Сергей Грищенко: “Я не могу сказать о полном просчете всех последствий”

Сергей ГРИЩЕНКО — один из авторитетнейших экспертов по металлургическим вопросам в Украине. В Минпромполитики и предшествовавших ему Госметаллургпроме, Минпроме он проработал почти пятнадцать лет. Даже после октябрьского увольнения с должности замминистра (после очередного витка скандала вокруг НЗФ) остался вовлеченным во многие процессы в отрасли. По данным, он и сейчас время от времени консультирует госорганы, в частности, по КГОКОРу. Г-н Грищенко считает, что у отечественных металлургов есть максимум два года, чтобы успеть перейти на производство более конкурентоспособной продукции.

— Как сейчас проходит подготовка к продаже КГОКОРа?

— Президент, как известно, поставил задачу до 1 марта провести продажу этого еще СЭВовского “долгостроя”. Сейчас рабочая группа регулярно собирается, хотя я пока не вижу полного понимания и единства подходов у ее членов.

— Некоторые предприниматели опасаются, что если КГОКОР начнет работать, экспортный рынок таких предприятий как КЖРК, “Сухая Балка” будет сорван.

— Во-первых, продукция КГОКОРа к чистой руде не имеет никакого отношения. Он будет производить окатыши, поэтому скорее надо опасаться Полтавскому ГОКу, СевГОКу, ЦГОКу. Однако полагаю, что те 6,8 млн. тонн, которые предполагается производить после запуска первой очереди (не исключаю, что первая окажется и последней), не должны уж очень существенно повлиять на общие рыночные показатели. Кроме того, если бы противники достройки КГОКОРа могли бы сказать власти: “Комбинат не вводите в эксплуатацию, но за наш счет рассчитайтесь с чужими правительствами, по крайней мере, Румынии и Словакии”, тогда можно было бы эти предложения понять. А недостройка комбината рано или поздно приведет к возникновению у Украины обязательств на сумму более 1,5 млрд. долларов перед этими странами.

Дело в том, что румынское правительство даже в условиях приватизации своего комбината Sidex в Галаце записало его новому владельцу Лакшми Митталу в качестве безусловного требования: после того, как КГОКОР войдет в эксплуатацию, комбинат Sidex обязан в течение 10 лет потреблять его продукцию и рассчитываться за поставленные окатыши с бюджетом Румынии.

— Насколько логична идея продавать только украинскую часть КГОКОРа?

— С моей точки зрения, продажа только украинской части бессмысленна. Сами понятия “часть Украины, часть Румынии, часть Словакии” — это все условности. Одно дело, если бы затраты, которые понесла каждая сторона, были бы кристаллизованы в виде их акций. Но этого не произошло. Хотя я мог бы рассказать по крайней мере о трех попытках создать такое международное акционерное общество. Так что правильнее говорить об объектах, которые строились румынскими, словацкими подрядчиками. Но даже в этом случае на их объектах часть работ выполнялась украинскими подрядчиками. Поэтому, на мой взгляд, продавать надо все. Как рассчитаться с другими странами? Этим уже будет заниматься инвестор, которому предоставят необходимое время. Ведь все первоначальные договоренности предполагали, во-первых, что объекты станут приниматься только в завершенном виде. Во-вторых, изначально межправительственные соглашения предусматривали, что расчет со странами — участницами строительства будет проводиться не деньгами, а окатышами, и в третьих, предполагалось, что расчет должен происходить в течение длительного срока.

Если инвестор договорится со странами-участницами о приемке объектов КГОКОРа в недостроенном виде, если будет платить деньгами, и если это растянется не на десять лет, а займет гораздо более короткий срок, то он вправе рассчитывать на очень серьезный дисконт.

— Каким Вам видится будущее украинской металлургии?

— В ближайшие два года, откровенно говоря, больших изменений на рынке металла ожидать не приходится. 80% производимой в Украине металлопродукции экспортируется, поэтому благосостояние ГМК и отечественной экономики зависит от конъюнктуры мировых цен на металл. Так вот, серьезные аналитики не предполагают, что в течение двух ближайших лет, то есть в 2006-2007 годы, на рынке произойдут радикальные изменения.

