расходов — 2—2,1% в ВВП, в России — 4,1%. Конечное потребление государства в Китае — 13—14%, в России — 18% (World Bank, 2013). Значит, больше денег для развития. В Китае доля инвестиций в ВВП 45—46%, в России — 20—24,5%. Кто растет быстрее?Меньшие объемы военных расходов не означает менее эффективные. Чем выше рост экономики, тем больше весь пирог, тем больше ресурсов для армии. Модернизация обороны — это приоритет, но приоритет разумный. Не бери больше, кидай дальше. Перебор в оборонных расходах — одна из ловушек 1980-х годов, сломавших СССР.

Правило №3. Вмешательство государства

Сверхбыстрый рост, догоняющая модернизация — это ненормальное состояние. Это бег с напряжением всех сил и срывающимся дыханием. Рынок, особенно в стагнирующей экономике, не способен создать этот разбег. Во всех случаях это делают “государство развития” (developmental state), финансовая система развития (development finance), центральный банк развития (developmental central bank).

Именно эти институты настраивают падающую экономику, умирающую от болей и припадков ярости, на форсаж, хирургическим путем снимают деформации, искажающие до основания экономику и ее финансы. Речь идет о массированном вмешательстве государства, не нарушающем при этом рыночных экономических принципов.

Цель такого вмешательства — переход к ускоренному и устойчивому экономическому росту, к лучшему качеству жизни. Но есть у этой хирургии еще одна цель — отстроить заново несостоявшиеся рыночные механизмы. И, достигнув хотя бы какой-то зрелости — экономической, финансовой, сразу же перейти к либерализации. В этот момент государство покидает свои загоны и поля.

Примеры? Япония, Германия, Южная Корея, Китай, Сингапур, Италия, Испания — все эти страны маршировали от экономики, полной государственного вмешательства, к либеральным порядкам, где уже не встает над горизонтом недремлющее око государства.

Что такое государство развития? Это государство, отстраивающее инфраструктуру, наращивающее расходы на образование, на науку, создающее, по Людвигу Эрхарду, новый строй — “социальную рыночную экономику”. Не приватизированное государство. Не новый феодализм, не непотизм, не кронизм и прочие “измы”, не олигократия и не корпоративное государство.

В чем должна заключаться экономическая политика государства развития?

Налоговая политика должна состоять из “ударного” пакета налоговых льгот, стимулирующих рост, модернизацию, прямые иностранные инвестиции, “длинные деньги”, точки быстрого роста. Постепенное сжатие налогового бремени до 32—34% ВВП. Налоговая система должна вести не к побегу от налогов, а, наоборот, к росту деловой активности и налоговой базы.

Бюджетная политика должна заключаться в удешевлении государства. Конечное потребление государства не должно превышать 14% ВВП. Роль инвестиций в инфраструктуру качества жизни должна расти. Инвестиции в мегапроекты и докапитализация должны происходить только через финансовый рынок. Процентные ставки не субсидируются. Бюджет децентрализуется, повышается доходная база регионов.

Регулятивные издержки. По России сейчас бродит 7—8 миллионов нормативных актов. Их число растет по экспоненте. Они должны быть сокращены — условно — на 50%. Госаппарат должен быть сокращен на 30%. Установить KPI для правительства — по индексу коррупционности Transpаrеncy International переместиться с 127-го места из 177 (2013) хотя бы на 80—90-е.

Долговая политика: рост госдолга к ВВП в 1,5—2 раза (до 25—30% ВВП). Цель — денежные ресурсы для снижения налогов. В дальнейшем — до 50—60% ВВП.

Финансовая политика: увеличение насыщения экономики деньгами, финансовыми инструментами, институтами, рынками. Для чего? Это кровеносная система для инвестиций.

Денежная/денежно-промышленная политика (mondustrial policy): стимулирование денежного спроса, “длинных денег” по мере роста экономики. Рост монетизации до 60—70% ВВП, в дальнейшем до 80—100% ВВП. Хотя бы. У Китая этот показатель выше 180% ВВП.

Кредитная политика: рост насыщенности кредитами до 60—70% ВВП, в дальнейшем до 80—100% ВВП. У Китая выше 170% ВВП. Создание целевых каналов кредитов/кредитной эмиссии для доставки кредитов в регионы, в средний и малый бизнес, в инновации.

Процентная политика: нормализация ссудного процента до 3—5%, затем до 1—3%. Низкая ключевая ставка в сочетании с лимитами на процент, процентными потолками. А что делать? Рынок, в котором пять банков контролируют более 50% банковских активов, никогда сам по себе не опустит процент. Можно ждать еще 25 лет. Потом, после хирургии, — либерализация.

Валютная политика: умеренно заниженный валютный курс рубля. Снижающийся де-факто коридор к корзине валют (по факту — к евро и доллару США). Так делали все страны, совершившие экономическое чудо. Это сильнейшее лекарство, подгоняющее экономику, если давать его в осторожных дозах.

Счет капиталов: открытый счет капиталов, с введением временных ограничений (рыночных и нерыночных) при финансовых шоках.

Ценовая политика: подавление немонетарной инфляции. Временные замораживания цен. Ограничение роста цен железной рукой с последующим переходом к сужению массива цен и тарифов, регулируемых государством.

