Игрок штрафной площадки

Кто-то называет АМК силовым ведомством. Есть ли в этом заслуга его нынешнего руководителя — исполняющего обязанности главы Александра Мельниченко? Внешне он ничуть не похож на силовика. С детства мечтал о карьере музыканта и даже закончил несколько курсов консерватории. Никто не знает, что перевернуло его жизнь, — пошел на юрфак и 12 лет был судьей. Собственно, он и теперь в этой роли: карает нарушителей... на огромные суммы. Впрочем, готовясь к интервью, прочитал: “Мы — не революционеры и не можем просто достать саблю и рубить головы. АМКУ всегда действует исключительно в рамках закона, который предусматривает определенную процедуру...”. Вот об этом и спросим.

Процедурный момент

— Между первым и вторым турами выборов президента Украины Антимонопольный комитет вдруг превратился в политический, в практическом смысле этого слова, государственный орган, от которого едва ли не больше всего зависят итоги избирательных гонок. Так как серьезное повышение цен на многие товары не на руку главе правительства, баллотирующейся на должность президента. Эти обстоятельства добавляют жесткости и оперативности действиям вашего ведомства. Будете ли вы действовать, не придавая этому значения?

— Антимонопольный комитет Украины, в котором я работаю уже 16 лет, всегда исходил из того, что должен быть аполитичным относительно политики в широком понимании этого слова. Но, вместе с тем, там, где идет речь о конкурентной политике, мы должны играть одну из первых скрипок в государстве. Но не первую. Потому что, по моему мнению, приоритет здесь должен оставаться за Верховной Радой, Кабинетом Министров и Президентом Украины. А уже за этими основными нашими государственными институтами очень важную роль действительно должен играть комитет. И об этом свидетельствуют последствия его деятельности, в частности, в правоприменении. Здесь вы правы: мы, с одной стороны, стремимся жить интересами бизнеса, и не только добропорядочного, который мы защищаем, но и того, который совершает нарушение. Мы принимаем решения, которые выплывают из конкурентного законодательства. Но при этом мы никогда не следим за политической составляющей этих решений. Нас интересует лишь юридическая и экономическая составляющие. Один из краеугольных принципов правоприменения в комитете — равенство всех перед законом, независимо от политического цвета. Я не знаю, как воспринимают в обществе это наше стремление, но мы делаем все от нас зависящее, чтобы так в действительности и было. Среди нарушителей для нас нет лучших или худших. Наша задача одна — отслеживать, насколько серьезными являются последствия нарушения, и абсолютно пропорционально этому устанавливать ответственность. Если предприятие признало нарушение, возместило потребителям убытки, сделало так, чтобы в дальнейшем его деятельность была в пределах закона, тогда мы можем, опять же в рамках закона, несколько ослабить “пресс” штрафа.

— Как я понял, вы в своих действиях никогда не интересуетесь партийным билетом нарушителя, а в момент нынешнего всплеска цен не будете слишком спешить — будете работать в рамках отработанной процедуры?

— Да, мы будем руководствоваться законом. Но оптовых поставщиков, которые зарабатывали на пандемии, повышали цены на лимоны и чеснок, мы недавно нашли за считанные дни и привлекли к ответственности.

Авторы всплеска цен

— Согласны ли вы с выводами главы правительства, что для повышения цен в настоящее время нет никаких экономических оснований, и это произошло только благодаря определенной политической силе, которая заставила “своих” бизнесменов таким образом подставить ножку сопернику?

— Не хотел бы комментировать высказывания “разноцветных” политических соперников, потому что это выходит за рамки моей компетенции и задач комитета. Вот какой является реальная картина, сложившаяся сегодня на некоторых товарных рынках. 28 января мы открыли дело относительно рынка сахара и исследуем положение дел на нем. Система органов комитета настроена установить те юридические лица, которые причастны к нынешнему резкому повышению цен. Здесь все лежит на поверхности. Сегодня — не сезон консервирования, и потребительский спрос никоим образом не подталкивает к изменениям предложения. Правда, эксперты утверждают, что в стране произведено меньше сахара, чем в предыдущие годы, следовательно, у нас меньше его запасы. Вместе с тем, в развиваемой нами рыночной экономике дефицита просто по определению не может быть. Как только в какой-то точке земного шара появляется усиленный спрос на определенный товар, то по законам экономики появляется и возможность доставить туда товар из любой точки мира, где существует его избыток или где его просто вдоволь. Открывается рынок, и проблема разрешается... В нашей ситуации, по моему убеждению, кто-то из предпринимателей, причем не только на рынке сахара, но и на других, скажем, нефтепродуктов, пытается без какого бы то ни было основания перевести свои возможные риски в предпринимательской деятельности на миллионы украинских потребителей, то есть на нас с вами. Предпринимательство — это прибыльная, но очень рискованная деятельность. Но никому не стоит предпринимать попыток заработать на последствиях политической конкуренции, надеясь, что государственные органы не смогут навести элементарный порядок. Следовательно, на рынке действительно есть некоторые признаки дефицита, которые очень быстро могут быть устранены. Я уверен, что правительство за считанные дни осуществит необходимую интервенцию. Ведь все мы в настоящий момент в одной лодке, и нельзя, чтобы одни гребли, а другие сверлили дыры...

