Сопровождающие ее страсти действительно отдаленно напоминают Майдан по своему накалу, но уж никак не по чистоте помыслов: в отличие от настоящей Революции, нынешние события направляются умелыми кукловодами-политтехнологами, причем, увы, не только (а возможно, и не столько) отечественными, но и вражескими. К сожалению, все три стороны по-своему заинтересованы в том, чтобы за пеленой доходящих до истерики страстей избиратели и эксперты потеряли ориентиры и способность объективно оценивать обстановку. Поэтому особенно важно посмотреть на нее с высоты доступных сегодня знаний о политико-экономических процессах, происходящих в обществах на том этапе, на котором сейчас находится Украина, в контексте нашей страны и ее специфической ситуации. Конечно, это не единственный возможный подход: о социально-психологических аспектах уже писал на страницах ZN.UA Олег Покальчук (“Похмельный синдром”, №17 от 13 мая 2019 г.), геополитические освещал Владимир Горбулин и многие другие уважаемые коллеги.
Итак, пять с половиной лет назад в Украине началась Революция достоинства. Требующий европейских ценностей креативный класс в союзе с озабоченными угрозой украинской национальной идентичности консерваторами, при поддержке различных недовольных хищностью и жадностью режима Януковича групп (в т.ч. олигархов) и не готовых ложиться под бывшую империю начали открытую борьбу с “бандой”. Но революция — это не одномоментный акт, а процесс, занимающий как минимум несколько лет. Немедленно после успешного свержения неудавшегося кремлевского наместника тем же самым силам пришлось вступить в прямое противостояние уже с самим его хозяином. Он, меряя по себе, ожидал, что слабое государство не сможет противостоять агрессии, при этом русскоязычные жители “Новороссии” — “малороссы”, как их презрительно называют консерваторы, с удовольствием примут неоимперский план, особенно под впечатлением от насилия “фашистов” на Майдане.
Однако Путин и его свита не оценили главного: революция-то у нас настоящая! Первым сюрпризом оказалось рожденное ею гражданское общество (см. “Путин и Украина: коса на ртуть?”, ZN.UA №16 от 16 мая 2014 г.), временно, но успешно заменившее действительно тогда предельно слабое государство в отражении агрессии. Вторым — рождение полноценной политической нации, объединенной не архаичной этнокультурной и религиозной общностью (на которой продолжают строить свой имперский проект российские спецслужбы), а современными идеалами свободы, демократии, достоинства и прочих европейских ценностей.
Как ни пыталась вражеская пропаганда рисовать украинских добровольцев “правосеками” и “нациками”, но по факту против агрессора вместе с националистами не менее доблестно воевали и воюют те самые русскоязычные “малороссы”, а также грузины, чеченцы и даже ортодоксальные иудеи. При этом все они с гордостью называют себя украинцами. Оплотом сопротивления стал вполне русскоязычный, имперский по происхождению и, казалось бы, предельно советизированный Днепропетровск; знаменитую песню о Путине придумали стопроцентно русскоязычные харьковские фаны; а капитан запертого врагом в Донузлаве корвета “Тернополь” Максим Емельяненко (русский по национальности, как он сам признал) гордо и на чистом русском языке отвечал агрессорам: “Русские не сдаются!”. То есть по факту тот раскол Украины по этнокультурному признаку, которому было посвящено столько научных работ и на который так надеялся начитавшийся их враг, не сработал: в результате революции линии противостояний в обществе сместились.
Как зафиксировала в своем манифесте Несторовская группа, общественный договор “коррупционного консенсуса” (”мы” прощаем “им” коррупцию, а “они” “нам” — различные мелкие нарушения) сыграл свою историческую роль, обеспечив социальный мир на период становления политической нации. Янукович нарушил его устойчивость тем, что попытался закручивать гайки внизу, одновременно разворачивая невиданную коррупцию наверху. Но разрушение социального договора — это революция, которая в нашем случае, к счастью, ознаменовала собой одновременно и становление нации, — эту задачу можно считать выполненной. Соответственно, самый главный раскол внутри Украины проходит теперь не по Днепру и не по границе лесостепи, а внутри этой нации: между “решаловом” (оно же — “глубинное государство”, оно же — “олигархический класс” бенефициаров социального порядка “ограниченного доступа”) и стремящимся к самореализации креативным классом.
