В первую очередь речь идет о коммуникационных возможностях, которые помогут ускорить движение украинских товаров и услуг к потребителю в Швеции, Финляндии и в странах Балтийского региона. Но еще больше Эстония интересна для нас с точки зрения апробирования наиболее эффективных либеральных моделей трансформации плановой экономики в конкурентоспособную рыночную среду.
В свое время эксперты из США, которые помогали Украине проводить рыночные реформы в начале 1990-х, сразу сделали несколько оговорок: 1) американская экономика никогда не осуществляла переход от планового уклада хозяйствования к рыночному; 2) в Америке никогда не происходили глобальные процессы передачи госсобственности в частные руки.
Выученный урок
Как показали последующие годы нашего развития, именно два указанных выше направления оказались наиболее неудачными и контроверсионными. В Украине так и не была построена полноценная рыночная экономика, и речь может идти лишь о квазигосударственном капитализме с внушительным вкраплением монопольных финансово-промышленных групп. Кроме того, принятая модель приватизации не привела к появлению миллионов инвесторов, то есть к созданию широкой прослойки массового собственника: вместо этого титулы собственности были распределены среди нескольких десятков ФПГ.
Но если в 1990-е у нас не было адаптированных моделей для проведения реформ, вследствие чего мы на 27 году независимости продолжаем “реформироваться”, то в настоящее время эти модели уже существуют и доказали свою эффективность. В первую очередь речь идет об эстонской модели. Как указывают эстонские экономисты, в частности доктор экономических наук Владимир Вайнгорт, за 25 лет с момента объявления независимости Эстония прошла пять основных этапов реформ. Каждый из них занял временной отрезок в пять лет.
Первый этап (1990-1995) — первоначальное накопление капитала, которое было простимулировано дерегуляцией предпринимательской инициативы.
Второй этап (1995-2000) — приватизация госимущества, которая прошла по модели, примененной в Восточной Германии после воссоединения ФРГ и ГДР. Эта модель предполагает продажу госактивов реальным инвесторам, а не трудовым коллективам за ваучеры. Благодаря этой модели в стране сразу появились эффективные собственники, Украине же пришлось ждать примерно десять лет, пока красные директора и полумафиозные кланы трансформируются в более-менее цивилизованные ФПГ. Примечательный факт — российский кризис 1998 г., вызванный частичным дефолтом в секторе государственных ценных бумаг, полностью лишил Эстонию местных банков, в результате чего большая часть национального рынка капитала отошла в пользу шведских и финских финансовых учреждений.
Именно эти банки и обеспечили Эстонию необходимым объемом доступных кредитных ресурсов по довольно низкой процентной ставке.
Третий этап (2002-2007) — стремительное расширение банковского кредитования, Эстония и Латвия становятся “балтийскими тиграми”.
Четвертый этап (2008-2013) — преодоление последствий глобального финансового кризиса. В 2010 г. уровень безработицы достиг 18,7%, это был один из самых худших показателей в ЕС. Тем не менее даже в период кризиса Эстония не допустила рост внешних заимствований и придерживалась жесткой бюджетной политики, вследствие чего, по оценкам аналитиков, стала единственной страной, которая не нарушила Маастрихтские критерии макроэкономической стабильности. Это позволило ввести в обращение евро.
На пятом этапе Эстония испытала внутренние шоки, в чем-то сопоставимые с нашими. Речь идет в первую очередь о миграции экономически активного населения, ведь членство в ЕС предусматривает свободное движение не только капитала, товаров и услуг, но и рабочей силы. В этот период Эстония лишилась примерно 100 тыс. работников, а общее число трудовых мигрантов составило 200 тыс., из них примерно 40 тыс. мигрировали в Финляндию (эта страна сыграла примерно такую же роль в трудовой миграции для Эстонии, как Польша — для нас), по 4 тыс. в Германию, Швецию и Великобританию. Для страны с населением 1,3 млн — это чрезвычайно много.
