Соглашение об ассоциации ЕС и Украины остается в состоянии временного применения ввиду того, что Нидерланды, единственная из стран ЕС, его до сих пор не ратифицировала. Причиной задержки стали негативные результаты консультативного референдума в апреле прошлого года. На саммите ЕС в декабре была найдена, казалось бы, устраивавшая все стороны формула: дополнительно зафиксировать на бумаге то, чего в Соглашении и так нет, а именно, предоставления Украине перспективы членства в ЕС и гарантий безопасности. На этой основе правительство Нидерландов могло бы убедить парламент ратифицировать Соглашение. Именно страх появления в ЕС еще одной страны, требующей помощи и поставляющей в страны союза трудовых мигрантов и беженцев, склонил голландское общественного мнение к отрицанию ассоциации с Украиной. Дополнительная фиксация того, что Соглашение не несет подобных рисков, может считаться выполнением со стороны правительства Нидерландов требований граждан, выраженных на референдуме.
Без Украины, но с популистами
Но ратификации до сих пор не произошло. Вполне возможно, что она не произойдет до парламентских выборов, назначенных на середину марта. На 150 мест в нижней палате парламента Нидерландов претендуют 28 партий, причем около половины их них возникли после 2014 года на растущем тренде евроскепсиса. Из этого числа три политические силы впервые заявили о себе в качестве инициаторов “украинского референдума”. Для них лозунг “нет Украине” стал стартовой площадкой. На первое место претендует правая антиевропейская Партия свободы Герта Вилдерса, ранее занимавшая третье-четвертое места. Она придерживается позиции “нет Украине”, однако, в первую очередь, по причине отрицания интеграции в рамках ЕС как таковой. Неприятие Украины — фактор для Партии свободы второстепенный.
Даже в случае победы Партия свободы не обязательно сформирует большинство. При пропорциональной системе с закрытыми общенациональными списками и отсутствующем проходным барьером (для получения места в нижней палате достаточно 0,67% голосов) политическая система Нидерландов становиться все более размытой. На прохождение в парламент реально претендуют 14 политических сил, включая минимум две откровенно антиукраинские. Причем, если 30 лет назад три лидирующие партии получали до 90% мест, на мартовских выборах они могут получить всего 40%. Распределение мест и, соответственно, формат правящей коалиции будет оставаться мало предсказуемым практически до дня голосования. Восемь слабейших партий из 14, претендующих на прохождение в нижнюю палату парламента, могут получить до 7% мест.
Неопределенность удерживает сторонников Соглашения об ассоциации ЕС с Украиной от попытки ратификации. В борьбе практически за каждый голос на приближающихся выборах они пытаются избегать актуализации “токсичных” дискуссий.
Тем временем, всплыли на поверхность некоторые важные аспекты “украинского референдума”. Кристофер Тим, один из адвокатов влиятельной голландской юридической компании Bureau Brandeis сделал запрос правительству о надежности оснований для инициации референдума в 2015 году. Ответ вскрыл ущербность процедуры. В начале февраля эту новость разнесли ведущие голландские СМИ и мировые информационные агентства. Сам референдум Кристофером Тимом под сомнение не ставился. Голосование на референдуме проходило по более надежной процедуре, чем сбор подписей для его инициации. Как известно, более 61% проголосовавших высказались против Соглашения, чуть более 38% — “за”. Впрочем, явка была минимальной — чуть больше 32% при необходимых 30%. Эти 2%, сыгравшие против Украины, можно отнести скорее к информационным манипуляциям в ходе агитации, чем к недостаткам процедуры.
Что касается процесса сбора подписей для инициации референдума в 2015 году, когда Россия вела активные боевые действия на востоке Украины, он с учетом новых обстоятельств вызывает сомнения. Напомним, как это было. Популярный голландский интернет-блог GeenStijl запустил политический проект GeenPeil, имевший целью, в том числе, воспользоваться только что принятым законодательством о консультативных референдумах для блокировки вредной, как считали инициаторы, инициативы ЕС в отношении ассоциации Украины. Проект поддержали многие партии и общественные движения. Наиболее влиятельные из них — антиевропейская Партия свободы и евроскептичная Социалистическая партия (ее генезис крайне левый, почти маоисткий). Они дали электоральную базу. Основную же информационную компанию вынесли на себе интернет-партия GeenPeil и сотрудничавшие с ней популярный журналист Ян Рус и молодой общественный активист Тьерри Боде. Их риторика в отношении ЕС и Украины была близка к агрессивной картине мира, которую проецировали российские СМИ. В частности, Тьерри Боде ретранслировал многие российские новости об Украине, включая одиозный фейк о “распятом мальчике”.