Именно последнему присуще чувство собственного достоинства, в отличие от “решалова”, где отношения строятся на персональной зависимости. И именно он — самый опасный и последовательный враг империи, к которому труднее всего подобрать ключики. Консерваторы, при всей их доблести и ненависти к московитству, — очень удобные для нее враги, поскольку их легко просчитать, использовать в качестве полезных идиотов, пугала, а кое-кого — и подкупить, как свидетельствует история. Некоторые из них вообще духовные братья своих северо-восточных единомышленников, а еще часть вполне устраивает возможность писать “партія веде”, аби українською мовою. Олигархи, конечно, предпочитают, чтобы “Техас грабили техасцы”. Но, с одной стороны, в силу своего постсоветского происхождения они по-прежнему очень сильно зависят от “братьев”-каинов, а, с другой, как уже приходилось писать, — само их “глубинное государство” построено на тех же принципах, что и вражеское, поэтому легко поддается внешнему контролю. Который, естественно, будет использован для создания хаоса как главной предпосылки подчинения.
Вот поэтому единственный шанс для Украины вырваться из-под такого контроля — это рвануть “за флажки” (см. “За флажки!”, ZN.UA №1 от 16 января 2015 г.), еще раз преподнеся сюрприз врагу. А именно: завершить революцию, опираясь на креативный класс в союзе с вменяемой частью консерваторов и той частью олигархического класса, которая чувствует себя достаточно уверенно, чтобы перейти к “открытому доступу”. Именно это куда надежнее любого языкового барьера сможет оградить наших сограждан от вражеской пропаганды, создать солидную экономическую базу для мощной армии, обеспечить прочные связи с Западом, не говоря уже о свободе, демократии и благосостоянии, которые стали бы магнитом и примером для других постсоветских стран, включая и РФ. Стоит ли говорить, что именно это — самый кошмарный сон Путина… Впрочем, пока ему сбыться не судилось.
Почему проиграл Порошенко
Сторонники уже бывшего президента обвиняют в унизительном поражении “плохой народ”, пострадавших олигархов (очевидно, во главе с самым пострадавшим), многолетнюю пропаганду Кремля и т.д. Тактически это, конечно, отчасти справедливо. Но, как убедительно показала в свое время Помаранчевая революция, в войне политтехнологий выигрывает не столько тот, кто вложил больше ресурсов, а тот, кто сумел правильно нащупать и оседлать реальные, объективные процессы. Того же, кто встает на их пути, поток Истории неминуемо снесет, невзирая ни на какие ресурсы, заслуги, личные достоинства или наличие/отсутствие достойных преемников. История слепа: просто снесет и все, а последствия придется расхлебывать современникам.
Порошенко, надо отдать ему должное, был лучшим из всех президентов Украины. Он действительно очень много сделал как искусный переговорщик, дипломат по образованию и человек выдающихся способностей. Однако он был и остался представителем своего (олигархического) класса, соответственно, все претензии относительно коррупции, кумовства, откровенного саботажа критически важных реформ, таких как верховенство права и т.д., сводятся к одному: он не смог (или не захотел) выйти “за флажки”. Ведь там — другие правила, по которым он не умеет выигрывать; другие способы управления, которыми он не умеет пользоваться; другие люди, с которыми он не находит общего языка… В общем, по-человечески его можно понять, как и, например, Михаила Горбачева, тоже, наверное, самого прогрессивного из всех генсеков. Но История, напомним, не прощает. Об этой и других проблемах тоже было известно давно (см. “Реформы или инклюзивность: дилемма Петра Алексеевича”, ZN.UA №19 от 30 мая 2014 г.), многие, в том числе и автор, ожидали, что из-за них ПАП вообще не досидит свой срок, — к счастью, все (пока) закончилось мирно.