План на будущее
На данный момент Эстония практически полностью ликвидировала негативные последствия финансового кризиса 2008 г. и перешла к этапу стабильного развития (без резких всплесков и таких же шумных падений). Уже второй год наблюдается положительная динамика численности экономически активного населения: как за счет возвращения трудовых мигрантов, в основном из Финляндии, так и за счет их привлечения из других стран.
В 2017 г. в Эстонии было выдано 1,8 тыс. разрешений на временное трудоустройство иностранных граждан, 57% из которых пришлось на граждан Украины.
ВВП Эстонии в 2016 г. составил более $23 млрд, то есть $17 тыс. на душу населения, продемонстрировав годовой рост на 1,6%. Таким образом, соотношение экономической эффективности эстонской и украинской экономик составляет 1:7 в пользу Эстонии.
Для Украины будет весьма познавательно ознакомиться с тем, как Эстония решала проблему оттока трудовых ресурсов. Минимальная отметка численности экономически активного населения была зафиксирована в 2005 г. (674 тыс.), что явилось прямым следствием оттока трудовых ресурсов в первую волну трудовой миграции (1990-е). Максимум был зафиксирован в 2008 г. (697 тыс.) — свою роль сыграл взрывной рост экономики (2005-2008), акселератором которого выступило банковское кредитование, в том числе ипотечное. Следствием кризиса стал новый массовый отток трудовых ресурсов за границу (вторая волна), ведь в Эстонии была зафиксирована одна из наименьших средних зарплат в ЕС — в 2014 г. численность экономически активного населения сократилась почти до уровня 2005 г. — 676 тыс.
Но благодаря новой политике в сфере экономики в 2016-м трудовая миграция не только приостановилась, но и начала обратное движение — численность экономически активного населения вплотную приблизилась к рекордному 2008 г. — 694 тыс. С такими темпами в ближайшие пять лет она может вырасти до отметки 720-730 тыс. При этом уровень безработицы в стране сократился почти в три раза: до 6,1%, что меньше, чем в странах — региональных конкурентах (Латвия — 8,5%, Литва — 7,6%).
Ключевыми элементами столь ошеломляющего успеха стали: внедрение политики дерегуляции, применение системы электронного управления страной, снижение уровня коррупции до общественно безопасного уровня.
Одним из инструментов этих неолиберальных реформ стал Фонд содействия развитию предпринимательства в Эстонии. Созданный еще 2000 г., этот Фонд (EAS) призван стимулировать развитие малого предпринимательства в контексте региональной политики. В этом плане примечателен слоган Фонда: “Построим успешную Эстонию. Как?” — и далее идет перечень принципов такого построения, включая создание качественной жизненной среды, конкурентных трудовых ресурсов, продвижение эстонских товаров и услуг на внешние рынки. Цель фонда — обратиться лицом к предпринимателям, стать их фронт-офисом во взаимоотношениях с налоговыми, таможенными службами, внешними рынками, логистическими и транспортными системами. Базовая цель на среднесрочный период — закрепление Эстонии к 2020 г. в двадцатке стран международного рейтинга конкурентоспособности Всемирного экономического форума. Если взять европейские структурные фонды, которые оказывают макрофинансовую поддержку Эстонии, то через фонд проходит примерно 20-30% выделяемых ресурсов (в Украине же макрофинансовая помощь ЕС бесследно растворяется в недрах государственных расходов). Подобная стимулирующая политика дала свои результаты. Если в 2015-2016 гг., Эстония в рейтинге конкурентоспособности ВЭФ занимала 30-е место, то в прошлом году она поднялась на одну позицию (29-е место), обогнав не кого-нибудь, а Саудовскую Аравию, которая предпринимает колоссальные усилия по снижению ставок налогов и созданию льготного режима для инвесторов.