— На днях на эту тему выступал народный депутат Петевка из “Единого центра” и утверждал, что этим занимаются именно предприниматели, приближенные к правительству.

— Не слышал и не читал этих высказываний, потому что занят профессиональной деятельностью. Однако всегда считал и считаю, что любые высказывания самых уважаемых экспертов должны подкрепляться объективной информацией. Чтобы выяснить, какой она является, мы и возбудили дело. В 2006 году мы во время сахарного кризиса оштрафовали виновных на 17 миллионов гривен, и выиграли потом все суды. Мы и теперь их установим. Поэтому я имею возможность через ваше авторитетное издание призвать владельцев, чтобы они обдумали свою ценовую политику на рынке сахара и сделали ее более экономически обоснованной. А также хочу обратиться ко всем украинцам и сказать им, что нет никаких оснований для того, чтобы скупать сахар или любые другие продукты питания. В условиях рыночной экономики дефицита не может быть и не будет.

— Дефицита не будет, но цены могут и дальше расти; когда же не хватает какого-то продукта, это также закон рынка. О нем тоже нельзя забывать...

— Я считаю, что у Минэкономики и МинАПК есть все возможности решить вопрос интервенций, поставить на наши предприятия сырье зарубежного производства и наполнить рынок. Я не вижу здесь проблем, которые невозможно решить.

— А кто виноват в том, что об этом не позаботились предварительно?

— Вопрос ценовой политики — дело Минэкономики. Формирование резерва — за Минэкономики и МинАПК. Наша же роль, которая выплывает из законодательства, — это защита конкуренции, контроль за состоянием дел на товарном рынке; за тем, работают ли на нем правила конкуренции, или, возможно, они кем-то искажаются.

— Я хочу спросить вас не как государственного чиновника, а как частное лицо, то есть простого человека, который, к тому же, знаком с экономической ситуацией. Не в разбалансированности ли бюджета и экономики в целом следует искать корни роста цен?

— Этот вопрос следовало бы адресовать экономическим экспертам и руководителям Минэкономики. Но, безусловно, и у меня есть свой ответ на все эти вопросы. И все же прошу считаться с тем, что в этих стенах я не могу выступать как независимый эксперт, потому что это запрещено законом.

Кто лучше считает

— На днях вы обвинили Счетную палату в превышении полномочий при проверке вашего ведомства. АМКУ обвиняли в том, что он проспал повышение цен? Тогда в этом что-то действительно есть. Думаю, часть граждан, которые посещают магазины, также так считают.

— Я очень уважаю Счетную палату, ее высокопрофессиональный коллектив. Мы открыты для любой объективной и обоснованной критики, которая является очень важным фактором для того, чтобы сделать деятельность ведомства эффективнее. Ежегодно комитет посещают несколько проверяющих инспекций. Мне даже легче сказать, кто нас за последние годы не проверял. К тому же, мы — орган, прямо подотчетный Верховной Раде. Что касается истории со Счетной палатой, то мы ее, кстати, не обвиняли — это не совсем точно. Мы только дали оценку тому, что произошло. А речь шла о следующем факте: они разместили на своем сайте и в некоторых изданиях документ под названием “Антимонопольный комитет монополистам не угроза”. И уже само это название призывало нас к ответу. В частности, говорилось о том, что комитет не выполняет в полном объеме основных задач, определенных законом... И это является следствием неэффективной системы управления деятельностью комитета. Была там и такая сентенция: “Социально-экономический эффект от принятых мер к нарушителям конкурентных требований комитетом не оценивается. Выводы о причинах нарушений не формулируются”.

