Почему россияне носят футболки с Путиным

12 августа исполнилось 15 лет со дня катастрофы российской подводной лодки “Курск”. На панихиду племянники одного из погибших подводников пришли в футболках с портретом президента РФ Владимира Путина, который в 2000 году фактически отказался от операции по спасению экипажа. В чем суть такой поддержки президента России, и долго ли будут поклоняться его портретам — мнение Виктора Шендеровича для “Апострофа”.

Мне кажется, что это, хоть и сильно подавленный, но четко проявляющийся стокгольмский эффект. Синдром этот известен тем, что заложники начинают сочувствовать бандиту, который захватил их. Это делает их внутренне невиноватыми за то, что они этому бандиту подчиняются.

Где-то год назад была популярна история с российским десантником Козловым, вернувшимся с Донбасса без ног. Тогда же вышло интервью с его отцом, который утверждал, мол, все правильно, сын его выполнял свой священный долг. Это очень понятный эффект. Если бы отец этого несчастного юноши, ставшего инвалидом, признался себе, что его сын пострадал в результате отмывания путинской репутации, то ему было бы очень сложно жить дальше. Гораздо легче договориться с собой о том, что его сын просто герой России, который все отдал для защиты “священных рубежей”.

Если еще полвека назад можно было сослаться на незнание, то сегодня, в ситуации с тем же “Курском”, всего нескольких щелчков мышки хватило бы этому несчастному юноше, племяннику погибшего моряка, чтобы узнать правду о том, как были преданы моряки “Курска”, как они были брошены на погибель, как власть не хотела помочь, а потом врала, что все погибли. Он бы узнал, как оскорбил Путин вдов этих моряков потом на встрече, как тяжело и брутально он это сделал... Все это можно было узнать в течение нескольких часов, если ЗАХОТЕТЬ. Другое дело, что потом делать этому юноше с полученными знаниями?

Конечно, чисто психологически ему гораздо легче надевать майку с Путиным и считать, что его дядя просто трагически погиб, а Путин не виноват в этом. Так легче. Другие знания заставят принимать его какие-то другие решения или почувствовать свое бессилие, если он не способен эти решения принять. А вот здесь уже — это в чистом виде стокгольмский эффект. Как и у отца этого несчастного десантника, так и сейчас, и в сотнях других случаях, когда люди убеждают себя, ставят заслонку в своей голове, не давая узнать правду.

Я думаю, что в менее концентрированном виде этот стокгольмский синдром — главное объяснение и сегодняшней мифической поддержки Путина. Все эта поддержка держится только на этом. В Северной Корее все тоже ходят с портретами очередного Кима и визжат от восторга при его появлении. Этим визгом они пытаются заглушить собственный страх. Мы еще не визжим при появлении нашего всемогущего лидера, хотя многие уже повизгивают, что является прямой симптоматикой стокгольмского синдрома. Но мы знаем, чем это заканчивается.

Те, кто немножко пожили и чуть-чуть знают историю, помнят, как рушатся такие режимы в одночасье. И как поддержка в 95 или 99 процентов оборачивается потом расстрелом без суда и следствия, как с Чаушеску, или немедленным забвением, как с Милошевичем, или казнью на месте, как с Кадаффи, или полным презрением, как с Саддамом Хусейном. Все это мы знаем хорошо, сценарии поддержки нам известны. А то, что юноша, племянник погибшего (еще и живущий в Британии, — “Апостроф”), в двадцать первом веке, при полной возможности узнать правду этим портретом демонстрирует свое желание, или лучше сказать, свою неготовность узнать правду. Это очень печальная правда о том обществе, где мы живем.

Излечиться от этого синдрома очень непросто. Как и всякое лечение, все начинается с диагноза и готовности принять его. Если больной отбивается от лечащего врача, то врач просто не в состоянии его вылечить.

Виктор ШЕНДЕРОВИЧ