Если даже говорить, что сегодня рынком металлопродукции управляет “господин Китай”, где в нынешнем году выпуск металлургической продукции серьезно “зашкалит” за 300 млн. т. (более трети мирового производства стали), то нужно иметь в виду следующее. Разделив ожидаемые 340-350 млн. тонн китайской стали на количество жителей страны (без малого 1,5 млрд. человек), мы увидим, что этот показатель в лучшем случае будет на уровне 230 кг на душу населения. В США, государствах ЕС — до 400 кг. Раньше в Украине легко было посчитать: 50 млн. человек населения, 50 млн. т стали, 42 млн. т готового проката, который практически полностью потреблялся внутри страны. Сегодня ситуация абсолютно другая, в Украине производство готового проката по итогам 2005 года составит около 32 млн.т., т.е. примерно на уровне прошлого, рекордного для украинской металлургии года, когда этот показатель составил 32,036 млн. т. Скорее всего, в мире только Китай продолжит наращивать мощности и объем производства металла. Наверное не в таких громадных объемах, как это происходило в течение последнего десятилетия. Но он останется и основным потребителем собственной продукции.

В свое время, когда готовился конкурс по продаже “Криворожстали”, мы встречались с экспертами ведущих металлургических компаний мира и просили их поделиться с нами своими соображениями относительно перспектив мирового рынка. Одной из первых это сделала компания Mittal Steel. По мнению ее экспертов, а оно совпадает с точкой зрения аналитиков других компаний, 2006-2007 годы будут относительно спокойными. А вот в 2008-2009 прогнозируется возможность 15-20%-ного спада потребления металлургической продукции. Причины? Во-первых, на эти годы может прийтись очередной пик мировой экономической депрессии. Во-вторых, когда я был еще студентом, будущее металлургии иногда рассматривалось через черные очки, ввиду активных попыток заменить металл как конструкционный материал другими изделиями, например, продуктами химии. Не исключено, что как раз на эти годы придется очередная такая попытка. Как обычно в период спада, с рынка отсеется мелочевка. И наверняка произойдет существенное обновление производственных мощностей. Мне бы очень хотелось, чтобы собственники украинских металлургических предприятий учли это обстоятельство. Имеется в виду переход к производству прогрессивных видов металлопродукции и улучшение технико-экономических показателей.

— Не исключено, что спад вынудит некоторых украинских собственников продавать свои металлургические активы. Насколько велика вероятность, что кто-то останется на рынке? Или же Украина просто станет ареной для транснациональных компаний?

— Думаю, в этом отношении нужно использовать глаголы в прошедшем времени. Мы уже стали такой страной, стали объектом пристального изучения ведущих металлургических корпораций. Предпоследнее заседание Комитета по стали Организации экономического сотрудничества и развития в Париже в январе 2005 года было полностью посвящено проблеме глобализации в мировой металлургической промышленности. Мы узнали, что из десятка крупнейших мировых производителей стали по крайней мере четверо связывают свою дальнейшую стратегию развития и поглощений с ГМК Украины. И Mittal Steel, и Arcelor, и российская “Северсталь”. И даже китайская Baosteel. История с продажей “Криворожстали” и ее ценой во многом объясняется не столько стоимостью самого комбината, сколько местом на рынке, которое после приобретения этого актива может занять та или иная корпорация.

Я уверен, что украинские меткомпании, являясь серьезными игроками на рынке металлургической продукции, могут стать объектами поглощения.

— Какую роль в этом процессе будет играть энергетический фактор?

— Для нас я не вижу более серьезных и более проблемных факторов, чем энергетический и экологический. Они тесно связаны. Скажу только два слова: Киотский протокол. Снизить потребление энергоносителей, а значит и выбросов “парниковых газов”, уйти от возможных штрафных санкций за превышение энергетических нормативов жизненно важно для наших металлургов. У нас по отдельным показателям энергозатраты на 20-30% выше, чем у конкурентов.

— Я что имею в виду: в условиях роста цен на энергоносители не повторится ли ситуация, которая сложилась на Молдавском металлургическом заводе — кто поставляет газ, тот, по сути, и контролирует предприятие?

— Совершенно верно. Точнее, тот, кто имеет возможность произвести более дешевую электроэнергию, может удешевить производство. В Молдавии электростанция работает на российском газе. В Украине тоже можно найти примеры весьма энергозатратных производств — ферросплавные заводы, ЗАлК.