Демократия фейковых подписей
Для запуска процедуры референдума необходимо было собрать 300 000 подписей. В отведенный срок было собрано почти 428 тысячи. Для сбора голосов GeenPeil был разработан онлайн-сервис. Сторонники референдума вводили свои личные данные и ставили графическую подпись. Затем эти данные просто распечатывались для представления в избирательную комиссию. Формально процедура корректна. Теперь, внимание! Как выясняется из ответа правительства на запрос от адвоката из Bureau Brandeis, избирательная комиссия проверяла только соответствие личных данных списку выборщиков. Достоверность подписей не проверялась. Она, разумеется, не проверялась и онлайн-сервисом GeenPeil. То есть, любой субъект, обладавший списком выборщиков, мог сымитировать нужный масштаб поддержки референдума.
Исходя из украинского опыта противостояния России в развязанной ею гибридной войне эта история выглядит даже смешно — антиукраинский интернет-ресурс, фейковые новости, онлайн-голосование, “народный референдум”. Но для голландцев, пожалуй, непривычна мысль, что кто-то вполне сознательно мог использовать слабые “электронные” места демократических процедур, чтобы нанести вред их же стране, раздув волну популизма до опасного масштаба. Все же, озабоченность защищенностью электоральных процедур в Нидерландах растет, в том числе, под влиянием открывающихся обстоятельств “украинского референдума”. Российские хакеры и политические лоббисты слишком наследили, и не только в США. Голландские власти уже приняли решение о ручном подсчете голосов на грядущих парламентских выборах ввиду сомнений в защищенности компьютерных систем, обеспечивающих выборы.
Кстати следует отметить, что эти компьютерные системы обеспечивали не только прошлые выборы, но и референдум по Соглашению об ассоциации ЕС с Украиной. Косвенно это является признанием того, что нельзя гарантировать его достоверность. Хотя, разумеется, само по себе сомнение в защищенности процедуры не может служить доказательством незаконного вмешательства.
Юридический результат расследования в связи с инициацией референдума вряд ли возможен. Он состоялся и не может быть отменен. Но важен политический результат. Выявленная уязвимость процедуры, допускавшая фиктивные голосования, незащищенность компьютерной системы подсчета голосов к вмешательству хакеров, зафиксированные информационные манипуляции могут теперь сыграть против тех, кто считались бенефициарами “украинского референдума”.
Фейковые украинцы ван Боммеля
Вслед за голландскими СМИ интерес к обстоятельствам референдума проявила американская The New York Times. В середине февраля появился материал с красноречивым названием “Фейковые новости, фейковые Украинцы”, в котором показано, как группа россиян, выдавая себя за украинцев и пользуясь “крышей” голландских евроскептиков повлияли на результаты “украинского референдума” в Нидерландах. Журналист издания поинтересовался работой так называемой “украинской команды” Хенрикуса ван Боммеля, члена парламентской фракции Социалистической партии в нижней палате парламента Нидерландов. Он выступал одним из фронтменов кампании “нет Украине”. Важной составляющей его кампании была группа, как утверждалось, выходцев из Украины, которые критиковали ее политику, обвиняли в развязывании “гражданской войны”, и утверждали, что ассоциация повредит не только ЕС, но и самой Украине. Обнаружилось, что, по крайней мере, некоторые “украинцы” на самом деле были российскими гражданами либо представителями сепаратных украинских территорий. Хенрикус ван Боммель, как оказалось, не проверял декларируемое гражданство и политические связи членов своей “украинской команды” (точно так же, как за полгода до этого голландская избирательная комиссия не проверила подлинность электронных подписей при инициации референдума).
The New York Times упоминает такую известную в Украине личность, активно работавшую на голландском референдуме против ассоциации с ЕС, как Владимир Корнилов. Он уже несколько лет живет в Гааге, представляя в своем единственном лице некую структуру, именуемую “Центром Евразийских исследований”. Помимо Корнилова в Нидерландах работают разного рода активисты и “медиаэксперты“, имеющие неплохую аудиторию у агрессивных скептиков европейского и вообще любого будущего Украины. У таких людей, как бы они не называли свою деятельность, вполне хватит заказов от “Россотрудничества“и подобных структур. Причем, ассоциация ЕС с Украиной — не единственный для России “украинский вопрос“ в Голландии. Есть еще сбитый в 2014 году рейс MH17.
К выборам в марте Ян Рус и Тьерри Боде, ставшие хорошо узнаваемыми благодаря кампании “нет Украине”, запустили собственные политические партии — “За Нидерланды” и “Форум за Демократию”. Вместе с GeenPeil, с которой они блокировали европейскую ассоциацию Украины, эти партии имеют шанс набрать несколько голосов, хотя результат, как было сказано выше, труднопредсказуем. Возросшее внимание в Нидерландах и на международном уровне к “скользким аспектам” проведения “украинского референдума” уменьшает их шансы. Соответственно, уменьшаются шансы на формирование коалиции во главе с Партией свободы, которая почти гарантированно займет первое или второе место.
Если подтасовки вокруг референдума будут доказаны хотя бы на экспертном уровне, правые популисты на выборах в марте могут потерять часть голосов. Возможно, от этой части голосов будет зависеть политическая палитра Нидерландов на ближайшие годы. От этой палитры, в свою очередь, будут зависеть темпы ратификации Соглашения об ассоциации ЕС с Украиной.
