Горно—обогатительный процесс

В наибольшей степени это затрагивает интересы металлургов, для которых коксующийся уголь — важнейшее сырье.

В этих условиях они вынуждены одновременно и конкурировать за угольные активы, и искать пути для взаимовыгодного сотрудничества.

Одним из наиболее ярких примеров таких “высоких отношений” между металлургами может служить история непростого взаимодействия российского концерна “Северсталь” и международной сталелитейной компании ArcelorMittal. В начале этого года компании сообщили о подготовке крупной сделки. “Северсталь” решила продать концерну Лакшми Миттала свои кемеровские угольные активы: 97,59% акций угольной шахты “Березовская”, 99,35% — шахты “Первомайская”, углеобогатительную фабрику “Северная”, контрольные пакеты во вспомогательных предприятиях и 100% в ЗАО “Жерновский-3” (обладает лицензией на разработку угольного месторождения с резервами в 46 млн тонн угля). За указанные активы индийский сталелитейный магнат согласился заплатить 650 млн долл . Кроме того, ArcelorMittal еще за 70 млн долл приобретает у аффилированной с “Северсталью” компании Frontdeal 100% акций шахтоуправления “Анжерское”. Таким образом, общая сумма сделки составит $720 млн.

Образцово-показательная сделка

В этой сделке довольно много любопытных моментов, привлекающих к ней внимание не только суммой и масштабом, но и громкими именами участников. Эта сделка фактически завершает распродажу угольной компании “Кузбассуголь”, за которую между российскими металлургами в 2000—2002 годах шла настоящая война. Победил тогда глава “Северстали” Алексей Мордашов. “Кузбассуголь” обошелся череповецкому концерну примерно в 160 млн долл . Впоследствии Мордашов выделил из состава этих угледобывающих активов шахты, на которых добывается энергетический уголь, и продал их примерно за ту же сумму. Таким образом, после нынешней сделки по продаже шахт, добывающих коксующийся уголь, общий доход “Северстали” от перепродажи угольных предприятий составит не менее 700 млн долл .

Представители “Северстали” объясняют продажу кузбасских активов исключительно меркантильными соображениями. От них было выгоднее избавиться, чем сохранять в составе металлургической группы. Дело в том, что эти шахты требовали значительных капиталовложений, для того чтобы темпы угледобычи как минимум не снижались. В то же время особо привлекательных перспектив развития этих активов “Северсталь” для себя не усматривала. Лишь за три квартала 2007 года “Первомайская” и “Березовская” принесли “Северстали” более 26 млн долл убытка. В отрасли и среди экспертов довольно давно ходили слухи о том, что Мордашов желает продать остатки “Кузбассугля”. В частности, предложения о продаже со стороны “Северстали” поступали к одной из дочерних компаний “Мечела”. Однако те от покупки отказались. Были и другие предложения, но покупателя так и не нашлось. Активы, как уже было сказано выше, убыточные, условия добычи, обусловленные геологическими особенностями, довольно сложные, ценных марок угля практически нет. В этих условиях Миттал для Мордашова — находка (о причинах, побудивших индийского бизнесмена покупать убыточные активы, — чуть ниже).

Продав кузбасские угольные активы, “Северсталь”, с одной стороны, избавилась от убытков, с другой — приобрела средства, за счет которых может активно развивать свою основную ресурсную топливную базу — компанию “Воркутауголь”, которая расположена гораздо ближе к основному комплексу предприятий “Северстали” в Череповце. Кроме того, из 6 млн тонн угольного концентрата, ежегодно потребляемых череповецким производством, лишь 1 млн тонн (около 16%) поставлялся с кемеровских шахт. Такой объем не сложно закупить на рынке. “Это хорошая сделка для “Северстали”, она позволит нам сконцентрироваться на развитии существующих стратегически важных угольных активов, а также инвестировать в новые угольные проекты”, — считает Роман Денискин, генеральный директор “Северсталь-Ресурс”, компании, управляющей горнодобывающими активами “Северстали”.

Таким образом, Алексей Мордашов избавился от убыточных угольных активов и приобрел средства на развитие принципиально важной для “Северстали” угольной сырьевой базы в Воркуте. Но и это еще не все. Эта сделка — своего рода примирительное рукопожатие Мордашова и Миттала.

Что ищет он в краю далеком?

Индийский бизнесмен Лакшми Миттал и его ArcelorMittal до недавнего времени испытывали вполне ощутимые трудности с выходом на российский рынок. Ни собственными производственными мощностями, ни ресурсной базой Митталу в России обзавестись не удавалось. Крупнейший производитель стали в мире — он выпускает 118 млн тонн стали в год (10% мирового рынка), капитализация составляет 94,5 млрд долл — несколько лет не мог протиснуться на один из самых перспективных и быстрорастущих мировых рынков.

