Светлая полоса в жизни черной металлургии

Либо дальнейший экспортно-сырьевой рост с затуханием его темпов по мере исчерпания внутренних резервов и насыщения внешних рынков, либо переключение на внутренний спрос в результате глубокого ухудшения внешнеэкономической конъюнктуры и сужения возможностей импорта. Сразу и не скажешь, что предпочтительнее.

Ну это в будущем, а пока экспортно-сырьевые производства демонстрируют отменную динамику развития и блестящие финансовые показатели, за которыми не всегда разглядишь, что же на самом деле происходит в отрасли.

Очень любопытный пример в этом смысле — черная металлургия. Темпы прироста ее производства, прежде уступавшие разве что расширению нефтедобычи, в прошлом году, правда, немного снизились (до 5% против 8,9% годом ранее), однако по росту стоимости экспорта (82,1% по результатам 11 месяцев 2004 года) этот сектор экономики уверенно опережает всех.

Оттолкнувшись от дефолта

В целом экспорт черных металлов и изделий из них (с учетом торгово-посреднических доходов) достиг в прошлом году, по предварительной оценке, 18,4-18,5 миллиарда долларов, что составляет более 10% от всех российских внешнеэкономических поставок. По экспортной выручке черная металлургия уступает только нефти и газу, а по росту чистой прибыли, информирует Минэкономразвития России, превзошла даже нефтяные компании.

После дефолта 1998 года отрасль пережила два интенсивных подъема, которые можно условно обозначить как "восстановительный" (1999-2000 годы) и "инвестиционный" (2002 год — по настоящее время). Вначале рост производства был достигнут исключительно за счет оживления внутреннего рынка в результате девальвации 1998 года и связанного с ней "выталкивания" из страны импорта. Во время второго подъема почти все металлургические предприятия действовали по единому сценарию: инвестиции — рост спроса на внутреннем рынке — рост экспорта в силу благоприятной конъюнктуры — подъем цен внутри России — инвестиции.

Уже в 2002 году производство стали выросло на 1,9%, достигнув 58,5 миллиона тонн, а проката — на 3,8 процента — до 48,7 миллиона тонн. И это несмотря на рост цен угля и кокса, увеличение железнодорожных тарифов и еще сравнительно неважную на тот период ценовую общемировую конъюнктуру.

Благодаря опережающей динамике производства (по отношению к промышленному производству в целом) и растущему спросу на продукцию производств-смежников черная металлургия стала "локомотивом" для целого комплекса смежных отраслей: сырья и минеральных ресурсов, железнодорожного транспорта, электроэнергетики. В частности, металлургическое машиностроение в 2004 году увеличило свою продукцию на 23,9 процента — существенно больше, чем машиностроение в целом.

Расширению экспорта способствовали крайне благоприятные для отечественных металлургов сдвиги в конъюнктуре. Еще в конце 2000 года мировые мощности по производству стали (примерно 800 миллионов тонн в год) значительно превышали мировой спрос (769 миллионов тонн), что определяло в целом депрессивное состояние отрасли. Однако в дальнейшем ситуация изменилась.

В 2003-м и начале 2004 года мировые цены на металл выросли в 1,5 раза под влиянием расширения спроса в Китае. Аналогичным образом вели себя цены на других рынках: в США горячекатаный прокат подорожал вдвое — с 400 до 800 долларов за тонну, в Европе — почти на 60% (до 630 долларов). Кроме того, одновременно закрылись несколько нерентабельных европейских предприятий, что сократило предложение металла. Правда, затем ситуация на мировом рынке несколько ухудшилась, главным образом из-за проводимой в Китае политики "стабилизации".

Что касается внутреннего рынка, то сбыт металлургической продукции здесь до сих пор ограничен развитием перерабатывающих отраслей. Производство большинства видов металлоемкой продукции все еще в разы, а то и в десятки раз недотягивает до показателей советской эпохи. Поэтому, например, в 2000 году потребление металлопродукции в России составило лишь 22,2 миллиона тонн, включая импорт в 1,8 миллиона тонн с Украины и из Казахстана в объеме, при том, что выплавка стали уже составляла 59,2 миллиона тонн.

В то же время потенциально мощный и почти независимый от внешней конъюнктуры рынок для металлургов с 2002 года начал генерировать инвестиционный бум, разворачивающийся вокруг жилищного строительства и обновления изношенного в большинстве отраслей производственного оборудования. Об оживлении спроса в России свидетельствует рост внутренних цен на черные металлы в 2003 и особенно 2004 годах, который поддерживался, в частности, платежеспособным спросом нефтегазовой промышленности и обслуживающих ее производств как результат благоприятной конъюнктуры на их рынках.

ВВП и сталь

Аналитики считают, что факторы, вызвавшие рост рынка в черной металлургии, в том числе внешние, будут действовать как минимум до 2010 года и прогнозируют стабилизацию цен на нынешнем уровне по крайней мере до 2006 года.

