Владислав Кравец : “Гривня должна “плавать””

Что сегодня на самом деле происходит в банковской системе и есть ли основания утверждать, что в ней вызревает кризис, рассказывал первый заместитель председателя правления ЗАО “Дочернего банка Сбербанка России” (бывший Банк НРБ) Владислав КРАВЕЦ.

— На самом деле кризиса ликвидности в банковской системе нет. Ситуация действительно сложная, но она бьет по тем, кто особенно активно привлекал деньги для кредитования с межбанковского рынка. Кто ж не гнался за повышенными прибылями, за показателем увеличения объемов активных операций, а работал в спокойном, нормальном режиме, пытаясь следовать умному соотношению между разрывом своих пассивов и активов, тот чувствует себя более уверенно.

— Значит, разговоры о дефолте среди малых и средних банков безосновательны?

— Дефолты сегодня не возможны, потому что в нашей банковской системе отсутствует существенный кризис активной части банковских портфелей. На нашем рынке работает ограниченное количество финансовых инструментов. Если весь мир использует намного больше инструментов, и из-за этого существует угроза разрушения банковских портфелей, то у нас очень простой и понятный банковский портфель активных операций: кредиты, ценные бумаги, межбанк...

— Однако остаются проблемы с доступом на внешние финансовые рынки для наших банков, которые в этом году должны возвратить инвесторам не менее семи миллиардов гривен. Где они будут брать деньги?

— Иностранные инвесторы понимают, что качество активов банков-заемщиков нормальное. Но из-за сложной ситуации на украинском рынке и невозможности проведения рефинансирования или получения другого кредита на выгодных условиях, они соглашаются продолжить срок выданного кредита.

— Возможно украинским банкам как раз настало время заняться депозитной политикой и поднимать ставки?

— Малые и средние банки этим уже занимаются. Ведь привлекать деньги нужно в той стране, где работаешь. Я считаю, что депозитные ставки в гривне могут увеличиться до 20% годовых, а долларовые — до 13— 14%. Однако только депозитами дела не решить. Пассивная база наших банков состоит из двух частей: внутренней и внешней. Если для финансирования банковских потребностей внешняя составляющая недоступна, то ее должна заместить внутренняя. Украинское население сегодня не настолько богато, чтобы предоставить дополнительные ресурсы для всех этих банков. Поэтому банкам не обойтись без внешнего заимствования. Они могут расти в цене или предоставляться под более жесткие требования, но без них никак.

— Насколько подорожает внешнее заимствование для банков?

— Банки уже ощущают эту проблему, потому что недавно рейтинговое агентство Standard&Poor’s снизило кредитный рейтинг Украины. Наш банк, как и много других украинских игроков, проводит переговоры о привлечении внешних кредитов. Наши потенциальные партнеры уже взвыли, что капитал подорожает. Ожидается, что его стоимость вырастет на 1—2% от возможной цены привлечения денег, которая существовала до снижения рейтинговым агентством кредитного статуса страны.

— Поддерживаете ли вы мнение о том, что сегодня растет процент “плохих” кредитов в банковских портфелях?

— Этот вопрос вызывает серьезную обеспокоенность среди банкиров. Дело в том, что много бизнесов направлены на развитие за счет кредитных средств. Практика их возврата часто предусматривает рефинансирование привлеченных предприятием кредитов. И это нормально. Однако сегодня банки не могут предоставить в нужном объеме финансирование для развития украинской экономики. К тому же, существует накопленный денежный спрос из-за того, что много украинских предприятий не смогли выйти на IPO или провести облигационное заимствование. Все это отражается на качестве бизнеса. Кое-кто из банковских клиентов не может вовремя возвратить деньги, объясняя все их физическим отсутствием, мол при нынешних экономических условиях все деньги задействованы в работе. Кому-то не возвратили из бюджета НДС, кто- то недополучил каких-то компенсаций из бюджета. Сельхозники объясняют банкам, что частично начать рассчитываться они могут в августе, с нового урожая. И банки сталкиваются с непростым выбором: или идти навстречу клиенту, и при этом ухудшать качество собственного кредитного портфеля и создавать под такие риски денежные резервы, или же выжимать из клиента свои деньги.

— Насколько серьезна проблема сейчас? Нацбанк озвучил свою цифру, а Standard& Poor’s говорит о невозвращении больше половины выданных кредитов?

— На самом деле Standard&Poor’s очень преувеличил. Собираясь с коллегами “по цеху” и обсуждая все вопросы, могу сказать, что мы болезненно восприняли такую цифру. Не понятно, откуда она взялась, и, какая логика ее расчета. Кажется, что это рассчитано на определенную конъюнктуру, и цифра не отображает реального состояния дел. Реальная же ситуация может быть худшей на 10—15% чем озвученная Нацбанком цифра, тоесть колебаться в пределах 1,65—1,7%. Но это абсолютно нормальные показатели для банковской системы Украины.

— Можно ли избежать ухудшения ситуации?

— Если и далее спрос на заимообразный капитал для отечественной экономики не будет удовлетворяться, то эти риски останутся до нового года. Я думаю, что именно тогда стабилизируется ситуация с ресурсами на внешних рынках и большие банки удовлетворят свои кредитные потребности.

— А действия Нацбанка?

— Сегодня они направлены на ограничение потребительского кредитования в портфелях банков.

— Они рассчитаны на уменьшение инфляции...

— Денежную массу сжали, борьба с инфляцией продолжается уже четыре месяца, а банки работают.

— Сколько времени можно использовать такое антиинфляционное средство без нанесения существенного вреда банковской системе?

