Баллада о личных счетах

Виктор Михайлович считает, что четыреста с лишним миллионов долларов на прощание пополнят его семейный бюджет. Юлия Владимировна убеждена, что это немного жирно и такие деньги гораздо лучше смотрелись бы в бюджете государственном.

Забавно, но в главном они совершенно солидарны: на Никопольском заводе ферросплавов Пинчуку и его партнерам делать нечего… Пора уходить. Что, собственно, и происходит.

Фактически идет борьба за затяжку времени, в течение которого завод перепродадут. Известно также, кому будут продавать — двум российским бизнесменам, Виктору Вексельбергу (группа “Ренова”) и Александру Абрамову (“Евразхолдинг”). Кстати, на этом фоне спешных попыток сбыть завод очень умилительно смотрится организация кампаний возмущенных рабочих, не желающих терять любимого хозяина.

Вообще сделка получается на редкость публичная: позиции сторон вполне ясны.

Тимошенко вполне официально предупредила Вексельберга и Абрамова, что покупать акции у Пинчука не стоит — правительство все равно не признает законность покупки. Взамен им предлагается немного подождать и принять участие в приватизационном конкурсе по продаже этого же пакета, но продавцом будет уже государство.

Позиции премьера усиливает и то, что среди акционеров предприятия у нее есть союзники — группа “Приват”. Альянс достаточно своеобразный: отношения Игоря Коломойского и Юлии Тимошенко далеко не всегда отличались теплотой, но в данном случае их цели не противоречат друг другу. Правительству нужны ресурсы, а “Привату“ — рынок сбыта продукции для своих марганцевых ГОКов. При этом приватовские структуры тоже готовы заплатить за Никопольский ферросплавный. Вряд ли перспектива платить дорого вызывает у “Привата“ восторг, но очевидно, что это вариант лучше, чем существующее положение.

Здесь как раз и присутствует личный момент: в свое время Пинчук сильно обидел приватовцев. В середине 90-х годов группа активно покупала акции марганцевых ГОКов (Орджоникидзевского и Марганецкого) и ферросплавных заводов, выстраивая цепочку “добыча — производство — сбыт“. Этим же бизнесом, правда, в несколько меньших масштабах, занимался Константин Григоришин сотоварищи и на Стахановском ферросплавном — Анатолий Голубченко.

Пинчук появился в схеме уже в самом конце, по традиционной для него схеме долевого участия. Учитывая его тогдашний прямой доступ на Банковую, он сделал предложение, от которого трудно отказаться. Принадлежащий ему «Кредит-Днепр» получил в управление госпакет НЗФ, а одна из его компаний — “Байп“ — быстро и хорошо выиграла в Фонде госимущества конкурс по продаже 26%.

При этом оперативное управление никопольским заводом оказалось у “Привата“. Большим плюсом для Пинчука являлось то, что вся эта схема для него была абсолютно бесплатна. Купленный блокирующий пакет оплатил “Приват“, получив за это его половинку. Платить же государству за право управления до недавних пор никому и в голову не приходило...

Но вскоре захотелось большего — полного контроля. В результате уже в 2002 году на НЗФ вовсю шла борьба между “Приватом“ (дружественные компании которого скупили примерно 26%) и структурами Пинчука, у которых было 23% “своих“ плюс 50% в управлении. Причем “интерпайповцам“ никак не удавалось посадить дружественного регистратора на реестр акционеров. В конце концов все произошло по откровенно силовой схеме, слегка приправленной формулировками о благе завода: собрание акционеров НЗФ сняло приватовское руководство.

После чего и состоялся откровенно скандальный конкурс 2003 года по продаже госпакета Виктору Михайловичу. Условия продажи сразу были составлены так, что под них, кроме “Интерпайпа“, не попадала ни одна украинская бизнес-группа плюс из-за сжатых сроков фактически исключалось участие нерезидентов. Госпакет поделили на две части и продали с интервалом в пару месяцев примерно за 80 млн. долл. (причем первоначально хотели вообще за 20 млн.).

Правда, провести сделку тихо не удалось: конкурент демонстративно предлагал купить пакет за 200 млн. долл. И чиновникам из ФГИ приходилось мямлить о том, что не в деньгах счастье, а только в поисках самого лучшего собственника и светлых перспектив развития завода.

