Европейский союз возьмется за масштабное восстановление Донбасса. Соответствующую программу помощи на 2018-2020 годы уже готовят в ЕС. “Мы готовим существенную программу ЕС для подконтрольных правительству территорий Украины вдоль линии соприкосновения, целью которой является поддержка экономического развития, социальной интеграции и создания рабочих мест”, — заявил на днях секретарь Европарламента Ян Борг. Как европейцы помогут Востоку, и какого экономического эффекта стоит ожидать, узнавал “Апостроф”.
Как именно будет выглядеть европейская программа помощи региону и на что конкретно пойдут деньги ЕС, пока не знают даже в Министерстве по вопросам временно оккупированных территорий. “Честно говоря понятия не имею, и только от вас об этом услышал”, — сказал заместитель министра по вопросам оккупированных территорий Георгий Тука. Не слышали о программе европомощи и в пресс-службе министерства.
А вот украинское правительство уже успело утвердить целый ворох программ по восстановлению Донбасса. Так, в октябре 2014 был принят план действий по организации восстановления разрушенных объектов социальной и транспортной инфраструктуры, жилищного фонда и систем обеспечения жизнедеятельности. Планом предусматривалось оценить масштабы разрушений и определить объекты инфраструктуры, которые нужно восстанавливать в первую очередь, ну и, конечно, выделить под это дело деньги. Но план не сработал. Это признали в самом Кабмине и в августе 2016 выдали на-гора новый документ — “Концепцию Государственной целевой программы возобновления и обустройства мира в восточных регионах Украины”. В документе сказано, что проблему восстановления Донбасса необходимо решать не фрагментарно, как это предложено в плане действий, а “программно-целевым” способом, то есть разработать конкретную дорожную карту, которой пока нет. Наконец, в 2017 году появился новый план действий, написанный уже Министерством по вопросам временно оккупированных территорий. В плане общими формулировками выписаны пути решения гуманитарных проблем оккупированных территорий, а о том, как возродить экономику региона, не сказано ни слова.
“Сейчас государственных программ по восстановлению экономики нет, и это огромная беда, — рассказывает экс-заместитель губернатора Донецкой области Виктор Андрусив. — Даже та промышленность, которая находится на нашей территории всегда была ориентирована на российские рынки. Поскольку сейчас эти рынки закрыты, заводы стоят или работают на 20% или меньше от своей мощности”.
Тот факт, что за время военного конфликта так и не появилось внятного плана по восстановлению промышленного потенциала Донбасса, совсем не удивляет экспертов, опрошенных “Апострофом”. “Перспектив по восстановлению инвесторами промышленного потенциала Донбасса не будет до тех пор, пока не завершится военный конфликт, — поясняет ситуацию исполнительный директор Международного фонда Блейзера Олег Устенко. — Сейчас вкладывать деньги при непонятном раскладе никто не будет. Ведь не ясно будут или не будут продолжаться активные боевые действия. Угроза для любого инвестора в том, что он вкладывает свои деньги, которые могут разрушиться в любой момент. Кроме того, у меня большие сомнения в том, что Европа и Вашингтон будут вкладывать деньги и восстанавливать объекты промышленной инфраструктуры, особенно той, которая находится в частных руках”.
Кроме того, все промышленные предприятия Донбасса связаны между собой технологической цепочкой. “Экономика Донбасса логистически и инфраструктурно складывалась даже не в советский период, а еще со средины 19 века”, — поясняет доктор экономических наук Юрий Макогон.
Соответственно поднимать заводы на контролируемой территории без учета промышленности в оккупированных районах, просто не имеет смысла. Еще более отчетливо это стало понятно после введения ветеранами добробатов и депутатами “Самопомощи” торговой блокады с ОРДЛО, когда теплогенерация, недосчитавшись угля с оккупированных территорий, оказалась в кризисном положении.
Вторая причина, по которой проблема промышленного восстановления Донбасса не решается — ориентированность экономики региона на Россию. Даже в военный 2015 год Россия оставалась наиболее значительным партнером Донецкой области. По данным ДонОГА, на долю РФ приходилось более 16% всего экспорта предприятий Донбасса и 30% импорта. “Нужны колоссальные затраты и стимулы, чтобы переориентировать большие промышленные предприятия на другие рынки. Для восстановления промышленности Донбасса нужна не столько международная помощь, сколько открытие рынков, в том числе и российского рынка. Все заводы, весь Донбасс кричит о том, чтобы дали заказы. Для людей это — ключевой фактор лояльности к власти. Если бы государство создало большой и мощный план создания рабочих мест и возобновления экономики региона, хотя бы на подконтрольной территории, то уровень лояльности и доверия населения значительно бы вырос”, — добавил Виктор Андрусив.
Правда, поднимать экономику, создавая рабочие места, возможно не только в промышленном секторе, но и за счет развития малого и среднего бизнеса. Например, в этом году на гранты для открытия собственного бизнеса в областном бюджете Донецкой области предусмотрено 150 миллионов гривен. Но эксперты уверяют, что такие меры не способны создать Донбасское экономическое чудо, ведь в 2016 году из 100 миллионов гривен на эти же цели было освоено всего 4 миллиона. “У государства большие проблемы с непониманием природы региона. Много кто хочет сделать ставку на малый и средний бизнес, но, к сожалению, в этом регионе это невозможно. Если посмотреть социологические опросы, то более 60% людей сказали, что они никогда не будут заниматься бизнесом. Такая специфика ментальности”, — резюмировал Андрусив.
Кстати, не осваиваются даже те средства, которые выделяются самим правительством для восстановления региона. Так, в январе Донбасс с проверкой посетили нардепы и министр по вопросам временно оккупированных территорий Вадим Черныш. Десант из Киева проверил, на что были израсходованы 4 миллиарда гривен, которые правительство выделило на восстановление инфраструктурных и социальных объектов Донецкой и Луганской области. “Должна отметить достаточно низкий уровень освоения выделенных государством средств. На Донетчине — меньше 10 процентов, на Луганщине немного больше. Почему так произошло, и почему были ли случаи, когда тендерные процедуры выписывались так, чтобы сорвать тендер по каким-то причинам, этот вопрос требует дополнительного изучения”, — доложила по результатам проверки первый вице-спикер ВР Ирина Геращенко.
В итоге пока идет война, ЕС сможет повлиять на экономическое возрождение региона только косвенно. “Чисто финансовая помощь доноров может способствовать развитию экономики только через развитие инфраструктуры. Речь идет о возобновлении дорог, газо- водоснабжения, возможно, о создании индустриальных парков. Но все это инфраструктурная помощь. Само возобновление экономики происходит только за счет инвестиций и снижения налогообложения”, — отметил Виктор Андрусив.
Артур ГОР