Диверсификация собственности. 50—60% экономики в руках государства — это недопустимо. Контроль над бизнесом через владение контрольными пакетами нежелателен. Необходимо пошаговое разгосударствление. Поощрение частной собственности в мелкой рознице и роста активов, которые принадлежат среднему классу. Приватизация должна идти с таким целеполаганием. Бесплатная или лотерейная раздача земли для строительства массового 1—2-этажного жилья. Ограничение латифундий (они уже существуют). Замораживание полицейской и налоговой борьбы с офшорами, которая приводит лишь к усилению оттока капитала, непринудительная деофшоризация, в меру снижения рисков, налогов и регулятивных издержек. Амнистия капиталов не должна строиться на доносительстве на самого себя.

Антимонопольная политика: демонополизация. Переход из нерыночной в реально рыночной среде. Ослабление олигополий, деконцентрация. Реструктуризация монополий — международных игроков с целью усиления в них рыночных начал. Поощрение опережающего роста среднего и малого бизнеса. В Германии этот бизнес дает более 50% ВВП, более 40% инвестиций, почти 70% рабочих мест, 30% экспорта, больше 40% налогов (Клаус Брюмер, 2002).

Инвестиционная политика: рост доли накопления до 30—35% ВВП. В Китае она составляет 45—46% ВВП. Снижение доли мегапроектов. Рост доли инвестиций в малую инфраструктуру (малые и средние города, их дороги, “коммуналка”, “социалка”), в историческое ядро — в Центральную Россию, в регионы быстрого роста, в приоритетные отрасли, инновации, малый и средний бизнес.

Промышленная политика: экономика “кипящего супа”. Точки сверхбыстрого роста, приоритетные отрасли, программы общественных работ, все приоритеты — среднему и малому бизнесу, офис развития, проектное управление.

Это не политика “печатного станка” и не проинфляционные действия. По опыту “экономических чудес” инфляция и процент падают из года в год при таких подходах из года в год. Это не политика, которая ведет к возвращению плановой экономики и командной системы. И это, конечно, не шоковая терапия, это политика осторожного, медленного, постепенного прохождения по острию ножа.

Это политика экономической школы, которую лучше назвать “прагматичный либерализм”. Спасение хронически больной экономики, которую уже не спасти амбулаторными методами, хирургическое вмешательство ради нового качества жизни, новых рыночных принципов и открытости.

Правило №4. Вера в чудо. Психологический перелом

Мы должны поверить, что чудо возможно, что это произойдет уже сейчас, что это можно сделать своими собственными руками. Что мы живем в удачном проекте. Что можно доверять властям в этом.

Как писал Эрхард: “Если при помощи психологических способов воздействия удастся добиться изменения отношения населения к экономике, то это психологическое воздействие станет экономической реальностью и начнет выполнять ту же задачу, которая выполняется с помощью других мероприятий обычной конъюнктурной политики”.

Речь не идет о пропаганде и токарной обработке населения, о заполнении душевных или идеологических пустот. Это скорее призыв к подвигу, к перелому, к тому, чтобы жить не 70 лет, а хотя бы 75 или лучше 80, потому что экономическое чудо, догоняющая модернизация — это всегда подвиг.

Вера, уверенность, желание изменений, принятие на себя высоких рисков, свобода, движение, единство властей с теми, кто готов много и трудно работать, — это и есть главный секрет другой, высокотехнологичной, умной, социальной рыночной экономики России.

Правило №5. У чуда должен быть автор

Сегодня любые разговоры об экономическом чуде в России вызывают только одну реакцию: “только после нашей жизни”, “идеализм”, “этого не будет никогда”. Но в истории России уже бывали чудеса и неожиданные повороты, которых никто не ждал. Этого чуда — и его автора — мы и ждем.

Он может появиться, как из скворечника, из действующей государственной власти. Диктатор Франко, изоляционист, на рубеже 1960-х годов привел к власти молодых технократов, нормализовал отношения с западными демократиями и совершил первое экономическое чудо в Испании.

Или кто-то другой — когда-нибудь — из следующего поколения. Этим автором может стать любой — от президента до министров, технических специалистов, добившихся доверия высших властей. История знает много вариантов.

Людвиг Эрхард. Рациональный ученый, либеральный экономист, который смог пережить нацизм и выбраться на политическую поверхность — в правильном месте и в правильное время.

Кто еще?

Автор “экономического чуда” в Японии — Хаято Икэда. В Южной Корее — Пак Чон Хи. В Китае — Дэн Сяопин. (Не было бы Дэн Сяопина, был бы всем известный Чжоу Эньлай, если бы дожил до конца 1970-х годов.) В Сингапуре — Ли Куан Ю. В Малайзии — Махатхир бин Мохамад.

Ни одно экономическое чудо не случилось без автора. За каждым из них — сильный идеолог и администратор. Это окно возможностей открыто и в России, в действующей структуре власти. Никто в Китае конца 1970-х годов, когда начинался великий поворот, не мог себе представить Китай 2010-х. Как сказал Дэн Сяопин, “не важно, черная или белая кошка, если она может ловить мышей — это хорошая кошка”.

Кто будет автором “российского экономического чуда”? И случится ли оно? И когда оно произойдет?

Яков МИРКИН