Многие наблюдатели не без оснований связывают пробуксовку Лакшми Миттала в России с обидным для отечественного бизнеса поражением “Северстали” на европейском рынке. Напомним, летом 2006 года Лакшми Миттал и его Mittal Steel, выдвинув альтернативное предложение акционерам Arcelor, в последний момент, по сути, сорвали амбициозную сделку по слиянию российской “Северстали” и европейского концерна Arcelor. С тех пор отношение к компании Миттала со стороны как российского бизнес-сообщества, так и чиновников заметно ухудшилось. До полномасштабной войны с Митталом дело не дошло (силы не те), но сложности в России у ArcelorMittal стали возникать вполне ощутимые.

Наиболее показательный и болезненный щелчок по носу компания Миттала получила в октябре прошлого года. Тогда компанию “Колорпрофиль” — российскую “дочку” ArcelorMittal — чуть ли не в самый последний момент отстранили от участия в торгах по продаже якутских угольных активов — компаний “Якутуголь” и “Эльгауголь”. Представители аукционной комиссии Российского фонда федерального имущества (РФФИ) внятных комментариев не предоставили, в ArcelorMittal недоуменно пожимали плечами, лишь генеральный директор “Эльгаугля” давал пояснения в духе того, что, дескать, компания Миттала ненадлежащим образом оформила и подала заявочные документы. Вполне возможно, что крупнейшая компания в мире по производству стали так и не смогла в полной мере овладеть всеми тонкостями отечественного законодательства и аукционной практики. Однако более вероятной представляется версия о том, что Митталу никто якутские угольные активы продавать вовсе не собирался.

Во-первых, на эти активы претендовала российская компания “Мечел” (которая, кстати, их и получила за 2,3 млрд долл ). Во-вторых, Эльгинское месторождение одно из самых крупных в мире — около 2,7 млрд тонн запасов угля, возможные объемы добычи — более 30 млн тонн в год. Отдавать под контроль иностранной компании стратегически важное сырьевое месторождение — шаг, совершенно не согласующийся с общей политикой российских властей в этой сфере. Достаточно вспомнить наступательные операции государственного “Газпрома” весенне-летнего сезона 2007 года, когда сначала госконцерн потеснил иностранцев на проекте “Сахалин-2”, а затем отнял Ковыктинское газоконденсатное месторождение у российско-английской ТНК-ВР. Так что ArcelorMittal имела довольно призрачные шансы на приобретение якутских угольных активов.

Нынешняя сделка с “Северсталью”, таким образом, выгодна и компании Миттала. Во-первых, он все-таки получает возможность зайти на российский рынок. Помимо приобретения кемеровских угольных активов (пусть не самых привлекательных) ArcelorMittal построит в Тверской области комплекс по производству арматурного проката и металлоконструкций для строительства и производства железобетонных изделий мощностью 1 млн тонн в год. По мнению наблюдателей, уже к 2010 году компания Миттала сможет претендовать на 10% российского рынка металлоконструкций. Завод в Тверской области, угольные активы в Кузбассе — все это говорит о том, что Митталу удалось наладить отношения с российским бизнес-сообществом. Некоторые отраслевые эксперты даже полагают, что покупка ArcelorMittal угольных активов у “Северстали” — помимо производственных интересов — еще и некий шаг к примирению, своего рода компенсация Мордашову за проигрыш в “битве при Арселоре”. Вне всякого сомнения, определенная логика в таких рассуждениях присутствует. Особенно если учесть цену, которую был вынужден заплатить Лакшми Миттал за далеко не самые ликвидные угольные активы. Даже несмотря на то, что мировые цены на уголь сейчас находятся на пике, стоимость кемеровских активов представляется завышенной. Так, по оценкам аналитиков банка “УралСиб”, наиболее эффективная российская угольная компания — “Распадская” — оценивается из соотношения 374 долл на 1 тонну добычи. ArcelorMittal приобретает остатки “Кузбассугля”, исходя из близкого соотношения — 367 долл на 1 тонну добычи. И это притом, что себестоимость добычи на шахтах “Северстали” составляет порядка 45 долл за тонну, в то время как приемлемым показателем считается 25—30 долл за тонну. Кроме того, резервы угольного месторождения, на котором работают купленные шахты, воображение не потрясают — 140 млн тонн, производство в 2007 году составило 3,14 млн тонн угля.

В этой ситуации высокая цена, уплаченная индийским бизнесменом, явно свидетельствует, что данная сделка была не просто стандартным расширением ресурсной базы, а преследовала стратегическую цель — выход на российский рынок. Помимо усиления позиций непосредственно в России благодаря покупке кемеровских активов Миттал в значительной степени расширил возможности по обеспечению сырьем своих металлургических производств на Украине.

Есть и еще одно обстоятельство, позволяющее считать сделку обоюдовыгодной. Примирение, позволившее Митталу обеспечить свои сырьевые интересы и войти на российский рынок, впоследствии может означать определенные уступки с его стороны Алексею Мордашову, к примеру при покупке “Северсталью” производственных активов в Европе.

