Владимир Фролов: “Асад оказался в безвыходном положении”

“2000” уделяют много внимания конфликту в Сирии, который освещался в нашем издании с разных точек зрения. В последние дни о ситуации в этой арабской стране вновь заговорили: после саммита “Большой двадцатки” напряженность вокруг Сирии постоянно растет. Мы попросили известного российского специалиста по американской внешней политике Владимира Фролова объяснить, почему гражданскому противостоянию в Сирии придается сегодня столь большое значение.

— Владимир Леонидович, конфликт в Сирии стал одной из главных тем, обсуждавшихся в Мексике лидерами двадцати наиболее влиятельных держав. Почему всех так волнует столкновение между властью и оппозицией в стране, никогда не игравшей особой роли в мировой экономике? Теперь, когда все больший размах набирает новая волна мирового кризиса, руководителей ведущих государств, казалось бы, должны волновать другие проблемы.

— Вооруженное противостояние в Сирии, которое перерастает в полномасштабную гражданскую войну, создает сразу для нескольких стран удобный повод для расширения своего влияния на Ближнем Востоке. А геополитическое значение этого региона в период кризиса, скорее всего, лишь возрастет.

— Значит, дело не только в стремлении США и их европейских союзников продолжить стратегию “арабской весны”, вмешавшись в гражданский конфликт в очередной арабской стране?

— От “арабской весны” в наибольшей степени выиграли не США и ЕС, а Катар и Саудовская Аравия. Безусловно, эти страны являются ближайшими союзниками Вашингтона, но они преследуют собственные цели, связанные с усилением своего влияния в арабском мире. Они помогают прийти к власти политическим силам, выступающим с фундаменталистских или религиозно-консервативных позиций и зачастую зависящим от ближневосточных монархий как в финансовом, так и в идеологическом плане. Правящие круги Саудовской Аравии оказывают финансовую поддержку Свободной сирийской армии. Еще в начале апреля с ее командующим, полковником Риадом аль-Асадом, было подписано соответствующее соглашение.

Как известно, в Сирии у власти находятся алавиты, составляющие около 15% населения, которые традиционно ориентируются на шиитский Иран. Очевидно, что в случае падения режима Асада и проведения демократических выборов во главе страны окажутся представители суннитского большинства, которое сегодня находится в угнетенном состоянии. А значит, влияние Ирана в регионе резко уменьшится. Утратив поддержку Сирии, он вынужден будет надолго отказаться от внешнеполитической экспансии.

Таким образом, ближневосточные монархии могут серьезно потеснить своего традиционного противника. Стремление снизить международный вес Ирана разделяют также США и ЕС, которые, кроме того, и по внешнеполитическим, и по внутренним мотивам обязаны демонстрировать готовность бороться за идеалы политической демократии и поддерживать выступления против сирийского режима.

США и ЕС не могут игнорировать действия сирийской власти, жестко подавляющей массовый протест. Западной политической элите важно дать понять, что поддержка движения “арабской весны” была обусловлена не конъюнктурными соображениями, а принципиальной идейной позицией, от которой не собирается отказываться ни американская администрация, ни руководство ведущих европейских стран. Эти мотивации западных лидеров нужно учитывать при анализе вариантов дальнейшего развития событий.

Конечно, Вашингтон (и в меньшей степени Лондон и Берлин) заинтересован в том, чтобы усилить международную изоляцию Ирана и лишить Россию ее последнего союзника на Ближнем Востоке. (Сирия, кроме того, является одним из крупнейших импортеров российских вооружений.) Но даже если Асад полностью разорвет отношения с Тегераном и Москвой, правительство США вынуждено будет добиваться его смещения. Это значит, что президент Сирии в безвыходном положении, и он не сможет выбраться из него даже ценой огромных уступок.

В сложной ситуации оказался Израиль, который, с одной стороны, хотел бы подорвать позиции Ирана, с другой — боится вызвать раздражение России, приняв участие в свержении режима Асада. Тем более что с Сирией у Израиля в последнее время сложились неплохие отношения, несмотря на то что вопрос с Голанскими высотами так и не был разрешен.

Гораздо более активную роль в организации давления на Сирию играет Турция, которая полна решимости доказать, что превратилась в ведущую региональную державу, способную эффективно содействовать решению самых важных и запутанных вопросов международной жизни.

Турция, подобно ближневосточным монархиям, также хотела бы установить подконтрольный режим в государстве, устранив нынешнее сирийское руководство. Иран в свою очередь будет всеми силами защищать последний дружественный ему режим в регионе, пытаясь предотвратить (или хотя бы отсрочить) приход к власти суннитского большинства.

