Почему блефует Кремль

В Западной Украине, где местные власти контролируются оппозицией, американской Chevron пришлось в очередной раз затянуть процедуру экологической экспертизы проекта освоения крупного месторождения сланцевого газа — 20 августа Ивано­Франковский областной совет снова не смог одобрить выдачу лицензии. В отличие от американцев британская Shell, зашедшая в украинскую добычу несколько раньше, давно преодолела все необходимые бюрократические процедуры и уже почти год ведет активное поисковое бурение на востоке Украины. А на осень украинские власти запланировали подписание соглашения о разделе продукции с консорциумом, который в 2012 году выиграл тендер на право освоения морского месторождения Субботино. В консорциум входят американский гигант ExxonMobil, британская Shell, румынская Petrom и украинская “Надра Шельф”. Уже через несколько лет все эти корпорации — разработчики месторождений газа или их местные партнеры будут вынуждены начать продавать добытый ресурс.

В ходе деятельности по реализации небольших объемов газа или накоплению более крупных объемов в хранилищах иностранный инвестор должен будет заключать контракты на транспортировку добытого сырья покупателям и на использование мощностей хранения украинских ПХГ. Изначально предполагалось, что такие договоры будут заключены с государственной компанией “Укртрансгаз”, входящей в состав НАК “Нафтогаз Украины”. Эта компания оперирует всей украинской ГТС, и закономерно, что именно она может предоставить инвестору или его парт­нерам максимальные возможности.

Конкретно, как в случае совместного проекта Shell по Субботино, так и в случае с проектом нетрадиционных месторождений газа уплотненных песчаников Харьковской области речь может идти о подписании договора с управлением “Харьковтрансгаз”. Оно оперирует линейными газопроводами, нитки которых соединяют Харьков, Крым и Придунайский регион. Но по этим же трубам ГТС российский “Газпром” осуществляет половину экспорта своего газа в Румынию, Болгарию и Грецию. Еще одна часть идет через “Голубой поток”, обходящий Украину через Турцию. Кроме российской монополии никакие другие газовые компании в южном направлении трубопроводы не заполняют.

При этом в 2013 году на направлениях, которые связывают РФ и запад Украины, на рынок транспортировки газа наряду с “Газпромом” уже вышли местные и формально не связанные с российской монополией украинские компании. Они рискнули стать контрагентами немецкой корпорации RWE Trading and Supply и венгерской Optenergy, которые выдвинули на украинский рынок более дешевый газ, чем ныне продает Украине “Газпром”. Вполне возможно, что компании и банки группы “Газпром” для возобновления своего эксклюзивного права на использование украинской ГТС в западном направлении в 2014—2015 годах с удовольствием поглотят газотрейдеров­-выскочек. И даже все накопленные ими активы — подобными примерами история украинского газового рынка изобилует. Однако в отличие от западноукраинского направления на южноукраинском такая перспектива не просматривается. По крайней мере, по той простой причине, что ранее никогда не наблюдалось никакого значительного перетока газотранспортных или добывающих активов между “Газпромом”, ExxonMobil, Shell либо румынской Petrom. Даже мимо приватизации последней компании — Petrom — российский газовый монополист в 2004 году с треском пролетел, он был вынужден уступить право выкупа ее контрольного пакета акций австрийской OMV.

Важность полного контроля “Газпрома” над украинскими магистральными газопроводами, идущими в южном направлении, касается в первую очередь определенных этим поражением слабых позиций “Газпрома” в Румынии. В этой стране российской монополии все же удалось сохранить символические позиции на рынке импорта. В то же время сеть газопроводов низкого давления, а также предприятия генерации и распределения выработанной из российского газа электро­энергии Румыния предпочла отдавать не российским офшорам, а исключительно компаниям из ЕС. И если такое уменьшение роли “Газпрома” Кремлю показалось просто несправедливым, то намерения европейских инвесторов добывать более­-менее крупные объемы газа в Украине, чтобы потом вклиниваться со своими поставками в эксклюзивный российский газовый маршрут, — это вопиющий подрыв устоев.

В принципе, в контексте политики принуждения Украины к Таможенному союзу это могло бы стать предпосылкой для очередного раунда противостояния Москвы и Киева, тем более что это вполне согласуется с обычной российской схемой. Действительно, таможенная война еще не отгремела, а Киев уже пугают войной газовой.

Главными лицами этого конфликта могут стать те, кто еще не добыл ни одного кубометра газа, но уже прозрачно намекнул Москве на неприятие эксклюзивных прав компаний РФ на украинские трубопроводы — Shell Exploration и консорциум по структуре Субботино. Вполне возможно, что вопреки чрезвычайной насыщенности нынешней украинской власти представителями пророссийского лобби этот список пополнится американской Chevron или итальянской ENI, которые все еще не развернули свои крупные украинские проекты в полном объеме. Для всех этих инвесторов главной гарантией возврата вложенных средств является право равного доступа к газопроводам. Тогда как многострадальная идея украинско­российского или многостороннего газового консорциума подразумевает, что есть равенство для членов консорциума и есть равенство для других. Не меньше этого газовым инвестициям корпораций угрожает вступление Украины во всякого рода кооперационные союзы с РФ, название которых совсем не важно. Куда более важна содержащаяся в такой кооперации идея совместного “рукоположения” доверенных лиц российских компаний и банков на те должности в Украине, которые считаются ключевыми для интересов российского газового бизнеса.

Можно искать и другие причины ныне раскручивающегося нового витка украинско­российской газовой полемики. Начиная с внешнеполитических до сугубо внутриполитических клановых или просто долговых проблем предприятий газовой отрасли. Каждая из них, как и в предыдущие предкризисные периоды, играет важную роль в разжигании газовой конфронтации между Украиной и РФ. Но никогда еще российские газовые и нефтяные компании не были так близки к утрате эксклюзивного доступа к поставкам газа по украинскому направлению. А значит, в грядущем противостоянии Кремль пойдет на любые шаги, чтобы сохранить статус­-кво. Однако аргумент силы к ним не относится. Война — любая — стоит дорого, но ввиду кризиса капитализации “Газпрома” и общей рецессии российской экономики соотношение рисков и выгоды для Москвы может оказаться неприемлемым, особенно если в ходе конфликта пострадают третьи стороны. Поэтому, по всей видимости, третья газовая война, если до нее дойдет, будет виртуально медийной.

Андрей СТАРОСТИН