Счетчик экстремизма

В понедельник Роскомнадзор отрапортовал о конкурсе на разработку и поставку программно-аппаратного комплекса контроля публикаций интернет-СМИ. Система должна автоматически мониторить публикации и комментарии на предмет нарушений действующего законодательства: призывов к террористической деятельности, насильственному изменению основ конституционного строя, возбуждения расовой и прочей розни, препятствия законной деятельности властей, пропаганды нацизма, распространения порнографии и т. д. Система также должна распознавать приемы распространения информации, воздействующие на подсознание людей и (или) оказывающие вредное влияние на их здоровье.

У этой новости два измерения — бюджетно-технологическое и политическое. Роскомнадзору новое ПО нужно, чтобы облегчить выполнение полномочий: законодатели все увеличивают число параметров, по которым надо определять законность работы СМИ, число СМИ в интернете все время растет, а бедные чиновники федеральной службы работают вручную. По данным Роскомнадзора, в России сейчас более 5000 зарегистрированных онлайн-СМИ.

Поскольку борьба с экстремизмом и терроризмом — приоритет высшей власти, логично для работы в этой сфере предлагать новые решения и просить нового финансирования. Эксперты в области программного обеспечения говорят, что срок исполнения работ по конкурсу слишком короток (15 августа система должна быть готова), а стоимость занижена (15 млн руб.): освоение денег не даст эффективного решения. Такая система может работать только в человеко-машинном режиме, сложность определения нарушений по смыслу слов приведет к тому, что операторам придется проверять огромное количество спорных текстов, потребуются постоянные консультации лингвистов и т. д. До 20% стоимости заказа в таких системах составляет стоимость поддержки.

То есть с технологической точки зрения новая система, вероятно, не сможет сильно осложнить жизнь журналистам. А вот с точки зрения политической — очень даже. Борьба с экстремизмом стала приоритетом для Дмитрия Медведева почти сразу после избрания президентом — в 2008 г. власти боялись, что экономический кризис усилит протестные настроения.

Симптоматично, что в список запрещенных экстремистских материалов с 2004 по 2007 г. попали 126 наименований, а за три года с 2008-го по 2010-й — 679 (еще три поступили в 2011 г.).

После революций на Ближнем Востоке российские чиновники зашевелились еще быстрее. Сам Медведев на заседании антитеррористического комитета месяц назад заявил, что “они” готовили такой сценарий и для нас, что контролировать интернет мы не будем, но с интернетом “надо работать”. Понятно, что такого рода наказ порождает активность подчиненных. В последнее время инициатив по регулированию интернета все больше.

В середине февраля было зарегистрировано некоммерческое партнерство “Лига безопасного интернета”, председателем попечительского совета которого стал министр связи и массовых коммуникаций Игорь Щеголев. Главная цель лиги — искоренение опасного контента путем саморегуляции профессионального сообщества участников интернет-рынка. Вице-премьер Сергей Иванов назвал интернет одним из главных инструментов в планировании и подготовке противоправных деяний различных террористических, криминальных и антиобщественных групп, а вице-премьер Игорь Сечин обещал посмотреть, что делали в Египте руководители Google и какие там были манипуляции с энергией народа. В Госдуме появляются законопроекты, ужесточающие наказания по “экстремистским” статьям УК или вводящие уголовную ответственность для владельцев соцсетей за противоправный контент и т. д.

Мы знаем немало примеров абсурдных дел, экспертных заключений и приговоров по “экстремистской” 282-й статье УК, в силу широкой формулировки часто применяемой против представителей СМИ и блогеров, критикующих власти. Автоматизация мониторинга интернет-СМИ приведет к росту числа таких казусов, а трактоваться они могут в соответствии с политической волей.