— Какими средствами будет пользоваться Турция, которая является близким союзником США и располагает современными вооруженными силами? Не попытается ли урегулировать сирийский конфликт вооруженным путем? Можно ли рассматривать инцидент со сбитым турецким самолетом как возникновение повода к войне, которым может воспользоваться турецкая власть?

— Мне кажется, что история со сбитым 22 июня сирийской ПВО турецким истребителем F-4 — трагическое следствие случайного стечения обстоятельств. Конечно, отношения между руководством обеих стран сегодня враждебные. Турция с самого начала вооруженного противостояния в Сирии заняла сторону противников режима Асада. В турецких приграничных районах были созданы лагеря, где находятся около 30 тысяч сирийских беженцев. Турецкие власти принимают представителей командования Свободной сирийской армии и оказывают ему содействие. Однако Турция не стремится к военному столкновению с Сирией, которое неизбежно привело бы к тяжелым жертвам и, скорее всего, не дало бы желаемого результата.

Нет никакой гарантии, что турецкая армия сможет в одиночку разбить сирийские вооруженные силы. Американская администрация пока не видит смысла в вооруженной интервенции, поэтому в случае конфликта между Сирией и Турцией не выступила бы на стороне последней, а добивалась бы скорейшего прекращения боевых действий.

И турецкое руководство это хорошо понимает. Об этом свидетельствуют слова вице-премьера Турции Бюлента Арынча, заявившего, что его страна не “разжигает военные страсти” и не собирается воевать с другими государствами.

Сирия, по-видимому, и дальше будет обстреливать турецкие самолеты, поскольку действующей власти важно показать, что она готова сражаться и не сдастся без боя. Но эти обстрелы, полагаю, будут носить характер демонстрации готовности и силы сирийской ПВО. Доводить дело до реального столкновения сирийские власти также не собираются. Показательно, что Дамаск уже признал ответственность за инцидент со сбитым самолетом и принес официальные извинения.

— Получается, что Башар Асад все-таки может еще рассчитывать на мирное разрешение конфликта? Сможет ли он уйти, получив гарантии безопасности, и передать власть в руки оппозиции?

— Вплоть до недавнего времени у Башара Асада была возможность уйти по примеру йеменского президента Али Абдуллы Салеха, который в феврале этого года был вынужден подать в отставку из-за массовых протестных выступлений. Однако эта возможность упущена. Сегодня йеменский вариант в Сирии невозможен, и Россия, которая настаивает на подобном сценарии, скорее всего, потерпит неудачу.

Проблема в том, что Башар Асад излишне жестоко пытался подавить оппозиционные силы, установившие контроль над некоторыми городами страны. Возможно, его вдохновлял пример отца, Хафиза Асада, который в феврале 1982 г. практически стер с лица земли город Хама, чтобы покончить с восстанием исламистов.

Но времена изменились. Политическая элита США и ЕС больше не может допустить, чтобы в ключевых геополитических регионах были страны, которые управляются режимами, способными уничтожить тысячи человек из-за нежелания договариваться с оппонентами.

Сейчас Башар Асад пытается показать, что он готов к переговорам с оппозицией. Недавно он сформировал новое правительство, в котором должности министра по вопросам национального примирения и вице-премьера по экономическим вопросам заняли оппозиционные политики. Но положение сирийского президента от этого не изменится: переговоры о гарантиях после добровольного ухода с поста главы государства с ним вести не собираются.

К тому же обеспечение личной безопасности Башару Асаду не решит проблему алавитского меньшинства и высшего военного руководства, которое будет попросту уничтожено после отстранения нынешнего президента. Поэтому Асад вынужден вести борьбу, защищая своих единоверцев и соратников.

— И как долго он сможет сопротивляться внешнему давлению?

— В нынешних условиях, когда США и их союзники не могут осуществить прямое военное вторжение, Башар Асад способен продержаться довольно долго. При этом вооруженный конфликт в Сирии (который неминуемо перерастет в настоящую гражданскую войну) станет источником опасной международной напряженности. В стране фактически начнется противостояние между сателлитами России и Ирана с одной стороны и США и ЕС с другой. Поэтому тлеющий конфликт в Сирии станет серьезной угрозой для международной безопасности, более значимой, на мой взгляд, чем военная интервенция Запада.

В определенном смысле может произойти возвращение к сценарию конфликтов времен “холодной войны”, правда, на ином, более низком уровне. В лучшем случае дело закончится расчленением страны (на территории Сирии может возникнуть даже независимое курдское государство, которое станет центром притяжения для турецких курдов). В худшем — противостояние между внешними игроками выплеснется за пределы Сирии и даже распространится на другие регионы.