Возможности Миттала по входу на российский рынок, как отмечают эксперты, не слишком разнообразны. Как показала практика, крупных сырьевых или производственных проектов Митталу в России не продадут. Приходится пока довольствоваться приобретением не самых значительных сырьевых активов и строительством заводов с нуля. Но и это можно считать довольно серьезным прорывом. Как полагают аналитики, внутреннее потребление стали в России будет расти на 7—10% ежегодно. Такие темпы, по их оценкам, сохранятся в ближайшие 2—3 года. Причем по некоторым видам продукции рост еще более впечатляющий: строительный бум, в частности, обусловил рост спроса на арматуру на уровне 50—60% за полгода. Высокие внутренние цены оправданы в том числе и значительными транспортными издержками покупателей при импорте. Кроме того, из-за сравнительно низких цен на электричество и рабочую силу реальную конкуренцию российскому металлургическому производству по себестоимости могут составить лишь бразильцы и индусы. Таким образом, титанические усилия Миттала по входу на российский рынок вполне оправданы ожиданиями бурного роста этого рынка. В эту логику на все 100% вписываются и планы по строительству завода в Твери, и покупка кемеровских угольных активов.

В любом случае, как заявил сам Лакшми Миттал, “мы рады, что приобретаем эти шахты, так как данная покупка обеспечит нас важным и конкурентоспособным источником коксующегося угля, необходимого для производства стальной продукции, а также увеличит самообеспеченность углем с 10% до 15%”. В условиях роста цен на уголь для Миттала это более чем выгодная сделка. Через несколько месяцев, по мнению экспертов, “Северсталь” вполне могла бы запросить на 10% больше, особенно на фоне спада добычи угля в ЮАР и Австралии.

Сделка в угольном разрезе

Условия, в которых происходит сделка, довольно показательны для иллюстрации основных тенденций на рынке угля, как мирового, так и российского. Собственно говоря, тенденций-то всего две: рост цен и сокращение темпов добычи. Компании Алексея Мордашова, конечно же, как и другим металлургам, коксующийся уголь необходим. И чем в большей степени металлурги обеспечены собственным сырьем, тем увереннее чувствуют себя на рынке. Тем более в условиях нынешнего роста цен на уголь. Динамика цен на уголь за последние несколько месяцев впечатляет (см. рис. 1). Как видно, с июня тонна угля подорожала почти на 76%. Причем, считают аналитики, повышательная тенденция в ценах на уголь сохранится. Этому способствует и общий рост цен на энергоносители, и сокращение выработки угля в ЮАР, Австралии, послеаварийный простой российских шахт “Южкузбассугля”.

Поскольку цены на уголь растут, то, казалось бы, покупка угольных активов Митталом укладывается в логику рынка, а продажа их Мордашовым — не очень. Однако, как сказано выше, “Северсталь” пожертвовала в общем-то далеко не самыми большими своими “жемчужинами”, приобретя деньги на развитие воркутинской сырьевой базы. Так что с этой точки зрения сделка — удачный шаг и для ArcelorMittal, и для “Северстали”.

В целом же несколько последних лет были для отечественной угледобывающей промышленности не самыми удачными. Еще в начале 2006 года самая ценная марка коксующегося угля (Ж) стоила в России менее 50 долл за тонну. Но к 2007 году цена возросла до 60 долл за тонну, к концу лета 2007-го поднялась до 100 долл за тонну. Основная причина внутрироссийской нехватки угля и роста цен на него — две крупные аварии на шахтах “Ульяновская” и “Юбилейная”, вследствие которых погибли 150 человек. Результатом аварий стал не только окончательный переход “Южкузбассугля” (а это 18,6% добычи коксующихся углей в России) под контроль компании “Евраз” Романа Абрамовича, но и довольно длительный простой шахт, что привело к росту дефицита коксующегося угля.

Последствия для металлургов были малоприятными: даже на условиях предоплаты за уголь им не всегда удавалось в полной мере обеспечить сырьем свои производственные потребности. И если “Северсталь” и Новолипецкий МК имеют собственные угольные шахты, то, к примеру, Магнитогорский металлургический комбинат испытывал определенные сложности. По контракту с “Южкузбассуглем” Магнитка должна была получать около 8% необходимого ей коксующегося угля. Но объемы поставок были сорваны из-за аварий и последовавшего за ними простоя. В результате ММК, как и многие другие российские металлурги, вынуждены были искать альтернативные источники поставок угля. В частности, на Украине, где вследствие интереса россиян к углю тоже начал ощущаться дефицит. Так, украинский завод Миттала “Миттал Стил Кривой Рог” рассматривал возможность закупки угля в Австралии.

Как отмечают аналитики, рост цен на уголь пока будет продолжаться. В таких условиях вопрос обеспеченности металлургических производств собственным коксующимся углем приобретает важнейшее значение, становится одним из решающих конкурентных преимуществ. Похоже, сделка “Северстали” и ArcelorMittal в равной степени удовлетворяет сырьевые интересы обеих компаний. В ближайшее время станет ясно, приведет ли эта сделка к дальнейшему “замирению” Мордашова и Миттала, насколько это, в свою очередь, позволит укрепить позиции ArcelorMittal в России и, возможно, “Северстали” — в Европе.

Дмитрий МАТВЕЛАШВИЛИ