Главными проблемами, которые сдерживают рост Эстонии в рейтинге названы размер ставок налогов и недостаточный уровень образования рабочей силы (имеется в виду, что данный индикатор пока не поспевает за динамикой развития страны). Однако Эстония уже вошла в двадцатку стран по таким критериям, как макроэкономическая среда, здоровье нации (у эстонцев и словенцев самый высокий прирост средней продолжительности жизни в ЕС), система среднего и высшего образования, технологическая готовность. Особый прорыв был достигнут именно в разделе “Усилители эффективности” (о роли Фонда EAS мы говорили выше).
Все полезно
Эстония может быть полезна Украине не только как страна, которая занимается разработкой IТ-технологий (достаточно сказать, что всемирно известная программа “Скайп” — продукт эстонских программистов), но и как успешный пример создания на базе научных и образовательных центров (Таллинн, Тарту) специализированных кластеров по генерации новых информационных технологий. А также в контексте использования отечественного программирования для создания эффективных программ цифрового управления страной. Причем опыт эстонцев уже активно используется в глобальном мире. В 2012 г. в Таллинне была размещена штаб-квартира IT-агентства ЕС, в том числе — Шенгенская информационная система второго поколения и центр кибербезопасности НАТО.
Идеологом реформ в Эстонии выступила Эстонская партия реформ, которая разработала программу либеральных изменений, базирующуюся на достижениях австрийской и чикагской школ экономики (Фридрих фон Хаек и Милтон Фридман). Хаек рассматривал рыночную систему и в первую очередь механизм рыночных цен не как искусственный механизм, который можно регулировать с помощью государства, а как самопроизвольный порядок, возникший под воздействием людей, но не как их изобретение. Этим он, кстати, предсказал появление теории нейронных сетей в процессе обучения (автор — Дональд Хебб, канадский нейропсихолог). Хебб считал, что в результате стимуляции нервной системы человека формируются скоординированные нейронные структуры или ансамбли клеток, которые и отвечают за процесс обучения индивида. При этом внешние события, которые сопровождают каждого человека, формируют иерархию этих нейронных ансамблей.
Либеральная модель стимулирования экономики, применяемая в Эстонии, таким образом, сводится именно к формированию этой самой иерархии здоровых клеток экономической системы и построению автоматического “мыслительного” процесса, в котором роль государства сводится лишь к уровню простой стимуляции, но не в коем случае не “трепанации черепа” (а в Украине эта самая “трепанация” экономики происходила не один раз за последние 26 лет).
Что касается Милтона Фридмана, то он считал, что причина негативных деловых циклов заложена в протекционистской монетарной политике и использовании сниженных процентных ставок, что приводит лишь к неэффективному перерасходу материальных ресурсов и росту цен на них. Ему же приписывают и фразу: “У общества целей нет, цели есть у индивидуальностей”. Стоит отметить, что Эстония базировала свою модель реформ именно на жесткой бюджетной и монетарной политике, отказавшись от внешних заимствований (для покрытия дефицита с помощью займов) и собственной валюты (для покрытия дефицита с помощью инфляции).
По оценкам экспертов, реформы, проводимые в Эстонии, были самыми успешными среди постсоветских стран. Базисом успеха, выступил ярко выраженный индивидуалистический характер эстонцев. Кроме того, сами реформы были проведены быстро и радикально. В монетарной сфере это был курс на фиксированную крону, которая была привязана к немецкой марке, причем эта привязка регулировалась законом, который было достаточно трудно изменить. “Кроноцентризм” в дальнейшем привел к выполнению страной Маастрихтских критериев и безболезненному переходу на евро.
Ввоз и вывоз
Что касается экономического базиса сотрудничества Украины с Эстонией, то он пока не очень велик. За январь-ноябрь 2017 г. наш экспорт составил $120 млн, увеличившись на 37,8%, а импорт эстонских товаров к нам — $73 млн (рост на 18,7%). Таким образом торговое сальдо для Украины положительное.