— Если газ резко подорожает, не перейдет ли контроль над украинскими меткомбинатами к российскому государству?

— Исключать этого нельзя, особенно в силу недавних заявлений Владимира Путина, который, мол, лично проанализировал ситуацию в экономике Украины и считает, что мы можем эту цену газа “переморгать”. Я считаю, что это будет все же очень серьезный удар по экономическим показателям, а с этим связано и наполнение доходной части госбюджета.

— Последствия уже просчитывались?

— Я не могу сказать о полном просчете всех возможных последствий. Каждый сам для себя, конечно, считает. Мои коллеги, работающие в министерстве, решают задачу, обратную задачам тридцатилетней давности. Тогда ученые, заводчане “Запорожстали” стали лауреатами Ленинской премии за внедрение технологии производства чугуна с использованием в доменном процессе природного газа.

Осуществить быстро “обратный переход” сейчас тоже непросто. Во-первых, работать без газа просто разучились, во-вторых, необходимо произвести целый ряд реконструктивных мероприятий. Не исключаю, что удорожание газа как раз будет стимулировать работы по энергосбережению. Если говорить конкретно о доменном производстве, то, скорее всего, необходимо вернуться к технологии вдувания пылеугольного топлива, которая позволит и экономить кокс, и отказаться от природного газа. Речь идет о годах и миллиардах долларов инвестиций для ее внедрения, но думаю, игра стоит свеч.

— Будет ли происходить в Украине сближение компаний, работающих в металлургической сфере, между собой, выстраивание более полных производственных цепочек?

— Если говорить об истинной вертикально интегрированной схеме, то у нас часть предприятий опоздали в этом плане по железорудному сырью, коксу, коксующимся углям, и цепочки разорваны.

Индустриальный союз Донбасса решает вопрос по разработке Гуляйпольского месторождения железорудного сырья. ММК им. Ильича и “Запорож­сталь” вместе занимаются Куксунгурским месторождением в Приазовском регионе (хотя “Запорожсталь” и владеет 25% акций Запорожского железорудного комбината). А, скажем, “Смарт-груп”, которая владеет достаточно мощным Ингулецким ГОКом, и порядка 40% акций на Южном ГОКе, активно занимается восстановлением Макеевского металлургического комбината. Группа “Финансы и Кредит” думает о строительстве на Полтавском ГОКе местного “Оскола” (имеется в виду российский Оскольский электрометаллургический завод, где используется бездоменная технология прямого восстановления железа). А Eurosteel Holdings, владеющая группой украинских вторметов, всерьез задумалась о строительстве миниметаллургического завода в г. Белая Церковь.

— Очень часто такие планы вступают в противоречие друг с другом. Тот же проект по Куксунгурскому месторождению может не понравиться, например, Ингулецкому ГОКу, поскольку это приведет к сокращению закупок у него железорудного сырья.

— А Ингулецкий ГОК не исключает у себя возможность внедрения плазменного восстановления железорудного сырья и выход на производство металлургической продукции, по крайней мере, заготовки. Там финансируют такие работы, по крайней мере исследовательского плана.

— В итоге в Украине объемы производства стали будут увеличиваться?

— Не думаю, потому что должны происходить как ввод новых, так и естественное выбывание устаревших производственных мощностей.

Сергей Грищенко

Родился 30 июня 1950 г. в Запорожье, окончил Днепропетровский металлургический институт.

В 1972-1991 — работа на Запорожском заводе ферросплавов и в Украинском НИИ специальных сталей, сплавов и ферросплавов.

Октябрь 1991 — апрель 1992 — главный ферросплавщик Госметаллургпрома Украины.

Август 1997 — апрель 1998 — заместитель министра промышленной политики.

Апрель 1998 — май 1999 — заместитель министра промышленной политики — Председатель Государственного департамента золотодобывающей и золотоперерабатывающей промышленности.

Май 1999 — февраль 2000 — первый заместитель министра промышленной политики.

Март 2000 — август 2001 — заместитель председателя Государственного комитета промышленной политики.

Август 2001 — апрель 2003 — заместитель госсекретаря Министерства пром­политики.

Сентябрь 2003 — февраль 2005 — советник вице-премьер-министра в Кабинете министров Украины.

Март 2005 — октябрь 2005 — заместитель министра промышленной политики.