В действительности же все происходит с точностью до наоборот. Только в прошлом году количество обращений в Антимонопольный комитет увеличилось на 22%. К нам обратилось свыше шести тысяч юридических и физических лиц. Такого не было за всю нашу историю. В прошлом году мы рассмотрели неслыханно большое количество дел — около четырех тысяч — о нарушении конкурентного законодательства. Мало антимонопольных ведомств мира имеют такие показатели. Когда мы встречаемся с коллегами из Франции, Австрии, Венгрии, других европейских стран, то они вообще удивляются и даже не верят, что мы способны рассмотреть столько дел. К тому же, 80% всех решений комитета потом подтверждаются решениями судов. В прошлом году нами обнаружено и рассмотрено 1508 злоупотреблений монопольным положением и 608 случаев антиконкурентных согласованных действий. Такого до сих пор никогда не было в истории украинского правоприменения. Мы наложили штрафов на 299 миллионов гривен. Таких показателей тоже никогда не было (за 2008 год — всего лишь 13 миллионов). Наши специалисты проанализировали 1970 случаев правонарушений антиконкурентного законодательства и провели за два последних года свыше 1500 исследований состояния конкуренции на товарных рынках. Эти данные, на мой взгляд, достаточно многозначительно свидетельствуют, является ли комитет угрозой для тех, кто хочет злоупотреблять монопольным положением... Поэтому прежде чем делать такие категоричные выводы относительно нашей деятельности, стоило бы поинтересоваться, “довольны” ли нами сами монополисты. Например, операторы авиационного горючего, которых мы оштрафовали на 265 миллионов гривен, несмотря на то, что они боролись с нами в судах, как говорится, “по-взрослому”. Или 62 нарушителя на рынке бензина, которых мы обнаружили в прошлом году.

Рычаги и приоритеты

— Вас уже длительное время держат в статусе исполняющего обязанности главы комитета...

— Как вы, наверное, догадываетесь, этот вопрос интересует и меня, хотя я ни перед кем в государстве его публично и в кулуарах не поднимал и не буду этого делать. Я себя довольно уютно чувствую и в должности исполняющего обязанности, потому что у меня никогда не было стремления любой ценой занять руководящую должность. Хотя я не против того, чтобы на практике проверить, насколько я готов реализовать свой годами наработанный профессиональный потенциал.

— Работая на должности судьи, вы выносили приговоры. Сегодня у вас похожая работа. Но рычаги другие. Насколько я знаю, в ваших руках единственный вид наказания за нарушение закона — штраф, пусть и ощутимый. Не считаете ли вы, что после штрафных сумм так или иначе ущерб взыщут с покупателя?

— В теоретическом плане такая опасность, безусловно, существует. Но Антимонопольный комитет именно для того и работает, чтобы отслеживать не только поведение нарушителей, но и прослеживать его после наложения санкций. Возможно, последнее даже приоритетнее. Я приведу вам пример с рынком растительного масла. Два года назад в Украине возник ценовой кризис. Помните, цены вдруг стремительно возросли. Мы провели расследование, и вопреки утверждениям, что этот рынок у нас является суперконкурентным (на нем, мол, работают сотни маслобоен), обнаружили, что правила на этом рынке диктуют только две группы, имевшие там долю более 50%. С них взыскали штраф (свыше миллиона гривен с каждой), и они обязались в дальнейшем воздержаться от необоснованного ценообразования. А главное — они выполнили обещанное. Прошло два года, и рынок растительного масла стал стабильным. Но если вдруг к нам поступят определенные сигналы, то мы там опять быстро наведем порядок.

Мы мечтаем создать такую же ситуацию на других товарных рынках. Сегодня приоритетный вопрос для нас — рынки лекарств. Возьмем в этом году в работу и крупные торговые сети, продовольственные товары, государственные закупки, телекоммуникации, транспорт. Каждый из этих рынков, в соответствии с нашими планами, должен стать понятным и прозрачным для каждого украинца и каждого украинского бизнесмена.

— А что творится сегодня на рынках молока и молокопродуктов? Посмотрите, как выросли цены на твердый сыр.

— Эти рынки регулируются государством. Там устанавливается минимальная закупочная цена. В настоящий момент мы обратились к правительству с предложением исправить некоторые из нормативных актов, которые регулируют этот рынок, исходя из фактора сезонности. Здесь также многое зависит от того, сумеет ли Украина, наше сельское хозяйство во главе с МинАПК стать на путь крупнотоварного производства.

— Мне очень приятно, что я каким-то образом все же заставил вас зайти в сферу другого ведомства...