Ну, а раз “деолигархизация” свелась к разборкам между отдельными олигархами, то и все остальное было предопределено. Полуразрушенный и не нужный больше “коррупционный консенсус”, который теперь из средства поддержания социального мира стал, наоборот, главным раздражителем, нужно было планомерно разбирать, причем строго сверху вниз, не повторяя ошибок предшественника. Однако это требовало реформ, непопулярных в узких, зато очень влиятельных кругах “своих”. Такие реформы тоже проводились до определенной степени, однако в основном там, где на момент смены власти кормилась “Семья”, — и то не всюду. Провести, например, реформу теплокоммунэнерго и других естественных монополий постмайданное правительство не отважилось, а ведь это могло бы позволить сделать неизбежное повышение тарифов на отопление на 25—30% мягче. Аналогично принадлежавшие Семье “площадки” по обналичиванию преимущественно закрыли, но ничего не было сделано для противодействия следующей самой крупной из схем ухода от налогов — уводу в офшоры. А пресловутая борьба с контрабандой пока что свелась к переделу “черного” рынка, причем с постоянными попытками зайти, опять же, снизу, абы только не трогать “верхи”.
Хуже того, когда ребром встал вопрос о том, что нужно будет переизбираться, и поэтому надо как-то решать проблемы бедных, Порошенко и его союзник Гройсман пошли путем решения проблем бедных за счет среднего класса: “мир дворцам — война коттеджам”. Повышение минимальных зарплат, террор трудовых инспекций, мафоборчество, категорическое нежелание отказаться от запретительных акцизов и прочих ограничений на ввоз подержанных автомобилей (породившее феномен “евроблях”) и многое другое было расценено средним классом как предательство. Особенно пострадал “нижний средний класс”, вынесший всю тяжесть повышения коммунальных тарифов, — ведь субсидии этой категории не полагались, в то же время коммуналка для нее не мелочь, в отличие от более богатых сограждан. И одновременно среднему классу и бедным показали жирный кукиш вместо “восстановления справедливости” в отношении высокопоставленных коррупционеров , да еще и ввели издевательские е-декларации для антикоррупционных активистов.
Здесь нужно оговориться, что борьба с коррупцией и борьба с коррупционерами — это разные вещи, и подмена первого вторым так же опасна, как сама коррупция. Более того, посадки высокопоставленных чиновников и депутатов могут только укреплять коррупционную систему, как это имеет место, например, в России. Эффективный способ борьбы — не пытаться запугать всю коррумпированную рать (это только сплачивает ее), а последовательно сокращать возможности для коррупции (коль скоро всех-всех-всех наказать нереально, — подробнее об этом и многом другом в опубликованном Chatham House нашем с Джоном Лаф анализе антикоррупционных реформ в Украине, сокращенная версия здесь). Однако правда в том, что нигде и никогда распространение законности не начиналось снизу: элита обязана заслужить право наводить порядок и никак иначе. Точнее, иначе — революция. Ну, или, как в нашем случае, ее мягкий вариант — победа на выборах кандидата, который противопоставляет себя такой элите.
У Петра Алексеевича была теоретическая возможность выскочить “за флажки”, опереться на креативный класс (и не только на него) и прославить в веках свое имя. Увы, он предпочел опереться на консерваторов, разрушив попутно их союз с либералами, креативным классом, поскольку первые не требовали от него предавать интересы своего класса: “армію—мову—віру” можно продвигать как угодно грязными руками и методами. Но фанатов этого лозунга недостаточно для победы, и они плохо сочетаются с другими категориями, поскольку своей радикальностью отталкивают (а то и прямо оскорбляют) остальных сограждан. Опираясь на них, можно победить разве что откровенно проимперского кандидата, которого и пытались для этого вывести во второй тур, но не вышло: ожидания разочарованных избирателей (очень разные, часто противоположные) выплеснулись на “телевизионного президента”, которого еще полгода назад мало кто (в том числе и автор) воспринимал всерьез. В итоге некоторая часть среднего класса, особенно “белого” (яппи) и старшего поколения, все же нехотя проголосовала за действующего президента просто из естественного страха перед неизвестностью, справедливо опасаясь вопиющей неготовности его оппонента. Еще к части креативного класса политтехнологам, к сожалению, удалось подобрать ключики, чтобы “хакнуть” их мозги, но и это не помогло победить.