Поэтому самое безопасное для России — попытаться максимально дистанцироваться от сирийского конфликта, несмотря на перспективу существенного снижения влияния на Ближнем Востоке.

Так или иначе на прежнем уровне его сохранить не удастся. Противники Асада, которые рано или поздно обязательно придут к власти, не простят российскому руководству сотрудничества с нынешним режимом. В Сирии после смены власти Россия окажется примерно в такой же ситуации, как и в Ливии после смещения Каддафи. Новые ливийские власти фактически прекратили сотрудничество с российскими структурами, и нужно быть готовым, что в Сирии, где разворачивается гражданская война, после ее окончания возникнет схожая ситуация. Очевидно, что российская военная база в Сирии будет потеряна.

— Почему Запад тратит столько усилий и идет на столь высокий риск, добиваясь силового смещения Башара Асада? Почему ему не дадут уйти мирно, сохранив влияние на политическую жизнь страны, позволяющее отстаивать интересы алавитов?

— США и ЕС не могут отказаться от курса, который основан на идеологемах, связанных с продвижением политической демократии и защиты прав человека. Американская администрация оказалась заложницей собственной публичной позиции. После того как массовые репрессии были использованы для оправдания вторжения в Ирак, правительство США вынуждено поддерживать практически любые выступления против авторитарных режимов.

Эта ситуация не только сохранилась после избрания Барака Обамы, но даже стала еще более жесткой для американской администрации. Последняя вынуждена теперь защищать любое массовое протестное движение, ставящее целью установление демократических институтов. В противном случае американское руководство рискует утратить значительную часть сторонников как внутри страны, так и за ее пределами, спровоцировав рост антиамериканских настроений в мире.

В результате американские государственные структуры вынуждены поддерживать на международной арене силы, с которыми США будет трудно взаимодействовать в случае их прихода к власти. И одновременно жертвовать политическими лидерами, возглавляющими авторитарные режимы, с которыми американская элита без особых проблем находила общий язык на протяжении последних десятилетий. Но вернуться к “реальной политике”, отойти от идеологически ориентированного курса американская администрация уже не может. В лучшем случае она (как в случае с Сирией) может отказаться от прямого военного вмешательства. Но даже подобная позиция становится объектом критики.

Обаму сегодня ругают за отсутствие решительных действий в отношении Сирии почти так же сильно, как старшего Джорджа Буша за пассивность во время войны в Боснии. Тогда Билл Клинтон выиграл выборы, критикуя республиканскую администрацию, в том числе за излишне осторожную и прагматичную внешнюю политику. Мне кажется, что сегодня ситуация складывается похожим образом, только объектом аналогичной критики становятся демократы.

— И как эта критика повлияет на рейтинг Обамы?

— Думаю, все-таки не слишком сильно. Несмотря на важность сирийской проблематики для американского общественного мнения, социально-экономические вопросы имеют гораздо большую электоральную значимость. Республиканцы попытаются выжать все что можно из “сирийской темы”. Но судьба Обамы все же будет зависеть не от внешнеполитической обстановки, а от того, насколько успешной окажется его борьба с безработицей. Уровень безработицы в США в мае составил 8,2%. Со времен Франклина Рузвельта ни один американский президент не мог переизбраться на второй срок при наличии в стране уровня безработицы более 8%.

— В марте этого года, когда мы говорили с вами о перспективах американской избирательной кампании (см. интервью с Владимиром Фроловым “Внешняя политика больше не интересует американских избирателей”в №11 от 16—22 марта. — Ред.), вы выразили сомнение в том, что Ромни сможет стать для Обамы опасным конкурентом. Получается, что у кандидата от республиканцев все-таки появился шанс обойти действующего президента?

— Да, Ромни вопреки моим ожиданиям сумел завоевать доверие значительной части американских граждан. Но все же главный соперник Обамы — он сам. Президент утрачивает популярность, поскольку социально-экономическая ситуация в стране остается довольно тяжелой. У него сохраняется пока некоторое преимущество перед Ромни, но оно стремительно тает.

Тем не менее большинство голосов, отданных за Ромни, достанутся ему исключительно как сопернику Обамы. Бывший губернатор Массачусетса не столько расположил к себе избирателей, сколько выиграл от быстрого роста недовольства действующим президентом.

Падение доходов и рост безработицы загоняют Обаму в тупик, и даже быстрое отстранение от власти Башара Асада не слишком улучшит положение, в которой оказался президент США. Тем более что у нынешнего руководителя Сирии есть реальная возможность продержаться до конца американских выборов. Но ему в свою очередь вряд ли поможет смена власти в Вашингтоне. Даже если в следующем году в США будет республиканская администрация, американская политика на Ближнем Востоке останется неизменной.

Дмитрий ГАЛКИН