— В любом учебнике по экономике написано, что инфляция обуславливается отсутствием достаточного предложения товаров. На потребительском рынке находятся деньги, которые не обеспечены реальным товаром. В борьбе с инфляцией должен быть комплексный подход, который включает, в том числе в небольшом объеме, и действия Нацбанка. Власть со своей стороны должна проявить политическую волю в борьбе с коррупцией, стимулировать налоговые льготы для приоритетных отраслей экономики, внедрять принцип “единого окна” для бизнеса, поддерживать малый и средний бизнес и многое другое. Судебная система должна работать нормально, а не в режиме “аукциона”. Это непростые мероприятия, которые рассчитаны лет на пять. В итоге следует прийти к тому, что инфляция будет сдерживаться не накапливанием на казначейском счете денег, а достаточным предложением товаров и услуг собственного производства.

При нынешних условиях банковская система начинает работать не на развитие реального сектора экономики, а на зарабатывание денег за счет малых и средних банков, которым выдают ночные кредиты под 20—40% годовых. Скажите, зачем кредитовать завод, фабрику, малый или средний бизнес, заботиться об оценке, страховке, различных залогах, если банк может спокойно отдать деньги на неделю, две небольшим банкам под 25% годовых? На деле такая ставка будет перекладываться на бизнес, на ту же экономику. Заемщику некуда деться: он берет эти деньги даже под высокие проценты. Потом закладывает их в стоимость своих товаров или услуг, и через определенное время все это “выливается” в новый виток инфляции.

— Какой сигнал для бизнеса значит установление курса гривны в границах 4,85 плюс- минус 4%?

— Я считаю, что нашей стране вообще следует отходить от любых гривневых коридоров. Можете себе представить, чтобы в Японии был коридор, а в США? А у нас он существует. Зачем? Чтобы предприятия планировали свою деятельность? Но они и так с этим замечательно справляются. Этот курс для рынка выполняет больше роль стимула. Например, сегодня на межбанковском рынке доллар можно продать за 4,60 гривны, но существует вероятность, что Нацбанк может выкупить его по курсу 4,80 гривны. То есть происходит накапливание банками заявок, которые потом по высшей цене выкупает Нацбанк. Сформированный регулятором курс помогает ему подтягивать рыночный курс к официальному. Я считаю, что должен быть рыночный курс, который формируется спросом и предложением денег на рынке без участия регулятора.

— То есть, вы за “свободное плавание” гривны?

— Конечно. Гривна должна “плавать”, как и любая другая валюта. Но из-за недостаточной мощи и стабильности нашей экономики возникают перекосы между выходом регулятора на рынок (для выкупа избытка валюты) и наличным курсом, который постепенно двигается вниз.

— Что мешает Нацбанку отпустить гривну?

— Все зависит исключительно от наличия политической воли. Я думаю, что Нацбанк все замечательно понимает. И рано или поздно “свободного плавания” гривны не избежать. Банки уже пережили этот официальный курс, а экономика живет и развивается по рыночному курсу.

— Как вы оцениваете шансы на превращение гривны в конвертируемую валюту?

— Я бы не спешил пропагандировать идею абсолютной конвертированности гривны. Украина еще не занимает в мировой экономике того объема внешнеэкономических операций, который требует абсолютной конвертированности национальной денежной единицы. Что такое конвертированность? Это когда существует свободное перетекание украинской валюты между странами. Когда внешние инвесторы могут свободно покупать и оперировать нашей гривной в мировых бизнес-операциях, или если человек спокойно может обменять в любом заграничном обменнике гривну на местную валюту. Я не думаю, что сегодня нашим гражданам это очень нужно. Другое дело, если бы Украина больше экспортировала, тогда действительно нужно. Ведь в другие страны следует выходить с собственным капиталом. Украина сегодня — чистый импортер, поэтому для начала необходимо ратовать за выравнивание сальдо торгового баланса.

— Не могу не спросить, как вам работается на должности первого заместителя председателя правления Сбербанка России? Какие из русских компаний стали вашими клиентами?

— Работается довольно комфортно в том плане, что наш материнский банк предоставил четкие и понятные лимиты полномочий на Украине. Это позволяет работать уверенно. Он не вынуждает нас при разрешении каждого вопроса ехать в Москву и все согласовывать — как сегодня работают некоторые наши коллеги из западных дочерних банков. Что касается клиентов, то сейчас происходит достаточно жесткая борьба с нашими русскими коллегами-конкурентами, поэтому на данном этапе я воздержусь от ответа.

— Когда в Киев приезжал Герман Греф, одним из основных направлений в развитии украинской “дочки” он назвал ипотеку. Как отразилась нынешняя экономическая ситуация на таких планах?

— Мы не отказываемся от своих планов. Так совпало, что на фоне трудностей с ликвидностью на украинском рынке, Сбербанк России инвестировал в наш банк 150  долл миллионов. Это позволяет нам активно работать в направлении ипотеки. Сейчас завершается работа по разработке продуктового ряда, по формированию точек продажи в областях. Все эти меры направлены еще и на превращение банка из более корпоративного в универсальный.

— Под какие ставки вы будете выдавать ипотеку и будете ли практиковать выдачу без первичного взноса?

— Мы будем работать по рыночным ставкам, которые будут отличаться на один процент. Планируем, что ипотека в гривне будет стоить в границах 16% годовых, а в валюте — 12%. Что касается кредитования без первичного взноса, лично я не сторонник этого. Если клиент не может внести хотя бы какой-то процент за кредит сразу, значит он все риски переводит на банк. То есть, существует потенциальный риск того, что клиент не сможет качественно обслуживать выданный кредит. Следует делать хотя бы 5—10% первичного взноса.

Наталья БИЛОУСОВА