Украинская рулетка
В результате Украина на пятый год войны получила совершенно “свежего” президента, до того бывавшего в политике, разве что играя политических персонажей. Этот выбор снова разделил страну: даже если не брать крайние группы, охваченные раздутыми с помощью грязных технологий эйфорией или истерикой соответственно, то одни радуются новому шансу, в то время как другие резонно уподобляют этот шанс отечественному варианту русской рулетки с пятью патронами из шести. Впрочем, справедливости ради, если развить эту аналогию, то убийственных пуль там где-то штуки три, еще пара ячеек пусты, а в одной — действительно теоретически может лежать волшебная пуля счастливого шанса. Впрочем, условия для его реализации выглядят даже менее реально, чем один к шести.
Если вдруг Украине удалось вытянуть счастливый билет в лотерее, то у “нового лица” есть вполне реальная возможность сделать то, чего не смог или не захотел делать его предшественник, — заменить теневые механизмы управления публичными. Ведь, в отличие от “папередников”, Зеленский не рос в этой системе, он чужой для нее. Использовать ее эффективно он не умеет, плюс неизбежный саботаж, поэтому президент будет зависеть от тех, кто в этом преуспел и имеет связи. Причем такие опытные товарищи смогут его контролировать, а он их — нет. Поэтому в его интересах — построить прозрачные структуры управления, основанные на писанном законе, а не компромате и связях. В этом ему охотно помогут реформаторы из гражданского общества и Запад, давно мечтающие о такой системе, которая была бы прозрачна и понятна им. Не говоря уже о популярности, которую принесли бы такие реформы. Подобными системами российские спецслужбы, конечно, тоже умеют до некоторой степени манипулировать, но с куда меньшим успехом, чем привычными для них неформальными структурами.
Слышу смех многоопытных практиков: “Ха-ха-ха, вот так Коломойский и станет полагаться на прозрачные структуры!”. Да, этот фактор нужно принимать во внимание, но если ИВК может влиять на свою “марионетку” как-то иначе, чем пространными интервью, то прийти к вершине власти как “человек такого-то” — тоже не приговор. На самом деле термин “захваченное государство” — неправильный по сути, ибо государство как монополист на насилие может быть захвачено только другим, более сильным, государством. Любой олигарх всегда слабее человека с ружьем: последнему не нужно ждать, пока олигарх расщедрится его подкупать, он может просто взять свое силой. Тем более что монополист — от слова “моно”, то есть один, а олигарх — от слова “олиго”, несколько. Поэтому в “естественных государствах”, как назвали их Норт, Уайнгаст и Уоллис, бизнес либо неразделимо связан с властью (это “западная” модель), либо полностью от нее зависит (”восточная деспотия”).
В Украине действует промежуточная модель “арбитр—клиенты”, подробнее описанная в статье “Цугцванг Януковича” (ZN.UA №38 от 26 октября 2012 г.): на высшем уровне президент играет роль арбитра олигархов национального масштаба и локальных лидеров, каждый из которых, в свою очередь, играет ту же роль на своем уровне. Баланс сохраняется за счет того, что президент сильнее каждого из олигархов в отдельности, но слабее, чем они все вместе взятые. Причем даже если президента привел один из игроков в надежде уничтожить всех прочих (как Лазаренко — Кучму), то из сказанного выше следует, что в интересах первого лица — стать настоящим арбитром над множеством игроков, а не оставаться наедине с одним из них. Что Леонид Данилович с успехом и проделал.
