Западня для миллионов евро. Вернет ли украинский бизнес банковские вклады из Латвии

На фоне “падежа” латвийских банков на протяжении последних лет десяти, одной из причин которых как раз и было отмывание теневых денег бизнесом восточноевропейского происхождения, не просто понять логику последующего статуса этих средств. Ведь если возникает подозрение в криминальном происхождении денег, например они “выведены” из бюджета Украины, при этом есть и пострадавшая сторона (Украина), и обвиняемый (клиент банка), то деньги должны быть возвращены потерпевшей стороне, а преступник наказан. Если же это не так, то деньги нужно возвратить клиенту банка. А как обстоят дела на самом деле?

Trasta Komercbanka, ABLV, PNB — названия этих рижских банков “ласкают слух” многих украинских бизнесменов, чьи деньги по сей день находятся на счетах банков-банкротов. Что характерно, существенная их часть находится в статусе “арестованных”, а в соответствии со статьями 124 и 126 Уголовно-процессуального кодекса Латвии, во-первых: нет необходимости доказывать, в результате какого конкретно преступления получены эти средства, а во-вторых: обязанность доказывать законность происхождения средств лежит на обвиняемом. Презумпция невиновности? Нет, не слышали.

А как же дела обстоят с украденными деньгами, когда это доказано? В латвийском суде доказан факт воровства из Украины окружением Виктора Януковича через латвийскую банковскую систему $30 млн, они конфискованы. Возвращены ли потерпевшей стороне — Украине? Вот цитата политического директора Министерства иностранных дел Латвии Яаниса Майжекса: “На данном этапе подвижек нет, но мы по-прежнему готовы сотрудничать с Украиной”. В общем не хватает доказательств, что украдены. Вот из украинского Укргазбанка в киевском суде хватило доказательств вернуть $3 млн у тех же кипрских компаний, а в рижском $30 млн — нет.

Отчасти обострение борьбы с “нехорошими деньгами” в бывшем популярном прибалтийском “финансово-расчетном центре”, как называли латвийскую банковскую систему, обусловлен был тем, что на рубеже 2019-2020 гг. комиссия Совета Европы по оценке мер по борьбе с отмыванием денег Moneyval готова была зачислить Латвию в “серый список” неблагонадежных с финансовой точки зрения стран. Соответственно были проведены акцентированно-показательные мероприятия, арестовано большое количество денег, запущены громкие процессы, в результате чего Латвия избежала “серого списка” хотя и находится в статусе особого надзора.

Казалось бы, можно выдохнуть, разобраться спокойно с накопившимися вопросами. Подавались этому определенные сигналы, например председатель Совета по фискальной дисциплине Инна Штейнбука говорила: “Очень важно, чтобы Латвия не превратилась в полицейское государство, хотя уже сейчас все клиенты банков считаются подозреваемыми”. Но у руководителя Службы финансовой разведки Илзе Знотини, по всей вероятности, другое мнение. Она даже подала жалобу в Латвийский совет присяжных адвокатов на рижского адвоката утверждавшего, что деятели “капитального ремонта” финансовой системы перестарались и нанесли тяжелый удар латвийскому народному хозяйству. Жалоба отклонена, кстати.

Как же обстоят дела у пострадавших от идейной борьбы за чистоту финансовых потоков бывших клиентов латвийских банков — украинских предпринимателей?

Показателен пример потерпевших от банкротства рижского PNB банка. Банк фактически перестал существовать в сентябре 2019 г. И сразу довольно громко: администратор объявленного неплатежеспособным PNB banka Виго Крастиньш обратился в суд с иском на 32 млн евро в отношении бывшего правления и совета банка за нанесенные кредитному учреждению убытки, в их числе оказались бывший генсек НАТО Андерс Фог Расмуссен и экс-глава разведывательной службы Германии Август Ханнинг. Служба финансовой разведки Латвии арестовала в банке десятки счетов, принадлежащих компаниям украинских бизнесменов, что не позволило им получить даже гарантированные 100 тыс. евро.

Владимир ГАРКУША