И это было только начало. Позже другим государевым мужам придется объяснять, что лучезарное будущее завода требует практически полного отказа от использования украинского сырья и перехода на импортное. Это при наличии отечественного месторождения всего в 12 километрах!

Из заморских краев марганцевая руда шла по давальческой схеме, что очень облегчало оптимизацию налогов и прочие радости. В результате ежегодная разница между мировыми ценами на вырабатываемые ферросплавы и объемом продаж завода составляла порядка 400 млн. долл.

Понятно, что вся эта благодать не могла длиться вечно. Хотя, конечно, мало кто предполагал, что все будет так плохо. Что найдутся настолько бездушные люди, которые вот так, грубо, возьмут и скажут: “Отдай, это не для тебя, а для страны строили“. И придется пытаться сбыть в дикой спешке и с большими дисконтами, всего-то в пять раз дороже, чем было куплено…

Более того, на прошлой неделе завод по суду едва не вернули государству. Представляете, как его в таком случае продавать? И только в последний момент, в буквальном смысле ночью, выполнение решения суда удалось остановить. А также сорвать отправку госпредставителя на собрание акционеров завода.

Впрочем, благодаря случившемуся страна узнала, что в Высшем хозяйственном суде есть судья Николай Хандурин. Что ж, в приватизационных делах это новая фамилия.

НЗФ оказался лакмусовой бумажкой. К примеру, г-н Пинчук порадовал общественность тем, что “до него дошли серьезные слухи, что взятка, которая была занесена судьям, огромна беспредельно. Мне говорили, что она превышает 10 млн. долл.“. Действительно, много. Хотя было бы интересно, если бы кто-то авторитетно заявил, какой уровень благодарности у нас сейчас является нормальным…

Но юристы заработают в любом случае. Насколько нам известно, пинчуковский вариант судьбы завода выглядит следующим образом. Поскольку продавать акции НЗФ запрещено судом, то продавать будут компанию—победительницу конкурса 2003 года — консорциум “Приднепровье“. По ряду данных, в нем сейчас поменялись акционеры и на смену резидентам Украины пришла гроздь зарегистрированных по одному адресу кипрских “элтэдэшек“ — Whalom Management, Kiefer Servises, Waborn Enterprises, Lesnat Company и Darson Investments. Вот доли в них-то и продадут… Уже сообщалось, что Абрамов и Вексельберг получат по одинаковому пакету акций.

Откровенным минусом схемы выглядит то, что это опять ориентация на импорт, на сей раз уже южноафриканской руды. Впрочем, до него еще надо дожить. Недавно по рынку пошла еще более интересная информация — будто оперативное управление заводом при российских владельцах будет осуществлять Константин Григоришин. За что он вроде тоже получит кусочек собственности (возможно, одну из компашек). Кстати говоря, было бы интересно, чтобы кто-то из высоких договаривающихся сторон прокомментировал слух о комиссионных “группы поддержки“, которые рассчитываются из уровня 50 млн. долл.

Откровенно говоря, запредельной сумма не кажется. Цена вопроса просчитывается довольно легко. Если государство продаст завод за 400-450 млн. долл., то “Приднепровью“ вернут максимум 80 млн. Остальное можно считать упущенной выгодой. Так что для Пинчука и его партнеров никакой риск не является чрезмерным.

Кстати, появление в сделке Константина Григоришина объясняется не только наличием у него некоторого опыта по сбыту ферросплавов. Что еще более ценно, у Григоришина сложились достаточно конструктивные отношения с СНБОУ вообще и Петром Порошенко в частности. Собственно, об этом прямым текстом говорят представители Приватбанка. Другое дело, что участие в процессе недопоступления в бюджет 2 млрд. гривен (а именно столько хотят получить от продажи НЗФ, минуя повторный конкурс) — верная политическая смерть для чиновника любого ранга.

Так что любая поддержка, несомненно, будет иметь некие границы. Какие именно, покажет август, в котором будут и суды, и собрания акционеров, и вообще много чего интересного. А по осени будем считать итоги — либо экономические, либо политические.

Георгий МАЛИНСКИЙ