Цена вопроса

 Эксцессы были (беспорядки 2009 года), звучали обвинения в авторитарном крене (правление коммунистов), но на фоне большинства соседей все обходилось довольно мирно. Длительные клинчи (неспособность избрать президента) тормозили развитие, зато свидетельствовали о приверженности демократическим процедурам.

Молдавия — страна, расколотая не только в прямом смысле (в результате приднестровского конфликта), но и в переносном. Общество не консолидировано, представления о желаемом направлении движения различны. Молдавия, наверное, единственное постсоветское государство, где до сих пор продолжается дискуссия на тему “Кто мы?”. Все это затрудняет становление устойчивой и эффективной демократии.

Происходящее сегодня — естественный этап на этом пути. Кризис назрел. С одной стороны, запутанные отношения между партиями зашли в тупик. Жесткий водораздел: коммунисты против всех остальных — делает политическую систему крайне негибкой. Партнерам по альянсу “За европейскую интеграцию” приходится держаться вместе, несмотря на неприязненное отношение друг к другу. С другой стороны, в молдавской политике слишком явную роль играют даже не бизнес-интересы, а менталитет бизнеса. Ведь ключевые фигуры — премьер Влад Филат и теневой лидер Демпартии Владимир Плахотнюк — сформированы предпринимательской средой 1990-х—начала 2000-х годов. Да и постепенно отходящий в тень третий “большой Владимир” — экс-президент Воронин не чужд интересам “хозяйствующих субъектов”. Ничего удивительного в этом нет, учитывая, как формировались постсоветские государственности, но и бесконечно так продолжаться не может.

Все было бы ничего, будь Молдавия крупным самодостаточным государством. Однако эта республика весьма зависит от влияний извне. Процессы внутреннего становления неразрывно связаны с попытками определиться с внешней ориентацией. Но Европа погружена в глубокий кризис, связанный с поиском новой самоидентификации и оптимального устройства в XXI веке. Экспансия на сопредельные территории не относится к числу приоритетов, тем более если она обещает умножение проблем, а не экономическую выгоду. Россия, кажется, проявляет большую активность, но если Молдавия и окажется в фокусе интеграционного интереса, то только в случае положительного решения вопроса с Украиной, что пока маловероятно. Таким образом, неопределенность в Кишиневе совпадает с периодом внешней неопределенности — вместо привычного выбора между двумя возможностями может оказаться, что реально нет ни одной. А это способно усугубить и внутреннюю ситуацию.

Фёдор ЛУКЬЯНОВ