Ожидается постепенная переориентация металлургических компаний на внутренние поставки. В пользу этого соображения говорит то, что Россия, еще в 1991 году занимавшая второе после Японии место по душевому потреблению стали (около 400 кг), сегодня с показателем 160-170 кг на душу населения пропустила вперед не только США, ЕС, но даже Китай.

Анализ показывает, что для всех стран в период промышленного подъема характерна прямая зависимость между ростом ВВП и потреблением стали. Она наблюдается до тех пор, пока государство не достигнет уровня ВВП на душу населения порядка 8-10 тысяч долларов, после чего рост душевого потребления стали замедляется, а затем стабилизируется в диапазоне 350-700 кг. Исходя из этих тенденций потребление стали в России в случае осуществления планов удвоения ВВП должно вернуться, как минимум, к показателю 400 кг на душу населения, характерному для советской экономики. Для этого годовая переработка стали в стране должна вырасти на 20 миллионов тонн.

Между тем в самой металлургической отрасли резервы экстенсивного развития уже к началу 2004 года были практически полностью исчерпаны. Добыча руды, производство кокса, доменное производство превысили уровень 1991 года. Дальнейшее увеличение выплавки стали без значительных инвестиций в создание новых сталеплавильных мощностей также уже невозможно. Незначительные резервы сохраняются пока лишь в прокатном и последующих переделах. Все говорит о том, что для продолжения роста сегодня, как никогда, важно обеспечить благоприятный инвестиционный климат, тем более что черная металлургия, как и другие экспортно-сырьевые отрасли, находится в зоне "олигархического риска".

Но одно дело — реанимировать, возвращать к жизни существующие мощности, другое — расширять и принципиально обновлять производство. Тут в прогнозах приходится быть осторожным. Что поддерживает оптимизм?

Все ведущие металлургические компании осуществляют обширные инвестиционные программы: годовой объем вложений в развитие производства у крупнейших меткомбинатов достигал в последнее время 250-300 миллионов долларов. Инвестиции направлялись на доведение качества продукции до требований мирового рынка, автоматизацию и компьютеризацию технологического процесса, в смежные металлургические производства (листопрокатное, трубное), а также в развитие сырьевой базы. Даже в самое тяжкое время отрасль показала высокую степень выживаемости. Похоже, и с сегодняшними проблемами она сможет справиться самостоятельно.

Неозвученный эксперимент

Интересны и те внутренние изменения, которыми в черной металлургии сопровождался рост производства. Минувший год, например, фактически ознаменовался полной консолидацией отрасли. В России появилась шестерка национальных игроков, более или менее самостоятельных, сопоставимых по размерам и, по оценкам аналитиков, вполне жизнеспособных. В 2004 году почти все они активно скупали сырьевые активы — угольные и рудные, а также выстраивали собственную логистику. Причиной вертикальной интеграции ("инвестиций в обеспечение сырьевой безопасности") в секторе стало, считают эксперты, недоверие металлургов друг к другу, усиление контроля над издержками и стремление застраховаться от возможной смены конъюнктуры.

Основные перспективы дальнейшего укрупнения российских металлургических компаний связаны с зарубежной экспансией как в предприятия сырьевой направленности, так и в сферы высокого передела. Магистральное направление — страны Восточной Европы и СНГ. Покупая предприятия своих восточных соседей, российские компании смогли обойти европейские ограничения на импорт проката.

Кроме того, к скупке компаний подталкивает прогнозируемый рост цен на сырье. Предполагается, что коксующийся уголь, руда подорожают в новом году почти в 1,5 раза. В этой ситуации российские металлурги, контролирующие свою сырьевую базу, должны крупно выиграть.

При этом ресурсы для дальнейшей экспансии у предприятий есть. По оценкам аналитиков, на балансе шести ведущих металлургических компаний России уже имеется 6,1 миллиарда долларов свободных денежных средств, которые к июню 2005 года могут превратиться в 8,3 миллиарда долларов. По всей видимости, в ближайшее время стоит ожидать крупных сделок, которые превратят российских металлургов из национальных игроков в глобальных.

Так что пример черной металлургии показывает, что, вопреки мнению скептиков, сложившаяся модель роста пока что вполне жизнеспособна. Причем ключевым условием здесь, считают эксперты, остается правильное понимание государством своей роли.

В отличие от нефти и газа, а также инфраструктурных монополий, черная металлургия в течение всего периода своего успешного развития оставалась вне зоны особого внимания государства. Применительно к ней правительственная "промышленная политика" выглядела как отказ от вмешательства в дела металлургов и некоторая помощь в решении международных проблем.

За исключением ряда экспериментов с тарифной политикой и борьбой минэкономразвития с дискриминацией наших металлургов за пределами России государство провело здесь уникальный опыт по самоустранению. Был ли этот эксперимент сознательным или вынужденным — неизвестно, но результаты его заставляют задуматься.

Сергей ЖУРАВЛЕВ