Теоретически Владимир Зеленский мог бы, во всяком случае со временем, повторить этот опыт, не обязательно, впрочем, выгоняя своего предполагаемого политического демиурга в экзил. А затем сделать олигархам предложение, от которого они не смогут отказаться, — вроде того, что упомянутый уже Кучма сделал двадцать лет назад, но радикальнее: принять программу завершения перехода к “открытому доступу”, при котором все будут играть по общим правилам. Конечно, они при этом потеряют часть своих возможностей (как было с бартером и взаимозачетами в 1999-м), зато выиграют в разы за счет роста капитализации страны. То есть станут из олигархов просто нормальным крупным бизнесом, которому никакой арбитр уже не нужен, тем более что заработают институции.
Но удастся ли ему, и если даже да, то станет ли он использовать свою власть как арбитра именно во благо? Вот тут уже, к сожалению, наука заканчивается и начинается смесь конспирологии с гаданием на кофейной гуще. Мы не знаем, какие средства воздействия, кроме очевидного — канала “1+1”, есть у Коломойского для давления на его якобы протеже. Тем более никто не знает истинных намерений молодого, энергичного и честолюбивого президента: хотелось бы верить, что они благие, но это пока ничем не доказано. Более того, с самого первого дня он продемонстрировал игру на грани фола, если не истинно большевистское неуважение к праву. А назначение ближайшего друга главой пресловутого экономического управления СБУ демонстрирует, что по крайней мере на данном этапе Зе-президент отнюдь не собирается отказываться от неформальных методов управления, иначе он бы соответствующим указом это управление просто упразднил.
Впрочем, если уж реализовывать этот сценарий, то было бы неправильно начинать с отказа от старых методов: на первом этапе без них не обойтись. Но “новое лицо”, напомним, вряд ли сможет их умело и эффективно использовать, а “старые” сделают все от них зависящее, чтобы ему это не удалось, во всяком случае не удалось применить их во благо. И для того чтобы матерые волки признали новичка (который мог еще совсем недавно выступать у них на корпоративах) “арбитром” хотя бы на переходный период, ему нужно сделать нечто из ряда вон выходящее: Кучма-то был “папой” как по возрасту, так и по своему положению… Да и свой единственный актив — популярность — новоизбранный президент может растерять очень быстро, тем более что она держится на авансах, да еще и противоречивых. Есть у кое-кого, конечно, надежда, что молодая креативная команда что-то неожиданное придумает, но это именно надежда, не более.
С другой стороны, пока что новоизбранный президент не опроверг самых худших опасений — в капитулянтстве. Масла в огонь подлил новоназначенный глава АП с заявлением о референдуме. Слова о “мире с Россией” настораживают всех, кто понимает, что при нынешнем раскладе сил этот мир может быть только на условиях врага. Никакого альтернативного варианта, который исключал бы неприемлемое — потерю территорий и “моторол в Раде”, не предложено. Да и вряд ли он существует вообще: зачем России такой мир? Как уже приходилось писать, этот сценарий — катастрофический, скорее всего, ведет к перевороту и оккупации.
Реалистичнее выглядит предположение, что в ответ на резкие движения нового президента политическая элита начнет-таки строить и укреплять публичные механизмы сдержек и противовесов (см. “Для тех, кто “в танке”-2: между Сциллой и Харибдой”, ZN.UA №13 от 6 апреля 2019 г.). Перспектива слишком большой концентрации власти в одних руках всегда пугает украинцев, это заложено на уровне политической культуры. Тем более в условиях, когда власть эта принадлежит “чужаку”, от которого неизвестно чего можно ждать, — а оба описанных выше сценария нынешнюю элиту не устраивают. Поэтому инстинкт самосохранения должен был бы заставить пожертвовать частью неформальных полномочий и привычных механизмов ради сохранения хоть какой-то определенности. Именно так исторически строились институты, и было бы естественно, если бы Украина тоже пошла этим путем. Однако пока что Рада не проголосовала ни “открытые списки”, ни закон об импичменте… Внеочередные выборы — это шаг в противоположном направлении, но как раз они, увы, видимо, неизбежны, причем по старой системе, в которой президент получает огромный бонус в виде мажоритарщиков…
“Будет ли доллар по сто?”
