Пусть увядают сто цветов

Стычки визитеров из Крыма и Одессы, которым захотелось именно на западе развернуть советские флаги, с местными националистами вернули в информационное поле тему конфликта внутри украинского общества.

В годы правления “оранжевых” редкий месяц обходился без напоминания о нем, что объяснимо. Для тогдашних властей именно неоднородность Украины как государства служила своего рода источником их политического вдохновения. Виктор Ющенко видел свою миссию в том, чтобы страна окончательно и бесповоротно самоопределилась в политическом и геополитическом смысле, почувствовав себя частью евроатлантического сообщества, и дистанцировалась от России настолько, насколько это вообще возможно. Для этого требовалось преодолеть инерцию советского восприятия и настроить национальную ментальность на прибалтийский лад. Иными словами, распространить за пределы Западной Украины резко антисоветскую психологию Галичины.

Внедрять подобный подход на востоке страны в чистом виде бесперспективно, и там особую роль для формирования идентичности играла идея голодомора. Не отрицая всего советского прошлого как такового, она оставляла желающим возможность гордиться его отдельными знаковыми эпизодами, в том числе и Великой Отечественной войной. Однако придавала всему пребыванию в составе СССР оттенок жертвенности и национального страдания, что само по себе фундамент для самоидентификации, построенной на противопоставлении России.

Партия регионов, которая в бытность свою в оппозиции резко критиковала “оранжевых”, выиграв выборы, не стала просто менять “плюс” на “минус”, а выбрала более гибкий подход к вопросу национального самоощущения. Наиболее одиозные решения наподобие присвоения звания героя Украины Степану Бандере отменили по “формальным” обстоятельствам, исторические темы притушили, а в целом возобладало мнение, что “пусть расцветают сто цветов”. Запад живет в собственной системе идейных координат, восток остается при своих представлениях, а те, кого это вовсе не волнует, обходятся без них совсем.

Частью такой примиренческой парадигмы является и то, что раздражает многих в России: Виктор Янукович пальцем не пошевелил, чтобы решить вопрос, который в Москве принято считать почти индикатором лояльности, — о придании русскому языку государственного статуса.

Однако этого Россия не дождется. Во-первых, потому что даже при нынешнем доминировании Партии регионов и сочувствующих в Верховной раде провести это не получится. Во-вторых, Киев в принципе предпочитает избегать шагов, способных подчеркнуть идеологический раскол и дать оппонентам возможность играть на национальных чувствах. При этом и насильственная украинизация в том виде, как ее пытались проводить предшественники, свернута, благо можно апеллировать к международным обязательствам Украины, которые предписывают официально использовать языки меньшинств в местах их компактного проживания.

Вообще неполные полтора года правления Януковича показали, что для него и его команды значимость вопроса о власти — ее консолидации, упрочении и расширении — несопоставимо выше всего остального, включая идеологию. Это, конечно, касается любого политика. Но для Ющенко власть как раз вытекала из очень четко обозначенной идеологии, для Януковича же идеологическая заданность, скорее, помеха в деле укрепления власти. Чем более аморфно — тем удобнее.

Львовская коллизия выделяется на этом фоне. С одной стороны, кажется, что Партия регионов отступила от своего принципа, проведя в конце апреля закон, согласно которому на День Победы вывешивается не только национальный, но и красный советский флаг. Это идеологически маркированное решение, и было понятно, что оно вызовет противостояние. (Стоит, правда, заметить, что президент закон до 9 мая так и не подписал, сохраняя пространство для маневра.)

“Русское единство” из Крыма и партия “Свобода” из Галичины, схлестнувшиеся 9 мая, — два противоположных полюса украинского политического пространства, и при столкновении они автоматически “искрят”. Однако создается впечатление, что в Киеве сочли полезным напомнить всем, насколько сложное в стране общество.

Помимо серьезного расширения президентских полномочий, которое, надо сказать, встретило на удивление мало сопротивления, похвастаться Януковичу особенно нечем. Экономические реформы не проводятся. Отношения с главными внешними партнерами — Россией и Европейским союзом — топчутся на месте.

В российском случае после элегантного размена “флот за газ”, который позволил убрать из двусторонней повестки дня две наиболее острые проблемы, чреватые крупными кризисами, никакого прорыва больше не произошло. Атмосфера заметно улучшилась, что само по себе приятно, но не более того. Россия без особого напора предлагает Таможенный союз, Украина вяло отказывается, изобретая замысловатые, но не реализуемые на практике промежуточные варианты.

С ЕС ситуация столь же подвешенная. Наиболее популярная тема на европейских политических тусовках, особенно там, где солируют польские или североевропейские представители: потеряна Украина для демократии насовсем или на время? Горячность, с которой лояльные Брюсселю комментаторы доказывают, что Киев даже при Януковиче сделал выбор в пользу Евросоюза, отвергнув притязания России, может быть объяснена либо неуверенностью в этом факте, либо стремлением выдать желаемое за действительное. На деле

Киев продолжает находиться в своей привычной позиции — не делать никакого выбора в надежде как-нибудь извлечь дивиденды отовсюду.

В сегодняшней международной обстановке, однако, ложиться костьми, лишь бы заключить Украину в объятия, никто не будет. Россия тратит куда больше усилий на то, чтобы любой ценой достроить свои “потоки”, резко снизив значимость украинского транзита, чем на попытки всерьез привлечь соседнее государство к глубокому сотрудничеству. Запутавшийся в экономических проблемах еврозоны и рассыпающийся в политическом плане Европейский союз об экспансии говорит разве что по инерции. В системе приоритетов ведущих стран “Восточное партнерство” откатилось далеко назад. К счастью, в отличие от Белоруссии Украина не находится в настолько отчаянном экономическом положении, что не выживет без внешних вливаний. Однако реального развития без внешних стимулов, будь они с востока или с запада, не предвидится.

Для Ющенко роковым стало стремление резко рвануть геополитический штурвал в одну сторону. Сопротивление материала — внутри и вовне — похоронило его попытки, а политическая некомпетентность довершила неудачу. Янукович, похоже, споткнулся о нежелание вращать рулевое колесо куда бы то ни было. Это, возможно, работало бы, будь Украина сильным самодостаточным государством, но, поскольку случай не тот и объективная зависимость от конкурирующих друг с другом соседей велика, ничего не получается.

В такой ситуации самое время напомнить собственному народу и окружающим, какое тяжкое бремя приходится нести руководству Украины. Радикалы — националисты и интернационалисты — тут как тут. Тактически поможет. Стратегически — бег по кругу продолжается.

Фёдор ЛУКЬЯНОВ