Среди позиций нашего экспорта стоит выделить металл и изделия из него ($21 млн), электрические машины ($29 млн), реакторы и котлы ($6 млн), древесину ($9 млн). Эстонский импорт представлен: рыбой и рыбопродуктами ($9 млн), дубильными экстрактами ($11 млн), электрическими машинами и котлами/реакторами (по $9 млн), полимерами ($4 млн).
Но, как указывалось выше, эффект от внедрения эстонских моделей стимулирования экономики, цифрового администрирования и реформирования государственных органов власти несоизмеримо выше и выражается не в миллионах долларах торгового оборота, а в процентах роста валового продукта страны.
Владимир Гаркуша
Senior Partner K.A.C. GROUP Corporate Lawyers&Tax Advisors
Почти 30 лет прошло с тех пор, когда простой таллиннский рабочий по фамилии Иванов последний раз водрузил красный флаг над Длинным Германом в Тоомпеа. На полчаса. За прошедшее время Эстония оказалась “самой капиталистической” из всех бывших республик СССР. И дело даже не в цифровых показателях экономики, НАТО, ЕС, еврозоне и пр. Очень ярки качественные показатели: открытое общество, свобода ведения бизнеса, понятные принципы функционирования государственного аппарата, качество жизни в принципе. Исходя из этих показателей, в прошлом хуторянская Эстония уже может дать фору некоторым старожилам ЕС.
Это все прекрасно. Давайте теперь попробуем, опять-таки по-хуторянски, найти “и шо нам с этого”. Взаимными выдающимися показателями экспорта-импорта мы с эстонцами похвастаться не можем, оно и понятно. Определенный интерес вызывает морской порт Таллинна с годовым грузооборотом почти в 25 млн т в плане транспортной логистики для украинских товаров. К нему ведет железная дорога с колеей шириной в привычные 1,5 м (а не европейская), не пересекая территорию проблемной РФ. А дальше — порты Северной Европы, Атлантика.
Эстонский посол в Украине г-н Герт Антсу не без гордости заявил, что “Украина — это пятая самая важная страна для Эстонии по размеру инвестиций в мире. Это значит, что Украина довольно-таки важная страна для наших инвесторов”. По поводу “наших инвесторов” я бы поспорил. Для Украины “эстонские инвесторы” такие же, как и “кипрские”, с киевско-днепровским акцентом. Суть в другом.
Отечественные предприниматели выбирают Эстонию как место резидентности своих структур для самофинансирования своих украинских бизнесов. Как тут не вспомнить 12-е место Эстонии в рейтинге Doing Business против 76-го (!) Украины. Еще в далеком 2000 г. Эстония ввела нулевую ставку на прибыль, на что получила благословение от Миссии МВФ, а ее налоговая система признана самой конкурентоспособной в ОЭСР. Играет свою роль также довольно лояльная Конвенция об избежании двойного налогообложения между Украиной и Эстонией. Эстония не состоит ни в одном международном черном списке, куда Украина может попасть уже летом, если не выполнит первый этап плана BEPS.
По данным полиции и пограничной охраны Эстонии, треть зарегистрированных электронных резидентов — граждане Украины. А это большой шаг в интеграции украинцев в цивилизационное современное общество. Особенно это интересно людям, занятым в IT-сфере. Эстония — крупнейший производитель IT-продуктов в Европе, компания Nortal, например, разработала комплексы программных продуктов для налоговых систем Нигерии, Омана и других стран. В Эстонии давно работает PayPal, что позволяет айтишникам принимать оплату из любой страны.
А еще недавно министр иностранных дел Эстонии Свен Миксер провел разъяснительную работу в КМУ и объяснил, что Эстония никакой не офшор и Украина совершенно напрасно внесла ее в свой черный список. Да так объяснил, что Эстонию тут же из этого списка удалили. Правда, почему-то вместе с Мальтой и ОАЭ. Но это уже совсем другая история.
Алексей КУЩ