Частные конкретные вопросы, которые сейчас волнуют всех, будут решаться в зависимости от того, какой из кратко описанных выше сценариев будет реализовываться. Либо же появится какой-нибудь еще, непредвиденный. В любом случае, видимо, не обойдется без какой-то формы компенсации Коломойскому, раз уж его партнер, пусть даже только по ТВ-бизнесу, “вышел в дамки”. При этом вряд ли Зеленский подставится выплатой в пользу ИВК бюджетных денег, такая компенсация может свестись просто к признанию статус-кво с отказом от претензий в адрес бывших владельцев Приватбанка и его высшего менеджмента. Или же источником может стать “стрижка” каких-то отечественных олигархов, прежде всего Ахметова, с которым у Коломойского давние счеты.
В связи с этим вероятное большинство в ВР будет использовано, скорее всего, для борьбы с Ахметовым. В силу тех же политических инстинктов остальных игроков не может не пугать, что один из них владеет третью активов их всех, вместе взятых. И это только по оценке “Форбса”, не считая неформального влияния за счет контроля жизненно важных инфраструктурных отраслей. Скорее всего, Ринат Леонидович уже готовится защищать ДТЭК вообще и “Роттердам+”, в частности. Тем более что политической популярности президенту и его партии при этом могут прибавить даже сугубо большевистские методы “раскулачивания”. Другое дело, что такой популизм может иметь крайне печальные долговременные последствия… Положительная сторона этого состоит в том, что если “Слуга народа” не сможет получить большинство самостоятельно, то коалицию нужно будет создавать с какими-то еще “новыми силами”, как и обещал Зеленский: вряд ли кто-нибудь другой согласится ввязываться в такую войну (и уж точно не Оппоблок).
Тем более трудно представить, что разговоры Коломойского о дефолте — это больше, чем просто желание потроллить МВФ, который он считает одним из виновников национализации Приватбанка; выступить в роли “злого поличейского”; или элементарно заработать на спекуляции украинскими бондами и дефолтными свопами. Во-первых, дефолт — это неизбежная глубокая, в разы, девальвация, которая так же неминуемо убьет рейтинг и президента, и его партии. Даже разговоры о ней, мягко говоря, не помогают “молодой команде”. В Греции-то в ходу евро, там этой проблемы нет! Во-вторых, дефолт — это как персональное банкротство: несмертельно, но сильно подрывает шансы на будущий подъем. И самое главное: отказ платить по долгам, да еще и в условиях, когда ничего экстраординарного не происходит, — это плевок в лицо кредиторам, то есть Западу, да и вообще всем тем, кто играет по правилам. Украина, в отличие от Греции — члена НАТО или Аргентины, которой никто не угрожает, сейчас ведет войну с многократно более сильным соседом. И выстоять она может, только опираясь на помощь Запада, так что ссориться с ним — самоубийство. Впрочем, конечно, если считать войну “гражданским конфликтом” и делать вид, что Россия здесь ни при чем, тогда и дефолт — вариант…
На самом деле Украине, конечно, очень не помешало бы избавиться от варрантов ВВП — печального наследия реструктуризации им. Яресько. Но это можно сделать, либо выкупив их (например, за счет денег Януковича, если они действительно существуют), либо дождавшись благоприятного момента, который может создать возможный общемировой кризис (нет худа без добра!). Но пока он не разразился, лучше не делать резких движений: макропоказатели Украины говорят о том, что страна вполне может позволить себе роскошь пережить период бурных политических изменений без катастрофических последствий. Скучать нам предстоит еще нескоро, а вот будет ли это весело, как обещал профессионал веселых дел, — увидим. Дожить бы до тех времен, когда Киев наконец-то превратится в скучную европейскую столицу…