— Да, но это не новая тема. Она неоднократно обсуждалась у премьер-министра и всегда ею поддерживалась, хотя, конечно, такие вопросы нигде в мире, особенно в условиях кризиса, быстро не решаются...

Открытость действий и закрытость информации

— В начале нашего разговора вы приводили данные о количестве жалоб, которые поступили в ваше ведомство. А может рядовой человек обратить ваше внимание на какие-то нарушения? Вот, скажем, рекламные паузы всех телеканалов совпадают во времени. Сколько ни переключай, от рекламы не спрячешься. Это ли не антиконкурентный заговор?

— Вы первым подняли такой вопрос. Рассмотрим. В конкурентное законодательство, в создании которого я также принимал участие, заложена мысль, что наш комитет должен быть открыт для общества, хотя мы и владеем конфиденциальной информацией, которую нам предоставляет бизнес. Мы оберегаем эту информацию как святая святых, но это не мешает нам стремиться к открытости и к самым широким связям с общественностью. В комитет может обратиться любой гражданин Украины. Более того, мы широко практикуем открытые, так называемые горячие телефонные линии, позволяющие нам узнавать о проблемах, которые беспокоят наших граждан то ли в ценовой политике, то ли в сфере конкуренции.

В конкурентном законодательстве предусмотрено право человека, который к нам обращается, сделать для третьих лиц свое имя тайной. Таким образом, мы создаем режим доверия для всех, кто к нам обращается. И количество обращений, как мы уже говорили, значительно выросли. Из этого вывод — что мы открываемся обществу, а оно в свою очередь с большим доверием относится к нашей деятельности. Мы только технологию расследования дел не раскрываем. А вот направления нашей деятельности должны быть всем известны. Например, в 2010 году комитет уделит особенное внимание рынкам фармацевтики, а именно — национальным компаниям и крупным оптовым поставщикам, поставляющим на территорию страны до 70% всех лекарств. Не забудем и о нефтетрейдерах.

Закон: за конкуренцию и против монополизма

— Есть ли у вас намерение выступать с законодательными инициативами?

— Да. Только в прошлом году по нашей инициативе Верховной Радой принят закон о внесении изменений в Закон Украины “О защите от недобросовестной конкуренции”, который вводит новый институт ответственности — за обманчивую рекламу. Это, например, реклама нулевых тарифов мобильными операторами. Все понимают, что это лишь инструмент недобросовестной конкурентной борьбы. В этом году мы хотим также разобраться с обманчивой рекламой относительно банковских и страховых услуг. Уже в ближайшее время все услышат о том, как обманывают нас своей рекламой некоторые фармацевтические компании, а среди них — даже транснациональные. Возвращаясь к законодательству, скажу, что в прошлом году мы разработали концепцию совершенствования защиты системы экономической конкуренции. В ней, в частности, предусмотрено создать ряд новых нормативных актов, которые задаются целью поднять украинскую экономическую политику на новый уровень.

— Не стоит ли внедрить в Украине также и криминальную ответственность за нарушение конкурентного законодательства, в частности, за картельные заговоры? Будете ли вы на этом настаивать?

— Однозначно — да. Это наша идея, мы ее разработчики.

— А возможны ли еще какие-то другие меры для поощрения свободной конкуренции?

— Мы в комитете — рыночники по своей сути. И потому против излишней урегулированности рынков, за свободную конкуренцию. Вместе с тем, осознаем: чтобы институты свободной конкуренции работали эффективно, на пользу обществу, нужны жесткие контролирующие регуляторы, которые должны отслеживать поведение субъектов ведения хозяйства, — владельцев и топ-менеджеров, крупных рыночных игроков. Те, кто сегодня еще совершает нарушения, вскоре должны понять — лучше и более выгодно быть законопослушным, потому что ответственность будет неизбежной и очень серьезной. И не только финансовая, как сегодня, но и криминальная. Возьмем сферу государственных закупок, где нередко господствует монополизм и вращаются десятки миллиардов государственных средств. Чтобы исправить положение, здесь недостаточно усилий Антимонопольного комитета. Нужно серьезное вмешательство Службы безопасности Украины и других правоохранительных органов. Этот вопрос я обсуждал на встрече руководителей антимонопольных ведомств нескольких европейских стран, и все они меня поддержали. Криминальная ответственность за нарушение конкурентного законодательства должна стать важным инструментом общественного прогресса.

Виталий КНЯЖАНСКИЙ